Крис стискивает руками свой впалый живот и впервые за все время начинает плакать. Теперь она ответственна не только за свою жизнь и боится даже подумать, что будет дальше с плодом их любви, если она так и не сможет выбраться из заточения.

Последующая неделя проходит, как в дурмане. Крис больше не бьет стену. Она бережно расходует силы малыша, тихо разговаривая с ним в темноте сырой пещеры.

Она пытается верить в чудо.

И оно происходит.

Сон ведьмы нарушает грохот, и Крис не сразу понимает, что происходит, щуря глаза от яркого света, который наполняет ее каменную клетку, разгоняя темноту пещеры. Кирпичная пыль медленно оседает, и ведьма испуганно сжимается в комок, инстинктивно прикрывая ладонями живот.

И видит его.

Стоящий в лучах солнца Клаус, выглядит еще безумнее, чем обычно, и его глаза расширяются, когда он замечает ее, сидящую на грязном каменном полу. Их взгляды встречаются, и гибрид застывает, когда слышит ее тихий злой голос.

— Почему так долго? — хрипло цедит Крис, — ты был более быстрым, когда делал мне ребенка!

— Почему так долго? — цедит Кристина, поднимаясь на ноги, — ты был более быстрым, когда делал мне ребенка.

Ее слова эхом разносятся по пещере в полной тишине, которую кажется можно резать ножом. Никто не говорит ни слова, будто все еще не веря в происходящее, и Крис делает первый осторожный шаг, выходя на свет.

Стоящий у разрушенной кирпичной стены Клаус замирает, не сводя с нее глаз. Сказанное звенит в его ушах, но быстро отходит на второй план, потому что в этот миг, когда ведьма вскинув вверх гордый подбородок идет в его сторону, даже конец света не заставил бы гибрида оторвать от нее взгляда.

Это она, его Кристина, вся в крови и грязи. Измученная, похудевшая, в рваной одежде, с пересохшими губами и дрожащими скованными руками, но это она и она жива.

Осознание это накрывает оглушающей волной, топит в безумной радости и Клаусу хватает секунды для того, чтобы оказаться с ней рядом, до боли сжимая хрупкое тело, буквально впечатывая Крис в свою грудь.

То, как она попала сюда, ее похитители и чудо, благодаря которому она выжила — безусловно, очень важно, но в этот миг имеет значение лишь исходящий от ее волос до боли знакомый запах жасмина и тепло ее тела.

Клаус растворяется в этом моменте, сжимая Кристину еще сильнее, но позади него уже стоит Хелен, которой также не терпится обнять сестру, да и сама Крис пытается отстранится, выставляя перед собой скованные цепями руки.

Очень осторожно гибрид разжимает ладони, освобождает ее от оков, пытаясь поймать взгляд любимой, но та игнорирует его, бросаясь к Хелен, которая тут же заключает сестру в объятья. К ним присоединяется Виктория, и ведьмы заливаясь слезами по очереди целуют Кристину, которая едва стоит на ногах.

— Пить, — просит ведьма охрипшим, едва слышным голосом, — и через минуту Элайджа протягивает истощенной ведьме бутылку с водой.

— С возвращением, — улыбаясь, говорит он и Крис только коротко кивает.

Она жадно выпивает все до последней капли, и стоящая с ней рядом Хелен, качает головой, пока Тори сосредотачивает внимание на животе Кристины, едва касаясь его ладонью.

— Это чудо, — изумленно шепчет она, и на лице ведьмы отражается благоговение и восторг, — я чувствую его силу. Кровь Клауса не дала тебе умереть, мы уже и не надеялись увидеть тебя живой.

— Как и я сама, — криво улыбается Кристина, бросая быстрый взгляд на совершенно ошарашенного гибрида, который кажется до сих пор не до конца верит в происходящее, — мой малыш спас меня.

Она намеренно выделяет слово «мой», щуря черные глаза.

— Хочу еще воды и хочу домой, — говорит Крис, вскидывая вверх подбородок, — или там сейчас Хейли обосновалась?

Вместо ответа, Клаус подхватывает ослабленную ведьму на руки, и несет к своей машине, не обращая внимания на то, как она недовольно дует губки, оказавшись в его объятьях.

Гибрид хочет посадить ее рядом с собой, на переднее сидение, но Крис отрицательно качает головой.

— Я сяду сзади. С сестрами.

Хелен и Тори охотно исполняют ее просьбу, усаживаясь по обе стороны от измученной ведьмы, которая не расставаясь с бутылочкой воды, рассказывает им детали своего похищения, едва сдерживая слезы. Сидящие с ней рядом сестры только качают головой, слушая ее рассказ, а Клаус не отрывая взгляда от зеркала заднего вида, до треска сжимает руль.

Закончив рассказ, Крис расспрашивает о том, что происходило в Новом Орлеане в ее отсутствие и новость о гибели Джии и Дерека вызывает у нее досаду, которую ведьма даже не пытается скрыть.

— Жаль, — зло цедит она, — я бы сама их убили. А что с волчицей? Она-то, наверное, хорошо сейчас себя чувствует, правда, Клаус?

На миг в машине воцаряется полная тишина, которую вскоре нарушает тихий голос Тори.

— Это Хейли рассказала, где найти твое тело, в обмен на неприкосновенность, — осторожно говорит она, отчего Кристина окончательно приходит в ярость.

— Что?! — восклицает она, кривясь от гнева, — Как ты мог? Она хотела меня убить! И убила бы, если бы не… Хотя, теперь мне все ясно. Я видела, как ты обжимался с ней в библиотеке. Отвези меня в наш с Хелен старый дом, в твой не вернусь!

Клаус не говорит ни слова в ответ, игнорируя выпад ведьмы, что распаляет ее еще больше.

— Зачем ты вообще пришел за мной? — выплевывает она, презрительно щурясь, — оставался бы с этой тварью!

— Не нужно так, — пытается успокоить сестру Хелен, — Клаус тебя искал, надеялся, он любит тебя… И тебе нельзя нервничать.

— К тому же, ты сейчас слаба, — добавляет Тори, сжимая дрожащую ладонь разъяренной ведьмы, — а как только бабушка узнает, что ты жива, она снова придет за тобой.

— Ничего, — чеканит в ответ Крис, ледяным голосом, — мой ребенок меня защитит. Ведь у нас с ним больше никого нет.

Больше ведьма не говорит ни слова, прикрывая глаза, и всю оставшуюся дорогу они едут в полной тишине. Когда Клаус останавливается у особняка Майклсонов, Тори и Хелен изумленно переглядываются, видя десяток вампиров во главе с Марселем.

— Элайджа попросил Марселя обеспечить первую линию защиты дома, — поясняет Клаус, глядя на притворяющуюся спящей Кристину, — но нам не помешает и магический барьер. Справитесь?

Ведьмы только кивают в ответ. Они выходят из машины, помогая Крис, которая с любопытством оглядывает своих защитников.

— Я и сама могу за себя постоять, — недовольно тянет она, хмуря брови.

— Кристина, это все делается для твоего блага, — прерывает ее Хелен, качая головой, — прекрати уже вредничать! Клаус заботится о тебе, и ты к нему не справедлива.

— Мне лучше знать, — уже немного спокойнее откликается черноглазая ведьма, — у вас не найдется чем перекусить?

Тори и Хелен не могут сдержать улыбок, поражаясь упрямству Крис, и все вместе они идут на кухню.

Пока Первородные раздают последние указания по поводу защиты дома, Крис опустошает холодильник, с мрачным видом слушая хвалебные речи сестер в адрес Клауса. Ведьма никак не реагирует на них, с аппетитом поглощая угощение, пока Хелен и Тори не сводя с нее глаз, улыбаясь.

— Ты столько времени не ела, тебе не будет плохо? — с сомнением тянет Хелен, глядя на сестру, уминающую за обе щеки очередной стейк.

— Мне кажется малышу нравится обжорство мамы, — отвечает за Крис Тори.

Она тянет ладони к пока еще совершенно плоскому животу ведьмы, и ее глаза вспыхивают от восторга, когда Виктория ощущает встречную волну магии. Тори поднимает взгляд на Кристину, намереваясь, что-то сказать, но в этот миг на кухне появляется Клаус. Он смотрит на изголодавшуюся ведьму, которая жадно уничтожает запасы провизии, и на его лице появляется мягкая улыбка.

— Я приготовлю еще, если нужно, — говорит он, делая шаг в сторону Крис, — ты столько всего пережила, но теперь все будет по-другому.

— Да, пережила, благодаря твоей шлюхе, — с гневом в голосе перебивает его Крис, не сводя с Первородного горящих злостью черных глаз, — что тебе здесь надо?