— Ах, да, — процедила Хелен, заводясь еще больше от спокойного тона Первородного, — я и забыла, что я — совсем никудышная ведьма! Спасибо, что напомнил!

— Не стоит благодарности, — не моргнув глазом отозвался Элайджа, — просто признай, что я прав. Тебе не место в драке, ангелочек!

— Это мне самой решать!

— Ты ведешь себя, как ребенок, — холодно проговорил вампир, качая головой, — что лишь подтверждает правильность моего решения.

— Ребенок, значит? — сузила глаза Хелен, — в таком случае, тебе, тысячелетнему образцу благородного поведения вовсе ни к чему делить со мной одну спальню!

— Ты совершаешь ошибку, — медленно произнес Элайджа, скользя по искаженному упрямством девичьему лицу ледяным взглядом.

— Я?! — взвилась ведьма, — нет, это ты совершил ошибку, когда посчитал себя моим хозяином и назвал беспомощной! Уходи! Не хочу тебя видеть!

— Как пожелаешь, — только и ответил ей Первородный, прежде чем исчезнуть за порогом комнаты.

Оказавшись в темном коридоре, Элайджа от досады стиснул зубы. Он знал, что должен был быть мягче с Хелен, которая переживала за сестер, но в то же время был уверен, что поступил правильно, не допустив ее участия в битве, которая могла стоить хрупкой белокурой ведьме жизни. Кроме того, у него перед глазами стоял пример поведения Кристины, которая совершенно не поддавалась никакому контролю. Допустить подобное в отношениях с Хелен у Элайджи не было абсолютно никакого желания.

Конечно, он перегнул палку назвав ее слабой. Ангелочек вполне могла постоять за себя, и подтверждением тому, был случай в поместье, когда она оттолкнула его от себя заклинанием такой силы, что Первородный едва пришел в себя. Но то, было проявлением сильных чувств, в обычной жизни Хелен была слишком далека от боевой магии. Ее сила была мягкой, текучей, нежной. И Элайдже совсем не хотелось наблюдать за тем, как в голубых глазах будет искрится испуг и жалость от того, что ей придется причинить кому-то боль.

Хелен же, не пожелала выслушать ее доводов, решив устроить скандал, которых вампир просто не переносил.

«Ничего, — подумал он, двигаясь к лестнице, — подумает и успокоится.»

Его решимость омрачала лишь мысль о том, что обиженная его повелением и словами ведьма отлучила его от своей постели и желанного тела. Ночевать в библиотеке вовсе не было пределом мечтаний Первородного, но поразмыслив он пришел к выводу, что не стоит идти на поводу у находящейся под действием эмоций Хелен. Ведьма должна понять, что он не изменил своего мнения — ей не место на войне.

Подумав, что ему сейчас совсем не помешает порция бурбона, Элайджа устремился во внутренний двор, где братья прикончили уже половину бутылки, но прежде чем он к ним присоединился, внимание вампира привлек скрип открывающейся двери.

Стоящие на пороге Кристина и Тори невинно улыбаясь смотрели на Клауса и Кола, лица которых застыли, стоило им увидеть вернувшихся ведьм, но если младший Майклсон, поприветствовал жену улыбкой, и Тори шагнула в его сторону, смущенно кусая губки, понимая, что буря миновала, но Крис даже близко не светило отделаться столь же легко.

— Явилась, ведьма? — обманчиво мягко протянул гибрид, отчего Кристина замерла, не сводя с него напряженного взгляда, — думаю, теперь, когда все формальности с твоим регентством улажены, нам самое время поговорить…

— Я…

Но не успела Крис сказать и пары слов, как вихрем оказавшийся с ней рядом Клаус подхватил ведьму на руки, забрасывая ее на плечо.

— Ты видно не поняла, любовь моя, — улыбнулся он, не обращая внимание на вялое сопротивление Кристины, которая молотила по его спине кулачками, пытаясь вырваться, — это была не просьба. Пора тебе понять, что брюки в нашей паре ношу я.

И с этими словами, Клаус устремился вверх по лестнице, направляясь в свою спальню.

Клаусу не требуется много времени, для того, чтобы оказаться в спальне, и захлопнув за собой дверь, буквально вдавить Крис в стену, почти до хруста стискивая девичьи плечи.

— Отпусти, больно, — шипит в ответ ведьма, магическим потоком отбрасывая гибрида в сторону, — я вообще-то беременна.

— Беременна? — щурит глаза Клаус, — серьезно? Поздно же ты об этом вспомнила. Пошла на битву с тронутой ведьмой, не сказав мне ни слова, зато позвала с собой Джексона. Ты ему больше доверяешь, чем мне? Старуха тебя чуть не убила! Снова!

На искаженном от ярости лице гибрида проступают очертания темных вен, а Крис лишь смотрит на него холодным взглядом, будто и не замечая этого, хотя с каждой минутой, когда гнев Первородного все больше набирает обороты делать это ведьме становится все сложнее.

— Судьба впервые за тысячу лет подарила мне ребенка, — продолжает свой монолог Клаус, едва не переходя на крик, — и я не позволю тебе, ведьма, ему навредить! Если тебе плевать на…

— Прекрати истерику, — перебивает его Крис, с трудом контролируя магию, но на гибрида это не имеет совершенно никакого действия.

— Ты с этого дня выходить из дома не будешь! — выплевывает каждое слово он, — вопросы в квартале будет решать Тори. А будешь возражать, то надену цепи и запру в подвале, до самых родов!

В голосе Клауса звенит решимость, но Кристина просто смеется в ответ, что приводит Первородного в еще большее бешенство. Он понимает, что больше ее поведение не может оставаться безнаказанным.

Пока ведьма насмешливо щурит глаза, качая головой, гибрид, пользуясь моментом достает магические браслеты и не успевает она и слова возразить, как тонкие запястья оказываются надежно скованы, не позволяя Крис пользоваться своей силой.

Клаус с ухмылкой отступает на несколько шагов от ведьмы, наблюдая, как она пытается снять оковы, выкручивая ладони, но совершенно предсказуемо у нее это не выходит, отчего глаза Первородного искрятся злорадством.

— Ты зря это сделал, — шипит Крис, и в ее глазах на миг мелькает испуг, когда она понимает, что теперь абсолютно беззащитна перед своим разъяренным возлюбленным, намеренным во что бы то ни стало научить ее послушанию.

— Ты такая беспомощная, — улыбаясь, мягко шепчет Клаус, подтверждая ее догадки, — и в полной моей власти.

Первородный осматривает спальню, и в следующий миг его взор останавливается на деревянном каркасе кровати, с которого свисает тонкий балдахин, закрывающий широкую постель.

— Нет, — выдыхает Кристина, ловя направление взора гибрида, но Клаус, совершенно не обращая на это внимания, тянет ее к себе, подводя к кровати.

Крис пытается сопротивляться, но без магии, ей — хрупкой девушке — ни за что не одолеть тысячелетнего гибрида, и она лишь кусает губу, в ожидании своей участи, когда Майклсон поднимает ее руки вверх и закрепляет их над головой на деревянных балках, удерживающих балдахин.

Явно довольный своей работой, Клаус отходит от Кристины на несколько шагов и пару секунд любуется своей ведьмой, не сводя с нее горящего взгляда. Тонкие руки скованы цепями, подняты вверх, она едва достает до пола и стоит на носочках, но даже в таком положении его черноглазая стервочка не желает сдаваться.

— Отпусти, мне больно — приказывает Крис, на что Первородный лишь заливается смехом, восхищенный ее смелостью.

— Не думаю, — говорит он, возвращаясь к зло щурящейся ведьме, — у тебя ведь регенерация вампира, благодаря моему ребенку.

Кристина ничего не говорит в ответ, лишь сильнее поджимает губы, и Клаус наклоняется к ее животу, мягко целуя его.

— Прости малыш, но твоя мама ведет себя просто недопустимо, — шепчет он, — а я не могу рисковать твоей безопасностью.

Дрожь проходит по телу Крис, когда Клаус скользит пальцами выше, достигая округлости пышной груди.

— Нравится чувствовать себя беспомощной? — улыбается он, глядя в черные глаза.

Крис только тяжело дышит, поджав губы и от этой покорности у Клауса сносит крышу. Резким движением он срывает с ее плеч рубашку, за ней следуют джинсы и белье и миг спустя, ведьма стоит перед ним полностью обнаженная. Жадным взглядом он скользит по изящным ключицам, налитой груди, соблазнительно приподнявшейся из-за позы в которой находится ведьма, пока еще совсем плоскому животу, прежде чем его взор замирает на гладкой промежности.