Наконец подошла очередь Стивена. Ричард Кэй объявил последнего претендента, «Ди Агенство», за рекламу стиральной машины «УЛЬТРОН ИКС», на которую пошло в десять раз меньше денег по сравнению с большинством конкурирующих роликов. На огромных экранах, вспыхнувших над залом, трое тюленей обсуждали достоинства и недостатки стиралки и сушилки. Реклама держалась на блестящем юморе и точном тексте. Стивен смотрел ее уже тысячу раз, и каждый раз она смешила его.

Стивен почувствовал: конкурс начал захватывать его, несмотря на весь его цинизм. Для агентства было бы большой удачей одержать победу над своими более мощными конкурентами, но, судя по церемонной атмосфере, царящей здесь, это было маловероятно.

– Победителем объявляется... – Ричард Кэй сделал паузу, как будто объявлял Мисс Мира, и улыбнулся прямо в камеры, извлекая максимум из наступившего момента. – Стивен Джилфилан из «Ди Агентства» за рекламу стиральной машины «УЛЬТРОН ИКС».

Зал разразился аплодисментами, и Стивен поднялся на сцену, чтобы получить приз.

На обратном пути какой-то человек расцеловал его в обе щеки с воодушевлением Дики Аттенборо. Тед пожимал руки: приятели, клиенты, потенциальные клиенты – все спешили одобрительно похлопать его по спине. Только от столика «Энви Джинс», за которым разместились руководители «Батчера, Коллинза и Бекстайна», доносился ропот протеста. Они знали, сколько стоил проект Стивена по сравнению с их проектом. Председатель наклонился через столик к своему заместителю:

– Отвратительно, ведь Стивен Джилфилан постоянно ругает рекламный бизнес.

– Да, да, – поддержал его собеседник, – награды следовало бы присуждать людям, которые верят в рекламу или, – он усмехнулся, – по крайней мере, держат рот на замке.

Неподалеку от Стивена его приятель Грег улыбался про себя. Стивен, конечно, нажил себе нескольких завистников сегодня. Впрочем, вряд ли они смогут повредить ему. В каждой индустрии принято иметь своих infants terribles, тех, кто еще не потерял совесть, чтобы остальные могли спокойно обходиться без нее.

– Ты победил! – в восторге воскликнула Тесс. – Ты и вправду победил!

– Вот как! Оказывается, даже моя любящая жена не верила в меня?

Тесс смеялась, когда их заснял фотограф из «Кемпейн», а репортер из «Маркетинг Вик» поинтересовался, каково это – оказаться победителем, имея так мало шансов на победу.

Все тосты произнесены, все шампанское выпито... Они поймали такси, а потом вывалились из него, потому что свернули на свою улицу не с того конца Кингс-Роуд.

В холле Тесс, конечно же, снова споткнулась о сумку для «Оксфама», но только хмыкнула, а не выругалась, как обычно. На кухне она притянула к себе Стивена и поцеловала его, сияя от гордости.

– Как насчет ночного кубка для героя-победителя? Бренди? Солодовый? Виски?

– Оувалтин, – твердо произнес он.

Она хихикнула, ее смех звучал возбуждающе.

– У жизни в браке есть свои преимущества, нужно признать это. – Стивен смотрел, как она ищет кастрюльку для молока. – Оувалтин вместо солода.

Тесс вылила молоко в кастрюльку и с вызовом посмотрела на него:

– Ну что, суперзвезда, каково это – быть самым крутым рекламщиком в городе?

– Приди в нужное время, все узнай и разоблачи.

Тесс заметила блеск возбуждения в полузакрытых глазах Стивена. Он лениво принялся расстегивать пуговицы на ее розовом кардигане.

Глава 2

– Поздравляю, пап! – Наутро за завтраком Элли обняла отца и звонко поцеловала.

– Поздравляю, Стивен, – восхищенно вторила Инга. – Это как «Оскар», да?

– Почти, – скромно кивнул Стивен.

Люк оторвался от журнала Всемирной федерации по борьбе.

– Вот интересно, пап...

– Да? – Стивен не мог сдержать улыбки при виде серьезного выражения лица своего двёнадцатилетнего сына.

– А зачем вообще нужна реклама?

Стивен засмеялся.

– Сам не знаю. Для меня это просто работа.

Тесс прислушалась с удивлением. Раньше у него не было такого оправдывающегося и вместе саркастического тона. Она наклонилась и взъерошила ему волосы, потом начала искать свой портфель. Обычно она раньше всех уходила на работу, кроме тех дней, когда была ее очередь отводить Элли и Люка в школу, но чаще всего это делала Инга.

– Мам, можно сегодня придут Лил и Пенни? – спросила Элли. Речь шла о ее лучших «суперклассных» подругах.

– Нет! – сказал Стивен. – Только если вы обеспечите мне охрану. У них ни стыда, ни совести.

– Ты просто нравишься им, только и всего, – захихикала Элли.

– Но мне они не нравятся. Они перепугали меня до смерти. Амазонки.

– В любом случае ты сам виноват.

– Я? Виноват? – Стивен озадаченно взглянул на Элли. – Это еще почему?

– Потому что выглядишь не как остальные папы. – Она протянула руку и похлопала его снисходительно. – Но не стоит волноваться, скоро ты тоже станешь старым и лысым.

– Большое спасибо, – Стивен легонько оттолкнул ее, – мне есть чего ждать от жизни.

– Хочешь я подброшу тебя до метро? – предложила Тесс, решив, что пора прийти на помощь.

Но прежде чем она успела дойти до двери, зазвонил телефон. Тесс подняла трубку. Звонила ее мать.

– Привет, мам. – Она посмотрела на часы и подняла глаза к небу. У ее матери была чудесная способность звонить в самый неподходящий момент.

Стивен предательски ухмыльнулся и прошептал: «Я лучше пойду пешком». Прервать телефонный разговор с матерью Тесс, Димфной, было нелегким делом.

– Ну, как жизнь в Лондоне? Судя по всему, очень насыщенная, раз ты не нашла времени позвонить мне.

Тесс вздохнула. Просто удивительно, как мать умудрялась втискивать в одну первую фразу свое недовольство и тем, что Тесс уехала из Ливерпуля, и образом жизни, который она ведет.

Мать никогда не могла понять, зачем Тесс понадобилось уезжать из родного города, где четыре ее младшие сестры бесперебойно снабжали Димфну нескончаемой мыльной оперой кризисов и катастроф, где она играла роль главной прорицательницы и советчицы, без чего не мыслила своего существования. И Тесс была вынуждена признать, что мать блестяще справлялась с этой ролью, способная за считанные минуты убаюкать на своей широкой груди капризного ребенка на кухне, полной соседей, с вечно кипящим чайником, пока они делятся последними слухами и сплетнями, от которых у Тесс волосы вставали дыбом.

Тесс захотела вырваться на свободу. Первая ссора произошла, когда она выбрала Лондонский университет вместо Ливерпульского. «Над тобой будут смеяться, с твоим-то акцентом», – предостерегала ее Димфна.

Тесс действительно пришлось столкнуться со странным снобом, который смеялся всякий раз, как только она открывала рот, но в один прекрасный день она зашла в дамский туалет и пожелала самой себе избавиться от акцента. И избавилась. К великому отвращению своей матери.

Тесс решила переменить тему:

– Ты не видела Стивена по телевизору вчера вечером? – Ее матери всегда нравился Стивен, несмотря на его аристократическое происхождение, – факт, на который она с самого начала была готова закрыть глаза, учитывая его простые манеры. – Он получил награду за свою рекламу с тюленями.

Димфна никогда не одобряла рекламу, считая, что она заставляет людей желать того, что они не могут себе позволить и что им совершенно не нужно, но этот ролик ей понравился.

– Бреда видела, ей очень понравилось, раззвонила по всей клинике, какой умный у нее зять. А что проку в этой награде? – прагматично поинтересовалась она.

– Возможно, он будет больше получать.

– Что, вы так нуждаетесь в деньгах?

Тесс никогда не удавалось убедить мать, что ее работа в компании социально ориентированных юристов оплачивалась гораздо ниже, чем она себе воображала, и что Стивен в своем маленьком, едва сводящем концы с концами агентстве, вел жизнь, далекую от той кокаиново-долларовой, которую ведут, по ее представлению, рекламщики.