– Вас слишком заботят деньги, – фыркнула мать. – Мы ведь жили как-то, пятеро детей и твой отец, царство ему небесное, к тому же он часто был просто не в состоянии работать.

Тесс горько усмехнулась. Ее покойный отец не мог работать, потому что все ночи напролет распивал ирландский виски со своими приятелями, а дни проводил, делая ставки на тотализаторе. Но все-таки их жизнь нельзя было назвать нищенской, и когда ему удавалось устроиться на работу, он зарабатывал неплохие деньги. То, что было действительно невыносимым, так это непредсказуемость. Тесс никогда не знала, будут ли деньги на обед и сможет ли поехать на экскурсию вместе со всеми или пригласить друзей на день рождения. Для себя она решила: ее дети не должны испытывать такое.

– Если вы действительно нуждаетесь, почему этот эгоистичный старик, отец Стивена, не поможет вам? Он ведь богат, как Крез?

Тесс отлично знала, что отец Стивена, Джулиус, – мамина слабость с тех пор как он очаровал ее рассказами о своей юности, проведенной в Богемии, и заставил ее выпить слишком много испанского «шерри» на их со Стивеном свадьбе.

– Стивен никогда не попросит его об этом, ты же знаешь, какие у них отношения. – Она помахала на прощание Элли и Люку – Инга выводила их из дома – и решилась-таки перебить мать и прервать разговор, причем без малейшего чувства вины. – Слушай, мам, мне действительно пора. Этот звонок, наверное, будет стоить тебе кучу денег.

– Знаю, как и то, что это из моей пенсии. – Димфна, кажется, очень вовремя забыла, что Тесс оплачивала все ее телефонные счета. – Обними за меня моего зятя и скажи ему, что он способный мальчик.

Наконец Тесс удалось положить трубку. Она, как обычно, задержала взгляд на полоске оторвавшихся от стены терракотовых обоев за этажеркой в гостиной. Они прожили в этой квартире почти восемь лет, но так и не нашли денег на ремонт. Конечно, можно было сделать все своими руками, – они ободрали обои в одной из комнат, и она так и стояла уже почти год.

Может быть, ее мать права – она и в самом деле слишком беспокоится о деньгах. Но дела у Стивена, скорее всего, пойдут сейчас в гору, к тому же Вилл Кингсмилл, ее босс, пообещал, что фирма Кингсмилл возьмет ее в качестве партнера. Тесс почувствовала прилив оптимизма, наклонилась и оторвала длинный кусок обоев. Как давно ей хотелось это сделать!

Напевая, она взяла портфель и отправилась на работу.

Стивен бежал, насвистывая, вверх по эскалатору на станции Тоттнем-Корт Роуд. Да, бегать вверх по эскалатору бывает полезно время от времени.

На северной стороне площади Сохо его, как всегда, поприветствовал ухмылкой бомж, они виделись здесь каждое утро.

– Чудное утро, сэр. – Он показал рукой на мартовское солнце. – Хорошо ощущать себя живым. У вас не найдется одного фунта на маленькое виски?

Стивену нравилась прямота этого человека. Не стоит нести чушь про то, как бы тебе хотелось выпить чашечку чая, если при этом выглядишь так, что твоим любимым напитком должно быть что-нибудь покрепче. Стивен пошарил в кармане и вручил ему пятьдесят пенсов, еще пятьдесят он получит в другой раз.

– Спасибо, сэр, доброго вам дня, сэр.

Стивен помахал ему на прощание и, все еще улыбаясь, толкнул вертящиеся двери «Ди Агентства», отмечая про себя, как обычно, в каком замечательном месте оно расположено. Удачней, чем многие более престижные и крупные фирмы.

– Мои поздравления, мистер Джилфилан, – учтиво произнес охранник, вскочил, нажал на кнопку и вызвал лифт. Стивен и глазом не успел моргнуть. – Какая честь для агентства!

– Спасибо, Джордж.

Секретарша в приемной, игнорируя длинную очередь посетителей, добивавшихся ее внимания, поправила волосы и крикнула поверх их голов:

– Просто фантастика, Стивен!

И потом, пробивая пропуска посетителей своей машинкой, размышляла, что если бы ей пришлось выбирать не лучший ролик, а лучшего мужчину, то выбрала бы Стивена. Ей всегда нравились мужчины с курчавыми волосами и синими глазами. Настоящий ирландский красавец, даром что только наполовину ирландец и вырос в Лондоне. Это в крови. Ей нравились кельты – душевные, не то, что эти мрачные англичане. Она поймала себя на том, что напевает песенку о веселом бродяге, пробивая последний пропуск.

На третьем этаже Стивен обнаружил секретаршу Теда, расположившуюся перед его дверями:

– Его Королевское Ничтожество пребывает в хорошем расположении духа сегодня, благодаря вашему награждению. – Стивен снова улыбнулся, отпирая двери. Видимо, все в здании испытывали одни и те же чувства. – Он сказал, что ты можешь зайти к нему, как только придешь. У него для тебя хорошие новости.

Тесс, взбегая по парадной лестнице Кингсмилла, зажатого в углу Паддингтона между муниципальным кварталом пятидесятых и обветшалыми викторианскими строениями, чувствовала воодушевление, как всегда. Она любила свою работу. Иногда ей даже казалось, что она может по-настоящему влиять на жизнь людей.

Несмотря на убогий экстерьер, «Кингсмилл» был на удивление элегантен внутри, только-только после ремонта. До недавнего времени офисы с грязными оливково-зелеными ковриками и плакатами левых выглядели так, будто здесь радикальное крыло какой-то политической партии или крупная благотворительная компания третьего мира. Но теперь все это выбросили ради создания нового стильного образа в духе времени, куда более коммерческом. Офис, сплошь устланный лиловым ковролином, преобразился. Старые вещи заменили функциональной офисной мебелью, экземпляры журналов «Татлер» и «Она» вытеснили пожелтевшие пачки «Нового левого обозрения» и «Современный политик и общество». Только в кабинете Тесс все осталось по-прежнему. Поскольку Тесс была семейным юристом, ей удалось воспротивиться огульному облагораживанию помещений и отстоять свои стеллажи, где хранились старые детские игрушки, потрепанные книги в толстых переплетах и одноухая лошадка – качалка Элли и Люка. Ее офис, скорее, напоминал предродовую клинику, нежели адвокатскую контору.

Стоило Тесс появиться (на пятьдесят минут позже обычного), как на нее тут же набросилась Жаки, секретарша. С чашкой кофе в одной руке в другой она держала стопку папок.

– Не волнуйся, – успокоила она, – это только на утро, днем будет еще больше. – Тесс улыбнулась привлекательной негритянке. Та прекрасно знала свое дело и, по правде говоря, стоила трех адвокатов-стажеров.

– Жаки, почему бы тебе не бросить эту секретарскую работу и не пойти учиться на юриста? Ты намного умнее большинства клерков.

– И что, стать крутым специалистом по разводам, как вы? – Она показала на груду документов, ждущую Тесс. – Никогда. Я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать. – Она с шумом раскрыла расписание Тесс – до шести вечера ни одной свободной минуты, – А после работы я хочу отключиться и расслабиться. Тесс пожала плечами:

– Все ясно.

– Пригласить первого клиента? – спросила Жаки, протягивая ей дело.

Дженис Браун. Молодая мать из муниципального дома по соседству хочет развестись с мужем на основании неадекватного поведения – он оделся в женскую одежду и избил ее. Когда прибывшая полиция спросила мистера Айвора Брауна, привидение, открывшее дверь, в кожаной мини-юбке и брильянтовых серьгах, заявило, что оно и есть мистер Браун. Полный бред. Смеяться время от времени – единственный способ не сойти с ума от тех историй, в которые попадали ее клиенты. Иначе пришлось бы плакать.

– Кстати, – сказала Жаки, впуская первого клиента, – с вами хотела поговорить Патриция Грин.

Тесс сделала удивленную мину. Патриция Грин была ее постоянным оппонентом в «Кингсмилл». Она специализировалась в налоговом и корпоративном праве и приносила компании значительно больше прибыли, чем Тесс. Хотя Грин заявляла, что не имеет ничего против малоимущих, Тесс подозревала, что та просто ненавидит их, толпящихся в приемной, – портят новый имидж компании.

– Стивен, Стиви, входи, входи. – В маленьком крепком теле Теда едва умещалась вся его энергия. Он метался из угла в угол, точно взбесившейся кенгуру. – Ты знаешь, кто мне позвонил первым сегодня утром? – Стивена всегда поражала способность Теда выглядеть так весело и заговорщически одновременно. – «Всемирные Моторы». Хотят, чтобы мы сделали для них рекламу.