Какого черта? Что он сделал со своей жизнью? Учит горилл и тюленей продавать автомобили и стиральные машины, чтобы такое дерьмо, как Валенски, получало с этого прибыль...

Когда он уже собрался уходить, в двери неожиданно возник Билл Беркли. Вид у него был жалкий, как у дорогого воздушного шарика после праздника.

– Что случилось?

Стивен не знал, можно ли спрашивать, о чем они говорили. На глаза Биллу попался рисунок с Валенски.

– Эй, это здорово! Ты классно передал этот его ненасытный взгляд. А я и не знал, что ты рисуешь. Гениально!

– Для этого не нужно особого таланта.

– А не мог бы ты запечатлеть и меня? – спросил Билл, снимая пальто. – На память о работе здесь.

– Зачем? Ты что, собрался уходить?

Да, с ним явно что-то произошло. Стивен предложил пойти выпить, Билла нужно подбодрить.

После трех «Будвайзеров» Билл раскололся. Его жена, предприимчивая дрянь, выгоняла его из дома, который они вместе купили, взяв гигантский кредит. Биллу было некуда идти. Все деньги он вложил в дом. К тому же, кажется, он все еще любит ее. Боже, подобные истории Тесс выслушивает каждый день.

– Так что тебе наговорил сегодня Тед? – под конец спросил он.

– Да, ничего особенного, – буркнул Билл, – ну, что нужно усердней работать. Ты же знаешь Теда, ему надо и тело и душу.

Они вышли из бара и молча постояли на улице. Стивен поймал такси, посадил Билла и, сообщив водителю его адрес на окраине, сунул ему в руку десятку, на всякий случай. Потом распрощался с Биллом и стал поджидать другое такси.

Дома было тихо, никаких признаков Тесс. Люк спал, уткнувшись носом в свою детскую игру, Стивен осторожно забрал ее и выключил. Дверь к Элли была закрыта, и он решил не стучать, чтобы не разбудить ее, если она спит. Через пять минут он уже лежал в постели.

Тесс, уставшая до смерти, два часа пытавшаяся объяснить молодой женщине из Пакистана, которую задержали за перевозку наркотиков, серьезность ее положения, с трудом, волоча ноги, поднялась наверх. В кровати сидел Стивен и дожидался ее.

– Ты еще не спишь, – удивилась она и начала раздеваться, привычно взглянув на будильник с радио у кровати. Второй час.

– Я не мог уснуть. – Он чувствовал, что эгоистично нагружать ее в такое время своими проблемами, но ничего не мог поделать. – Я понимаю Тесс, что уже очень поздно. Я тут долго думал... Не уверен, что хочу дальше заниматься рекламой.

Она посмотрела на него, не понимая, о чем он вообще говорит, потом наклонилась, чтобы поцеловать его. Глаза слипались.

– Ведь подождет до утра?

Она повалилась в кровать и выключила свет.

Их разбудила сигнализация, сработавшая на соседской машине. Тесс выскочила из кровати и стала торопливо одеваться, потом нагнулась поцеловать Стивена. Он спрятал голову под подушку – «Будвайзер» подействовал.

Внизу Элли и Люк спорили, как обычно.

– Мам, – первой заорала Элли, – Люк забрал вчера телевизор для своей тупой Сеги, а ко мне специально пришли Пен и Лил, чтобы посмотреть «Тор of the pop».

– Я уже объяснял Элли, что «Top of the pop» – это отстой. Все смотрят «Word».

Тесс покачала головой. Они не изменились с тех пор, когда им было три и семь, и постоянно сражались друг с другом из-за того, что Тесс будет им читать: «Ласточки и амазонки» или «Топси и Тим». Потом вдруг началась паника, потому что выяснилось, что Люк потерял кроссовки.

– Надень старые, – посоветовала Тесс.

– Мам! – Люк помотал головой. – Я не могу, они с высоким верхом, никто больше не носит такие.

– Очень плохо. – Тесс вспомнила, сколько стоили эти кроссовки и как Люк убеждал ее их купить шесть месяцев назад, говоря, что, если у него их не будет, он станет изгоем в классе. – Ничего страшного, если это не понравится твоим сверстникам.

Собирая вещи на работу, она почувствовала вину: не стала слушать то, что Стивен пытался рассказать ей вчера. Возможно, она слишком жестка с ним.

Но, кажется, Стивен решил, что это ему надо извиняться. Он пошел за ней в прихожую.

– Слушай, я виноват. Я насчет вчерашней ночи – неподходящее выбрал время, чтобы затевать серьезный разговор.

Тесс положила портфель.

– Какой разговор?

– Я не знаю, – он потянулся к ней и неожиданно порывисто поцеловал в губы.

Тесс дотронулась до его лица и улыбнулась.

– Инга подсыпала тебе что-то в овсянку?

– Тесс... – Он помедлил, все еще прижимая ее к себе, внезапно его тон стал серьезным. – Ты же любишь меня не только за то, что я добился успеха?

Тесс погладила его по голове. К чему он клонит?

– Конечно, нет. Я горжусь тобой, потому что ты добился успеха, но люблю я тебя за то, что ты – это ты.

– Слава Богу, потому что... – начал Стивен, но в это время принесли свежую почту.

Сверху лежал роскошный конверт, надписанный крупным твердым подчерком. Тесс и Стивен переглянулись. Ошибки быть не могло. Почерк был таким же напыщенным, как и тот, кто писал.

Стивен поднял письмо. Тесс наблюдала за изменением выражения его лица, пока он вскрывал конверт, и думала: как все-таки действует Джулиус, знаменитый отец Стивена, на сына. Даже если он в Ирландии и их разделяют три сотни миль воды.

– Ну разве это не трогательно, – произнес Стивен с горечью. – Приглашение на их золотую свадьбу. Они решили отметить пятьдесят лет издевательств друг над другом.

Тесс взяла его за руку. Жаль, что их отношения с отцом такие непростые. Но ведь и Джулиус Джилфилан был непростым человеком. Может быть, он был гением. И наверняка гением в саморекламе. Он был сущим бедствием для художественной среды. Знаменитости заказывали ему портреты, даже если результат его работы приводил их в ужас. И чем богаче и знаменитее был тот, кого он запечатлевал, тем ярче Джулиус подчеркивал его худшие черты.

Тесс вспомнила, как она познакомилась с родителями Стивена: ее, девушку из рабочей среды, из Ливерпуля, пригласила на ланч мать Стивена, высокомерная, холодная Стелла, чем-то похожая на школьных учительниц. Злой, желчный Джулиус, постоянно оскорбляющий Стеллу, которая, замерев, выслушивала его. Их разговоры. От ребенка Джулиуса ожидали только остроумных шуток или речей либо чтобы он держал рот на замке. Тесс была из бедной семьи, но там, по крайней мере, не приходилось что-то доказывать, чтобы заслужить родительскую любовь.

И все-таки она испытывала теплые чувства к Джулиусу. Несмотря на весь свой эгоизм, он сразу полюбил Тесс, говорил, что в ней ему нравится ее дух, но она подозревала, что он просто хотел досадить Стелле.

– Ты поедешь? – Тесс представила красоту Вест Корка весной, обветшалое григорианское великолепие дома в Килламалойе и поняла, что ей хочется, чтобы он ответил: «Да».

– Я знаю отца, он, скорее всего, не заметит, приехали мы или нет, пока господа от прессы толпятся там. Видимо, только для этого он все и затеял. Он ненавидит сантименты, но не преминет воспользоваться возможностью захватить побольше дюймов газетных колонок.

– Люку и Элли там очень нравится, – вставила Тесс.

– Может быть. Мы потом это обсудим.

– И твою работу тоже, – добавила Тесс. В конце концов, ему частенько приходилось выслушивать ее профессиональные проблемы.

– Да, – согласился Стивен, – возможно.

В холле появились Элли и Люк, собирающиеся в школу.

– Пап, ты можешь подбросить нас сегодня? – попросил Люк. – Инга уже несколько недель нас отвозит.

Стивен согласился, все высыпали на улицу и уселись в БМВ, принадлежащий его агентству.

– А можно опустить крышу? Лил и Пен умрут от зависти.

– В марте?

– Ну и что?

Повеселевшая Тесс, улыбаясь, заводила тем временем свой заржавевший старый «воксхолл»: «Кингсмилл» не обеспечивал своих сотрудников машинами.

Как только Тесс появилась в офисе, на нее обрушилась целая лавина клиентов и кризисов. Но все утро ей никак не удавалось сосредоточиться. Мысленно она была со Стивеном. С ним, очевидно, что-то происходило, а она вчера не придала этому значения.