— За самую прекрасную актрису в мире, — тихо сказал Георг.

Я ему безмятежно улыбнулась, поиграла бокалом, отхлебнула чуть-чуть и незаметно по столу взглядом скользнула... Что здесь можно съесть, чтоб не опозориться?

Омар сразу отпадает, ракушки тоже. Даже если я их открою, вдруг меня стошнит от такой гадости? В салате тоже неизвестно что намешано... Одни едят ложечками, другие маленькими вилками-трезубцами... А как это есть правильно? Рыбе тоже положена отдельная | вилка. Нас в институте одна старушка обучала этикету... Эх, Санька, лучше надо было учиться, а то помню лишь, что спину держать следует ровно, а локти на пять сантиметров ниже края стола. Кто бы сейчас на меня посмотрел, решил бы, что я голубых кровей. Я была так небрежно элегантна... Меланхоличный взор, тонкая рука изящно отщипывает одну виноградинку... В вазе еще другие фрукты были, но с них надо как-то по-особому кожицу срезать... Так что я даже яблоки и груши проигнорировала. Да у нас на даче этих яблок!..

Лишь бы животик не заурчал предательски громко... Ладно, поголодаю, мне полезно. Мой принц мне что-то говорил, а я кивала в ответ. Смешно, что я почти ничего не понимаю, если он лопочет так быстро. И в то же время все понятно. Его глаза, его руки говорят лучше всяких слов. Приятно сводить с ума принцев.

Ох, как бы он меня не свел... Мы случайно соприкоснулись под столом коленками, и словно горячая волна поднялась у меня от щиколоток к самому горлу. Как девчонка... Кажется, я даже покраснела... И он залился краской, значит, тоже почувствовал этот будоражащий ток... Быстро еще глоток и еще винограднику. Главное, не расслабляться. А он такой милый, когда краснеет. Это шампанское в голову ударило. Уже два бокала на голодный желудок.

— Почему ты не ешь? — обеспокоенно спросил Георг.

— У меня на рыбу аллергия.

— Что?

— Я не ем рыбу, — повторила я, сморщила нос и, подумав, добавила: — Болезнь... плохо.

Вот теперь он смутился и расстроился по-настоящему. Еще бы! Привел меня в «Дары моря», даже не поинтересовавшись, какие у меня вкусы. Думал, что умру от счастья. Как бы не так! Не угодил, братец! Попал пальцем в небо. Мне эти изыски до лампочки! Мой утонченный организм такой неподходящей пищи не переносит. Я от нее вообще умереть могу...

Я так вошла в роль, что вид этих морских чудищ на самом деле стал мне неприятен.

— Ты хочешь сменить ресторан?

— Нет, что ты... — Я улыбнулась. — Я не голодна. Немного вина и фрукты... Все прекрасно.

Но его лучезарное настроение уже было безвозвратно испорчено. Так ему и надо. О моем настроении не подумал, когда свой сюрприз мне готовил. А я тоже не лучшие минуты пережила, меня, как эту устрицу, вынули из моей привычной скорлупы и решили проглотить одним махом... Не выйдет!

Я изо всех сил строила из себя пресыщенную киношную диву. Разве это роскошь? Да у нас на международных фестивалях такое каждый Божий день, в завтрак, обед и ужин... А длинный хвостик из нолей в ценнике меню еще ни о чем не говорит. У них лира девальвирует.

Мой принц осторожно коснулся моих пальцев.

— Ты устала? Ты не рада?

Я пожала плечиком.

— Нет проблем...

Только не надо вот так пожирать меня глазами, я все-таки не устрица! И не вяленая вобла. Я живая, горячая, я могу поддаться обаянию этих бездонных озер и сгину навеки... И зачем только природа дарит мужчинам красоту. Она им совершенно ни к чему, разве что смущать таких дурочек, как я...

У Гоши испортился аппетит, или он из солидарности тоже перешел на вино и фрукты. О! Если бы вы видели, как он разделывал манго! Это целое искусство! Я поневоле уставилась на его руки. Сначала поперечный надрез, словно хирург орудует скальпелем, потом круглой ложечкой лихой круговой оборот, и из совершенно внешне целого плода уже удалена косточка. А потом он разделил манго на две половинки, вывернул каждую мякотью наружу и легкими взмахами ножа превратил в аккуратные оранжевые кубики. Хоть бы догадался мне кусочек предложить... аж слюнки потекли...

Не догадался. У них не принято предлагать куски со своей тарелки. Ну так и ты не попробуешь!

Я отложила салфетку и приподнялась. Георг тут же оставил свой аппетитный плод и бросился отодвигать мне стул.

— Прости... Я слишком устала...

Я небрежно оперлась на его руку и с радостью вспомнила, что у меня в номере есть палка копченой московской колбасы. Наш достойный ответ вашему великолепию. И еще неизвестно, что вкуснее!

Кто этот тип? Явился ко мне в номер без предупреждения, небрежно развалился в кресле. Неприметное лицо, белобрысый, явно уже за сорок. Смотрит пристально, как на преступницу.

— Что вам угодно?

Я сдерживаю раздражение, а он молча меня рассматривает, словно оценивает. Глаза холодные, просто льдышки. И такого же белесого тона.

— У вас ко мне дело? Я собираюсь ложиться спать, — теряю я терпение.

Любой воспитанный человек после этих слов поднялся бы и ушел. Но этот невоспитанный.

— Я знаю, что вы знакомы с принцем Георгом.

— Ну и дальше что?

— У вас роман?

— А вы кто такой, чтоб меня допрашивать?!

Его английский тоже не слишком хорош, он долго думает над формулировкой фраз. А моя грубость его совсем не смущает. Из-за того, что мы оба говорим на чужом языке, мы произносим слова медленно и отчетливо, хотя внутри все клокочет.

— Вам нельзя иметь с ним роман, — сверлит он меня своими глазками.

— Это еще почему? Вы что, агент полиции нравов?

Странный тип усмехнулся.

— Вас не волнует ваша репутация?

Ах, вот в чем дело! Добрый дядюшка заботится, как бы кто дурного не подумал...

— А кой вам дьявол до моей репутации?

— Пресса... Вы вызываете повышенный интерес. Нам это не нужно.

— Кому это — вам? Вам лично? Почему?

— Журналисты любят делать из мухи слона. Кажется, скандал не в ваших интересах?

Я хмыкнула.

— Обожаю скандалы. Наоборот. Мне очень интересно.

— Вам нужна реклама? Близость с принцем очень пикантная приправа к главному призу.

— Это кто еще кому рекламу делает! — фыркнула я. — Да это ваш занюханный принц может привлечь к себе внимание только потому, что появляется со мной!

Он замолчал, обдумывая мои слова. Где же я его видела? Его неприметность так навязчиво бесцветна, что помимо воли запоминается. Впрочем, за эти дни я повидала столько незнакомых лиц, целый калейдоскоп... Не упомнишь даже тех, с кем знакомили.

И тут я поняла, что мне просто необходимо вспомнить. Вот сейчас, когда он повернулся в профиль и глянул на меня чуть сбоку и исподлобья... Ну точно же! Этот тип стоял рядом с тенью отца Гамлета, тьфу ты, с папашей Георга, и слушал его, вот так же издали поглядывая в мою сторону... Смотри-ка, как я их зацепила. Примчался следом! Непонятно только, чего ради. Боится, что я их наследнику яду в пиво подсыплю? Шекспировские страсти.

Я широко улыбнулась, продемонстрировав свой безупречный ряд крепких зубов и прошипела:

— Я не кусаюсь. И кровь не пью. И не душу любовников подушкой.

— У вас много любовников? — безапелляционно перебил он.

Я смерила его взглядом и презрительно процедила:

— Вы не в моем вкусе.

— Вы тоже мне не нравитесь, — кивнул он.

— А я не червонец, чтобы всем нравиться!

— Сорри?..

Я не заметила, как перешла на русский. Но меня уже понесло. Как говорит моя мамаша, «закусила удила». Подбоченилась, глазки сузила...

— Да на хрена мне ваш заштатный принц сдался? Он мне сам проходу не дает! Да что я в вашей Дании забыла? Не нравлюсь, и катись. Гуд бай, ариведерчи. Уж какая есть! Да ваш принц счастлив должен быть, что я вообще с ним рядом стою! Да таких принцев в мире и не сосчитать!

Он откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы и слушал мои вопли совершенно бесстрастно.

Наглость какая! Будет еще меня учить, с кем мне встречаться! Это я сама решаю! Я ему так и заявила. Да мне собственный муж не диктует, с кем мне ходить в ресторан.