– Да…

– Ты зачем меня за ухо кусаешь?

– Мм…

– Детка… Ты меня слушаешь?

– Мммм…

– Детка… Детка…

И снова понеслись дни. Сменяли друг друга словно кадры в кинопленке и только изредка позволяли всмотреться, вдуматься и осознать – а что дальше? Что потом?

А потом была жизнь. Кристина к началу зимы всё-таки ушла от Толика, сняла квартиру и устроилась на работу в художественную школу. Лизина мама успокоилась и начала изредка звонить дочке, бросая трубку, если к телефону подходила Лёка. Светлана больше не объявлялась и Лена совсем успокоилась, решив: что было – то было.

Но размеренная жизнь не может длиться долго. Это правило. Аксиома. И на смену спокойствию всегда приходит нечто иное. Так и случилось.

Пятого декабря Лёка пришла домой поздно. После работы выпила с Денисом пива, поиграла в компьютерные игры и в итоге за руль садиться не стала. На пороге её встретила заплаканная Лиза.

– Что случилось? – Лёкины глаза вспыхнули, а руки сжались в кулаки.

– Всё, – ответила Лиза, – Случилось всё. Мама с папой приехали.

– И?

– Поговорить хотят с тобой и со мной. Вместе.

– Хорошо, идем говорить.

Хмель как будто выветрился из организма и зайдя в комнату Лёка уже взяла себя в руки и ощутила уверенность и спокойствие. Лиза присела на подлокотник кресла, в котором устроилась Лена. Тамара Федоровна и Петр Игнатьевич сидели на диване. Все молчали. Наконец Лёке надоела напряженная тишина. Она взяла Лизину руку, сжала нежно и исподлобья глянула:

– Ну и?…

– Мы пришли поговорить, – Тамара Федоровна словно отмерла и заговорила прерывисто, – Но нужно подождать еще…

– Чего ждать? – холодно удивилась Лена.

– Сейчас твои родители приедут, – буркнул Лизин папа, – Все вместе поговорим.

– Охренеть… А при чём здесь мои родители?!

– Не выражайся, пожалуйста, – с упреком попросила Тамара Федоровна, избегая Лёкиного взгляда, – Это дело касается нас всех.

– Это дело касается только Лизы и меня. При чём тут вы или мои родители – я не понимаю.

– Ленка, перестань. Давай попробуем, – примиряющее шепнула Лиза, – Пожалуйста…

– Прекрасно, – процедила, – Шоу маст гоу он. Ну валяйте. Посмеемся.

Все присутствующие, как ни странно, проглотили насмешливый Лёкин тон. Её родители приехали минут через двадцать, но эти минуты показались всем вечностью.

Надежда Андреевна и Борис Сергеевич расположились рядом с Лизиными родителями. Посмотрев на них, Лёка удивилась резкому контрасту между людьми одного возраста. Её папа и мама смотрелись на фоне Тамары Федоровны и Петра Игнатьевича как рафинированные интеллигенты рядом с тружениками сельского хозяйства. Улыбались легко, ласково посматривали на девушек, попросили чаю и радушно познакомились с Лизиными родителями.

Наконец, напитки были поданы, дверь в коридор прикрыта, и Тамара Федоровна начала разговор.

– Я очень прошу вас всех реагировать спокойно. Давайте разберемся в сложившейся ситуации и поймем, как быть дальше.

– А что случилось? – удивился Борис Сергеевич. – Мы до сих пор не можем ничего понять.

– Случилось то, что ваша дочь соблазнила мою девочку! – вспылил Петр Игнатьевич и осекся под настойчивым взглядом жены. – Она была нормальная, пока не познакомилась с ней. Повлияйте наконец на свою дочь!

– Погодите, – вмешалась Лиза, – Вначале скажу я. Я люблю Лену. Очень. Я счастлива рядом с ней. И не было в моей жизни мужчины, к которому я испытывала бы даже сотую долю этих чувств. Я очень прошу… Мама, папа… Примите нас такими, какие мы есть. Нам действительно очень хорошо вместе.

– Лизонька, но эти отношения ненормальны!

– Мама, я прошу тебя, давай не будем сейчас говорить о нормальности или ненормальности. Я такая, какая я есть. То, что для меня нормально, может быть ненормальным для тебя. И наоборот. Я не брошу Лену. Я люблю её.

– И вы это принимаете? – Пётр Игнатьевич посмотрел на Лёкиного отца. – Вы тоже считаете, что это нормально?

– Она моя дочка, – пожал плечами, – Плюс к этому она взрослый человек и вольна сама выбирать, что есть правильно, а что нет. Поначалу я также как вы был против. Но нельзя переделать человека насилием. Если это ошибка – это будет её ошибка. А если мы заставим их расстаться и они проведут жизнь в мучениях – это уже будет наша ошибка.

– Ошибка то, что они спят друг с другом! – вспылила Тамара Федоровна. – Это не нормально! Женщина не должна спать с женщиной!

– Опять двадцать пять, – тихонько простонала Лёка и прикрыла глаза. А спор разгорался. Лизин папа доказывал Лёкиному, что женщина должна жить с мужчиной. Лёкина мама пыталась объяснить Тамаре Федоровне, что главное – чтобы девочки были счастливы. А сами девочки молчали. Лиза – встревожено. Лёка – равнодушно.

Постепенно разговор поднялся до повышенных тонов.

– Бог создал мужчину и женщину и велел: плодитесь и размножайтесь!

– Бог велел в первую очередь любить и быть любимыми.

– Такие извращенки как ваша дочь и сбивают с толку девочек?

– Откуда вы знаете, кто из них кого соблазнил?

– Как вы её воспитывали? Вы что, считаете, что это нормально?

– Да не считаю я, что это нормально! Но чтобы не потерять дочь я вынужден с этим мириться.

– Значит, вы согласны, что это неправильно?

– Согласен. И жена согласна. Но что мы можем сделать?

– Их нужно отправить лечиться. Я уже узнавал. К психотерапевту. И они обе смогут вернуться к нормальной жизни.

– Вы уверены, что это поможет?

– Мы должны хотя бы попытаться. Помочь нашим детям… Кто сможет это сделать кроме нас?

– А какие методы лечения у этого врача?

Тон разговора снизился. На глазах у Лёки и Лизы их родители обсуждали способы и методы лечения любви. Лена кипела. Её зубы сжались до такой степени, что казалось – еще немного и они раскрошатся в порошок. Лиза мертвой хваткой вцепилась в её плечо. На глазах выступили слёзы.

– А как вы думаете, может, нам всем вместе сходить к этому специалисту? – спросил Лёкин папа и плотина прорвалась.

Лена рывком поднялась из кресла, вспыхнули глаза, загорелись ледяным огнем и от резкого пинка ноги опрокинулся журнальный столик.

– Вашу мать! – почти заревела девушка. – Какого черта вы тут обсуждаете? Это МОЯ жизнь. Моя и Лизина. Пошли вы все к черту с вашими советами! Мы будем жить так, как решим сами! Какого хрена вы пытаетесь слепить из нас? Мама! Ты мать мне или кто? Ты не желаешь мне счастья? Какого черта ты хочешь из меня сделать? Собственный слепок? Отец! Ты же понимал. Ты же был на моей стороне. Какого черта?

– Леночка, подожди, дай сказать, – успокаивающе пробормотала ошарашенная Надежда Андреевна. Она услышала в голосе дочери то, чего никогда не слышала раньше – неприкрытую ярость и ненависть. Но Лёку было уже не остановить.

– Вы уже достаточно сказали! Кто вы такие, чтобы решать, что правильно, а что нет? – девушка уже почти кричала. – Кто вы такие, чтобы диктовать мне, как жить? Это МОЙ выбор. Это МОЯ жизнь, вашу мать! Я не робот, я не могу приказать себе, кого любить и с кем быть рядом. Ты до хрена нашла счастье рядом с отцом, мама? Думаешь, я не знаю, что вы вместе только потому, что привыкли друг к другу за столько лет? Думаешь, я не знаю, что вы поженились только потому что ты, мама, залетела? Какого хрена я должна жить с мужиком, который всю жизнь будет мне чужим? Вы часто говорите о том, что главная свобода каждого человека – это возможность самому делать выбор и принимать решение. Так какого черта вы хотите лишить меня этого права? А если вас отправить к врачу лечиться от гетеросексуальности? Как вам это понравится?

– Гетеросексуальность – это нормально! – возразила срывающимся голосом Тамара Федоровна. На неё тоже произвела впечатление пламенность в Лёкином голосе. Остальные вообще молчали, ошарашенные.

– Вы Бог? Вы что, Бог, вашу мать? Откуда вы знаете, что нормально, а что нет? Вы так решили потому что вам с детства внушали, что девочка должна любить мальчика. А если всё не так на самом деле? А если Бог создал женщин для женщин и большинство заблуждается?