— Юджин… — прерывисто повторяла она. — О, Юджин.

Его имя прозвучало как сигнал самоконтроля. Он и сам не понял, откуда взялись силы сделать это, но он отпустил Эдну, а сам отпрянул в сторону и на какое-то мгновение ушел с головой под воду. Господи Боже, он хотел бы утопиться!

— Мне жаль, — пробормотал он, вынырнув, цепляясь одной рукой за трап и стараясь не прикасаться к ней.

— Почему? — Ее голос звучал глухо. — Я ни о чем не жалею.

— А должна бы…

— Но почему? Я… я хотела этого.

— Не корми меня баснями, будто занимаешься такого рода вещами регулярно, — сказал он. — Но почему со мной?

Она быстро втянула воздух, кусая губы и опустив глаза.

— Догадываюсь, о чем ты. Я не очень-то умелая в этих делах. Мне никогда не приходилось… Я никогда ничего такого… не делала. Ну, выходящего за рамки приличия.

— Ты мне все еще не ответила. Почему я? — Он внезапно замолчал, как будто его ударило током. — Нет, не говори. Я догадался. Ты уже при первом знакомстве объяснила, почему твой выбор пал на меня. Ты хотела необычного? Ты желала любви дикаря?

Она молчала, тогда он протянул руку и приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо на него.

— Ну, разве не поэтому, Эдна? Я для тебя… что? Мимолетное летнее увлечение? Флирт с самым диким существом, какое тебе довелось встретить в жизни?

Он видел, что она не хочет говорить. Но знал, что если она все же решится, то это будет честный, искренний ответ.

— И никогда больше такого не встречу, — тихо промолвила она.

Если бы ты знала, подумал Юджин, пытаясь справиться с внезапной острой болью, пронзившей его. Если бы могла представить, что еще недавно я был воплощением образцового джентльмена, благовоспитанным сыном респектабельных родителей, в костюме-тройке, с модным офисом и прочими атрибутами богатого человека, которого твои родители приняли бы с распростертыми объятиями.

— Так вот оно как… — произнес он, осознавая резкость своего тона и еще более от этого раздражаясь. — Я для тебя всего лишь непривычный тип, годный… для сексуального экспериментирования?

Даже в темноте он разглядел, как расширились ее глаза и в них блеснула боль. Он выпустил ее подбородок — теперь она не будет больше отворачиваться от него и смотреть в сторону. Наконец она заговорила. Ей для этого понадобилось немалое мужество.

— Я… Если экспериментировать означает познавать… Я раньше никогда об этом не думала… — Ее губы задрожали, но она огромным усилием воли сдержала слезы. — В таком случае, ты прав. Однако я имела в виду совсем другое, а не то, что сказал ты… Не было никакого хладнокровного расчета, как ты изволил посчитать.

Ее до болезненности честный ответ ранил его, как порой ранили когти птицы.

— В тебе нет и капли хладнокровия, Эдна Лайтвуд! И ты ничего даже мало-мальски не знаешь обо мне.

— Я знаю… достаточно.

— Черт побери, нет! — выпалил он. — Не знаешь, кто я, кем был в прошлом и чем занимался… А если бы догадалась, то возненавидела бы себя за одно только присутствие на моей яхте.

Эдна уставилась на него широко распахнутыми глазами.

— Нет, — спокойно возразила она, и ее голос прозвучал очень тихо после его яростного крика.

Я ничем ее не пройму, понял Юджин. А ему надо бы покончить с этой историей в самом зародыше. И немедленно. Иначе она ворвется в его жизнь, наступит вторая такая же ночь, и он не в силах будет отказаться от того дара, который она сейчас так невинно ему предлагает.

Он вскинул руку, которая только что так мягко приподнимала подбородок девушки, зло сжал пальцы в кулак и грохнул им по корме яхты, чуть ниже выведенных там краской букв.

— Ты видишь название яхты — «Морской разбойник»? Имя паруснику дали в мою честь. Да, я такой! О, если бы ты знала, кто я, кем я был! Ты тогда не потеряла бы голову из-за меня!..

Ловким быстрым движением он схватился за трап и вытолкнул себя из воды. Он пустил в ход «тяжелую артиллерию» признаний и не желал видеть последствий…

— Мне все же хотелось бы объясниться. Ну, пожалуйста!

Эдне и самой не верилось, что у нее хватит смелости напроситься на выяснение отношений. Прошло довольно долгое время, прежде чем она пришла в себя и поднялась по трапу на борт яхты. Она замерзла, и ее била дрожь. Ей хотелось немедленно укрыться на дядюшкином кораблике, и в то же время она должна была — Непременно сейчас же — все разузнать про Юджина. Ее сомнения длились недолго, и она, завернувшись в полотенце, спустилась вниз, в каюту. Там за столом сидел, схватившись руками за голову, Юджин, освещаемый мягким светом старинного бронзового керосинового фонаря. Попугай Пират озабоченно следил за хозяином.

— Я не тот человек, за которого ты меня принимаешь, Эдна. — Его голос прозвучал так грустно, что у нее все похолодело внутри.

— Откуда ты знаешь, за кого я тебя принимаю?

Он нехотя поднял голову и взглянул на нее усталыми, измученными глазами.

— Милая, у тебя все написано на лице. Я не романтический бродяга, избороздивший моря и океаны. И не путешественник, любящий странствия. И я вовсе не похож на Бена, эдакого донкихотствующего героя.

Она не сразу овладела собой, но вполне твердым голосом сказала:

— Теперь, когда ты мне сообщил, кем не являешься, почему бы тебе не раскрыть тайну — кто ты на самом деле?

Его прозвали Юджин Акула! В мире бизнеса он был крупным дельцом, занимался скупкой и перепродажей компаний, разоряя их без жалости. Никому не было пощады. Его горячая натура вела его отнюдь не по праведному пути. Это был азарт, жгучий спортивный интерес, упоение своей властью над людьми. Да, он был морским разбойником, акулой, пожирающей более слабых! Подкуп конкурентов, шантаж — он не брезговал ничем!

Все это рассказал он Эдне без утайки.

Долго-долго молчала девушка после того, как он открыл ей свою тайну.

— Ты очень загадочная акула, — Наконец начала она. — А я обыкновенная наивная школьная библиотекарша.

Господи, как все глупо! Она таяла в его объятиях, с готовностью отдалась ему… не зная, что он за человек. Прежде она и не подозревала о своем пылком темпераменте. Но все же, неужели он такой бессовестный тип, каким старался сейчас предстать перед нею. Что бы он не говорил, он не сможет отрицать, что желал ее по-настоящему… Эдна не сводила взгляда с его лица. Оно отражало противоречивые чувства и презрение к самому себе в том числе.

— Три года назад я все распродал и вышел из дела.

Эдна с трудом скрыла удивление. Такого поворота событий она ожидала меньше всего.

— Полагаю, кому-то приходится заниматься и такого рода вещами, — произнесла она, осторожно взвешивая каждое слово.

— Да, я получал наслаждение, разоряя людей. Мне нравилось наблюдать за жертвами: чем отчаяннее сопротивлялся человек, тем больше было удовольствие. Мне было наплевать на всех и вся. Когда страдала мелкая сошка, ну что ж, я относился к этому философски: бизнес есть бизнес. — Губы Юджина скривились в сардонической улыбке. — Если они не могут быть на равных с крупными дельцами, ну, такими, как я, что ж, им не место в этой игре. Однажды я собирался перекупить компанию Вениринга, которая производила игрушки, небольшую, но перспективную. Я быстро обстряпал это дельце, словно завернул конфетку в обертку. Владелец упорно боролся, но ничто не помогло. Он покончил с собой!

Прошла секунда, другая, и Эдна поняла по его взгляду, что он ждет ее реакции: осуждения, гнева. Она едва сдерживала рвущийся из груди крик, отчаянно пытаясь осмыслить сказанное, нарисовать в своем воображении портрет Юджина — жестокого хищника делового мира. Разве не показался он ей уже при первом знакомстве похожим на пирата?

Ее потряс не только сам факт самоубийства. Скитания Юджина на паруснике по всему свету — не была ли это попытка убежать от самого себя? И это название яхты — «Морской разбойник» — ежедневным, ежечасным напоминанием о загубленных им людях?