— Дорого для всех и каждого в отдельности. Мы находим лишь мелких предпринимателей, заинтересованных в такого рода рекламе.

— Тогда почему… — начала Тори.

— Вы сами все можете определить. Приезжайте снова следующей осенью и расскажите мне о результатах ваших изысканий.

Вернувшись в Лейквилль, Тори припарковала машину на некотором отдалении от офиса. Проходя мимо его широких окон, она автоматически заглянула внутрь и увидела стоящую посреди комнаты Клодию Эймс Гарт.

Войдя в приемную, Тори взглянула на свой стол. За ним с телефонной трубкой в руке, сияя улыбкой, сидела дородная женщина. Это тот самый человек, которого собирался нанять Креншоу?

Тори вошла, и тут же все присутствующие сорвались со своих мест и заговорили наперебой.

Раздался стук по столу, и громовой голос произнес:

— Ребята, ребята, так дело не пойдет. Тихо. По одному. Клодия, говорите вы.

Клодия бросила на Тори раздраженный взгляд:

— Я должна увидеться с Мелтоном Креншоу немедленно.

— Виктория!

Тори подпрыгнула, услышав свое полное имя, произнесенное незнакомым женским голосом.

— Каждый посетитель заявил о своем деле. Имена всех присутствующих вместе с предметом обращения были переданы мистеру Креншоу. Он принимает посетителей в том порядке, в котором они пришли. Вам надлежит пройти в его офис прямо сейчас.

Тори, слегка открыв рот, закрыла его, когда за приказанием последовал намек на подмигивание. Она чуть не подмигнула в ответ; но вместо этого лишь улыбнулась в знак благодарности, а женщина заорала в микрофон внутренней связи с такой силой, что ее голос наверняка был бы услышан в кабинете и без помощи специальной техники:

— К вам мисс Томас!

Тори нашла Креншоу откинувшимся на спинку кресла, с глуповатой улыбкой на лице.

— Возможно, мне придется купить затычки для ушей, но эта женщина — стоящее приобретение.

— Кто она? — спросила Тори. — Она всех укротила, даже миссис Гарт.

— Ее прислал Эймс. Она приехала сюда лишь прошлым вечером. Ничего себе дамочка. В пятьдесят лет решила пройти курсы секретарш, потому что ей было скучно содержать доходный дом. Ее имя — Джонс, миссис Джейн Джонс.

— Неужели тетя Джейни? — спросила Тори.

— Так ее зовут? Эймс говорил, что она даже Баффа может заставить понизить голос. Что-то не так?

Тори покачала головой. Тетя Джейни обладала репутацией мастерицы перетасовывать влюбленные и брачные пары ради каких-то собственных целей. Она разрушила больше союзов, чем это сделала мировая война.

Креншоу вернул Тори к реальности.

— Вам что-то известно? — принялся допытываться он.

— Это ее именем называют общественный центр, — задумчиво пробормотала Тори.

— А почему же я об этом не знал?

Тори мысленно прикинула стоимость, в которую обходятся супругам Креншоу транквилизаторы, и принялась успокаивать его.

— Вы были заинтересованы в том, чтобы найти кого-то, кто способен сглаживать острые углы. Интересно… — Она умолкла на полуслове.

— А Эймс знал, что она может усмирить Клодию? — спросил он, и Тори пришлось улыбнуться в ответ. Клодию действительно усмирили, хоть и ненадолго.

— Идите посмотрите, что произошло за то время, что вы провели в административном центре.

Креншоу вскочил с кресла, провел ее через маленький холл в помещение, которое раньше использовали как хранилище. Теперь это была комната, выкрашенная в светло-желтый цвет, с широким окном с видом на здание на другой стороне аллеи.

— Это для вас. — Креншоу величаво взмахнул рукой. — Теперь вы, пожалуй, сможете выстукивать доклады без того, чтобы вам постоянно дышали в затылок.

Тори просияла. Ну надо же, этот кабинет для нее и только для нее одной. Настоящее чудо. И если она верно просчитала свое ближайшее будущее, предстояли и другие чудеса.

— Краска должна высохнуть к утру. К тому времени, как вы придете, ваши рабочие принадлежности будут стоять на месте. А сейчас вам лучше пойти домой и вздремнуть. Впереди у нас тяжелая работа.

Тори замялась с вопросительным выражением лица. Если Джейн Джонс так хорошо успокаивает бурю, почему Креншоу не пригласил на собрание ее?

И, словно прочитав ее мысли, Креншоу непринужденным тоном проговорил:

— О, Эймс посоветовал не приглашать нашу новую сотрудницу ни на одно собрание, где принимается какое-то решение. Она не только способна сама принимать решения, но и следить за их претворением в жизнь.

— Это не слишком подходящее качество для секретарши, — согласилась Тори, добавив: — Чудесно, что теперь у нас есть выход, через который можно выскальзывать незаметно для всех.

Она поспешила в магазин Дэна и нашла его в окружении бурно жестикулирующих членов клуба.

— Кофе? — спросил чей-то голос, и Тори, обернувшись, увидела рядом с собой Нэнси Эллиот. — Впрочем, пойдем лучше в мой амбар, там поспокойней.

Амбаром Нэнси называла небольшой жилой трейлер, который она унаследовала от некоего своего предка. Иногда под дверь трейлера задувал снег, и все же Нэнси устроила для себя тихое прибежище совсем близко от редакции газеты.

— Тебя раньше отпустили? — Нэнси разгребла уголь в печурке, после чего разгорелось желтое пламя.

— У нас сегодня вечером устраивают конкурс на название фестиваля. Креншоу решил, что перед этим событием необходимо вздремнуть.

— Хм… — задумчиво протянула Нэнси. — Интересно, что эти умники выбрали.

— Но ведь это же конкурс; я имею в виду, что ни одного названия не… — Тори остановилась. — Ладно, хватит об этом. У тебя снова этот газетный вид.

Нэнси ничего не ответила, и Тори продолжила:

— Это могло бы сэкономить мне много рабочих часов, правда?

Нэнси мгновение изучающе смотрела на нее, после чего кивнула:

— Ты не из болтливых. А я, пожалуй, тебя разочарую. Конечно, конкурс возбуждает интерес и жадность, но клуб не может рисковать, ведь с названием связан и вопрос о заблаговременной рекламе. Деловые люди будут строить свои планы, исходя из того, как назовут фестиваль.

Тори сокрушенно заглянула в свою сумочку. Там находились длинные списки названий фестивалей, прошедших в других городах, заготовленные, чтобы избежать повторения чужого названия.

Она кивнула.

— «Лейквилльская экстраваганза», — пробормотала она. — «Лейкорама».

— А мое любимое название, — усмехнулась Нэнси, — «Лейквилльская гиперэкстраваганза».

Тори пожала плечами. Она полагала, что не вполне честные методы в общем-то необходимы для реализации тщательно разработанного плана, но это было ей не по душе, как и Нэнси. Впрочем, сделать они все равно ничего не могли.

— Мы получим пинка от тех, кому хотели помочь, — сказала Нэнси. — Людям нравится, когда их одурачивают, особенно если они имеют с этого выгоду.

В тот вечер каждый, кто мог рассчитывать на право выступления, пользовался этим правом, притом создавая вокруг много шума. Особенно преуспел в этом Г. И. Бафф. Он вставал и садился так часто, что Тори казалось, будто в его коленные суставы встроены пружины.

— А чем плохо название «Лейкорама»? — выкрикнул он.

Все возмущенно и наперебой заставили Баффа умолкнуть, хотя и ненадолго.

Наконец Эймс, решив, что прения продолжались достаточно долго, встал:

— Джентльмены? — Он произнес это слово, как вопрос, и шум голосов стих. — Наш комитет, проведя анализ самых крупных пунктов сосредоточения капитала в городе Лейквилле, его специализации в определенных типах индустрии, выделил следующий важный факт. Самое крупное предприятие Лейквилля — это Электродинамическая корпорация. Основа этого названия — слово «динамика». Словно укол в руку, выброс адреналина, не правда ли? Я…

Тут снова вскочил Бафф:

— Я понял вашу мысль. «Дни динамо».

Раздались крики «Нарушение регламента!», и он неохотно уселся на свое место.

Тори заметила, как Эймс бросил быстрый взгляд на одного из членов клуба, сидевшего поодаль от него. Словно включенный нажатием кнопки, этот человек поднялся со стула.