Чертов лжец! Кай никогда бы так не поступил. Он никогда не переступит эту черту с моей сестрой. Бл*дь. Тиган сейчас с Калленом, работающим в охранной конторе. Я сам отправил ее с одним из людей этого урода!

      Его слова достигают цели, и я крепче сжимаю в руке пистолет. Этот ублюдок специально упоминает мою сестру и выплевывает эту гнусную ложь о ней и Кае. Он пытается сломить меня. Но я не могу позволить своему гневу ослепить меня. Ради безопасности Пейсли я должен сохранить хладнокровие.

      — Ах, по тому, как Пейсли сейчас напряглась в моих объятиях, могу с уверенностью сказать, что она также в курсе, что твой лучший друг трахал твою сестренку. Скажи нам, Пейсли, как давно ты знаешь, что Тиган — маленькая шлюшка?

      Один взгляд на Пейсли — и я уничтожен. Правда написана на ее лице. Все его слова — сущая правда!

      — Бёрк, он просто пытается задурить тебе голову. Не слушай его. Это отвлекающий маневр, — голос Пейсли дрожит.

      «Позже! Я разберусь с этим позже!»

      — Хватит играть в эти гребаные игры. Что тебе надо? — шиплю я сквозь стиснутые зубы.

      — Месть! Хочу уничтожить Кая. Хочу разрушить всю его гребаную жизнь и оставить его ни с чем. Сначала я собирался просто убить его. Но мне это показалось слишком легкой и слишком безупречной участью для него. Он заслуживает гораздо худшего. Он должен был провести годы в заключении по ложному обвинению в похищении своей любимой девушки. А потом я решил убить тебя и Тиган, чтобы он остался совсем один. Сломленный. Ведь в его жизни не осталось бы ничего, кроме чувства вины. Но, к сожалению, Брэйлин испортила весь мой чудесный план.

      — Но почему? Какого хрена Кай тебе сделал?

У Джея больше нет времени на очередную чушь, так как Кай дергает его за руку, в которой тот держит нож у горла Пейсли. В то же мгновение Кай бьет его пистолетом по голове, и Джей падает на пол. Пейсли бросается ко мне. Я не успеваю достаточно быстро обнять ее и мои объятия недостаточно крепки. Хотя сейчас моя девочка плачет, но я очень рад, что она все еще жива, чтобы делать это. Глубоко и с облегчением вздохнув, я отпускаю Пейсли. Кай резко пинает упавшего в лицо, убеждаясь, что парень еще долго не сможет подняться.

— Кай, найди Тиган! С этим дерьмом здесь я сам разберусь. Иди, найди мою сестру, но не смей трогать ее своими гребаными руками. Найди ее и убедись, что она в безопасности.

Этот кусок дерьма, Джей, успевает оправиться от удара по голове и начинает говорить, прежде чем Кай успевает сделать хоть шаг, чтобы выполнить мой приказ.

— Никто не покинет этот дом. Я подстраховался. Если хоть кто-то уйдет — Тиган умрет.

      Кай жестко хватает ублюдка за шею и поднимает его с пола. А я подхожу к двери, где оставил свою сумку, и достаю из нее клейкую ленту. Усадив Джея на стул, Кай начинает тщательно работать над тем, чтобы тот никуда не делся.

Пейсли достает телефон и делает звонок. Она включает громкую связь, и комнату заполняет голос Тиган.

      «Бл*дь, автоответчик!»

      Ярость поглощает меня. Я направляю всю свою злость на Кая, потому что он был там. Потому что действовал за моей спиной и прикоснулся к моей сестре. Потому что они — из тех очень немногих людей, которым я всецело доверяю, — прятались за моей спиной. И потому что все это — чертов бардак.

Мои отяжелевшие ноги широкими шагами направляются к нему. Я замахиваюсь и бью своего лучшего друга прямо в челюсть. Он должен был помочь мне заботиться о Тиган, а не... черт, я даже думать об этом не могу.

Кай не делает ни малейшего движения, чтобы ответить. Он принимает от меня удар за ударом. Пейсли ругается и впивается когтями мне в спину. Но на нее я тоже злюсь. Как она могла знать и ничего не сказать мне об этом? И как давно это продолжается?

      — Бёрк, мать твою, прекрати! Тебе не кажется, что сейчас у нас есть проблемы посерьезнее, чем то, что твой лучший друг влюблен в твою сестру? Он любит ее, черт возьми. А если ты все это время ничего не замечал, то ты — просто тупица. Прекрати, мать твою!

      Мои кулаки останавливаются, и я отрываюсь от Кая. Пейсли подбегает, чтобы помочь ему подняться. Она ведет его на кухню и пытается привести в порядок. Костяшки моих пальцев кровоточат. Дыхание учащается. Я смотрю на свою девушку и моего лучшего друга, и безудержный гнев поглощает меня. Как могли все, кому я когда-либо доверял, скрывать это от меня? И они сделали это задолго до того, как мы стали мишенями в безумной игре Джея.

Глава 29

Пейсли

      Мужчины — идиоты.

Полные. Абсолютные. Гребаные. Идиоты.

Сейчас решается вопрос жизни и смерти — всего, с чем мы столкнулись. А Бёрк не способен сдержать свой гнев по отношению к Каю. Почему мы сражаемся друг с другом, когда, наконец-то, поймали плохого парня? И я скажу почему: потому что мужчины — полные идиоты.

      Я рассказываю Бёрку и Каю о том, что мне удалось узнать к этому моменту. Но, очевидно, в нашей истории еще полно недостающих деталей. Бёрк гневно смотрит на Кая поверх моей головы. А тот не отрывает своего взгляда от пола.

      — Этого больше не происходит.

      Я задерживаю дыхание и перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Гнев с новой силой вспыхивает на лице Бёрка, в то время как на лице Кая отражается боль. И я не имею в виду физическую боль, которую он получил от ударов.

      — Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас?

      — Я люблю ее, Бёрк. Всегда любил и всегда буду любить.

      — Ты ее любишь? Любил, пока трахал все, что движется, сколько я себя помню?

      Избитое и окровавленное лицо Кая вздрагивает.

— Все совсем не так.

— Тогда скажи мне, как?

У нас мало времени, поэтому я говорю:

— Мы наконец-то здесь. Соннелион в наших руках. Джейкоби сейчас в соседней комнате. Может, все-таки отложим этот спор до тех пор, пока не убедимся, что Тиган в безопасности?

      У Бёрка с Каем достаточно здравого смысла, чтобы выглядеть пристыженными, когда мы входим в гостиную.

Так и должно быть.

Самодовольное лицо Джейкоби оживляется, когда он видит нас.

— Не стесняйтесь меня, можете продолжать вашу семейную перепалку, — его хриплый голос звучит глухо и невнятно.

      — Заткнись нахрен! Где, черт возьми, моя сестра? — в словах Бёрка сквозит раздражение, но парень в ответ лишь злорадно смеется.

      — Она в безопасности... пока. Нам нужно многое обсудить, прежде чем мы доберемся до Тиган. Подожди, не все сразу. С ней ничего не случится, пока я не прикажу.

      Я встаю перед ним и щелкаю пальцами, чтобы привлечь его внимание.

— Джейкоби, ты собирался рассказать мне о пожаре. Что случилось тогда?

      — Пожар стал конечным результатом многих событий, которые привели к нему. Чем дольше ты была заперта в своей комнате, тем больше накалялась обстановка в остальной части дома. Чарльз использовал тебя как инструмент для контроля. Он обращался с тобой, как с животным в зоопарке, и использовал тебя, чтобы держать твою мать в узде и подальше от человека, которого она любила. Но, в конце концов, она рассердилась, и это привело Чарльза в ярость. Он использовал насилие и свою финансовую власть, чтобы как можно сильнее принизить Элизабет.

      «Видимо Чарльз был тем еще монстром!»

      — Даже в детстве я чувствовал, что что-то было не так. Чарльз уволил всю прислугу, а твоя мама почти не выходила из дома. Лишь в тех случаях, когда ее присутствие требовалось на каком-нибудь мероприятии. Мы с моей мамой каждый день приходили к вам домой. И постоянно приносили с собой одежду для Элизабет — всякий раз, когда бы мы не пришли, она была завернута в простыню. И каждый раз перед нашим уходом возвращала одежду моей матери. Я заметил, что все ее тело было постоянно покрыто синяками. А когда я спрашивал, почему они никогда не сходят, моя мама обычно отвечала, что Элизабет просто очень неуклюжая.

      Мне становится все труднее и труднее слушать это. Бёрк, должно быть, догадывается о моем состоянии по моему лицу, потому что берет меня за руку, и моя неуверенность тут же ослабевает. Он подбадривает меня сочувствующим взглядом, на который я отвечаю легкой улыбкой.

      — Я должен был оставаться с тобой в твоей комнате, но, прежде чем пойти к тебе, большую часть времени проводил наверху лестницы, чтобы подслушать их разговоры.

      Совсем скоро я узнаю, как в действительности все было плохо для моей матери.

      — Чтобы наказать Элизабет, Чарльз поставил повсюду замки. В его глазах она не заслуживала той роскоши, которую он ей предоставлял. В собственном доме она была нежеланным гостем. И покорной пленницей.

      Я не могу себе этого представить. Во-первых, как Элизабет вообще сошлась с Чарльзом? Разве он не всегда был чудовищем? И неужели деньги волновали ее больше, чем личное счастье? Как она вообще туда попала?

      — Перед тем, как уйти на работу, он запирал все, что могло принести хоть малейшее удовольствие. На шкафчике с напитками висел замок. И даже на холодильнике. У твоей мамы не было доступа к гардеробу, если только она не собиралась на какое-нибудь мероприятие. Она всегда была завернута в простыню, так как Чарльз заявил, что она не заслуживает даже одежды. Ожидалось, что весь день она будет ходить абсолютно голой. Но простыня в течение дня — пока он находился на работе — была актом ее протеста. Чарльз прятал от нее все, что мог. Но когда он возвращался домой, она вела себя как идеальная любящая жена.

      В моей голове, наконец-то, все складывается воедино. В этом кошмаре есть своя логика. И теперь я уже понимаю, к чему все идет. Взбешенный мужчина, изрыгающий ненавистные слова в адрес нелюбимой женщины. Огонь.

Я услышала достаточно, чтобы соединить все точки вместе.

      — Я точно не знаю, что произошло той ночью. Но могу предположить, что там была драка. Известно лишь одно — Чарльз поджег дом, когда вы все находились внутри. Он сгорел вместе с Элизабет на первом этаже.

      Мою маму убил ее муж. Это как удар молотком по животу. Он полностью лишает тебя возможности дышать или сосредоточиться на чем-либо, кроме боли, исходящей изнутри. Мама погибла пленницей, потому что у нее была я.