- Господа!

- Дамы и господа! Я предлагаю войти в этот Новый год так, чтобы запомнился! Я предлагаю настоящую, королевскую охоту, на оленя! Ну, ладно, пусть не на оленя, на лося, но это еще лучше, лося больше!

- Да откуда здесь взялся лось? - удивленно спросил кто-то.

- Да какая разница, откуда он взялся? Главное, что есть, на всех хватит. Знакомый егерь его нашел, а теперь его караулит один из моих людей. Лося, я имею в виду. Оказывается, в зимнее время лоси ночью спят и видят сны о лучшем будущем, как и мы, люди. И он стоит там, в кустах, глаза его полузакрыты, из ноздрей вырываются морозные облачка пара, его рога достанутся лучшему стрелку!

- Мы что же, будем охотиться на него всем скопом? - крикнули из зала.

- Конечно, нет, дамы и господа, мы же цивилизованные люди! У меня есть одиннадцать ружей, совершенно одинаковых, чтобы никому не было обидно. Их возьмут по жребию одиннадцать человек, которые умеют стрелять. Остальные будут веселиться у костра и водить хоровод вокруг настоящей елки. Мы возьмем с собой корзины деликатесов, мы возьмем с собой ящики с шампанским, все зрители останутся довольны!

- А не замерзнем? - осторожно спросила какая-то Венера в мехах. - Сапоги нужны.

- Есть сапоги, на любой вкус и цвет! - крикнул родственник. - Лось ждет нас всего в пяти километрах отсюда, у нас есть трейлер, где вы можете даже принять ванну, если захотите, охотники вернутся через полчаса, волоча свою королевскую добычу, и мы будем пировать до утра под звездами, а не дожевывать вяло остаток ночи, бродя по залу в поисках утраченного времени. Ну?!

- Где ружья? - деловито спросил какой-то джентльмен.

- Вон там! - мужик в могучем тулупе ткнул рукавицей в заросли кустов, освещенных луной. - Метров триста всего. За кустами открытое пространство, укрыться негде. Но если поднимете его, то стрелять надо сразу, пока не ушел за выстрел.

- Первым стреляет тот, кто первым увидит, - сказал хозяин. - Не поворачивать стволы вбок, только вперед. Не растягиваться, идем цепью, на расстоянии четырех-пяти метров.

Это было легко сказать, но трудно сделать. Со стороны ландшафт казался почти прозрачным и лишь слегка помеченным отдельно стоящими деревьями и кустарником, но они сразу затруднили и продвижение, и видимость, под неглубоким снегом обнаружились неровности почвы, где охотник тонул уже по колено, цепь сломалась.

Кое-кто уже пыхтел, кое-кто уже взмок и не смотрел никуда, кроме как себе под ноги, когда добрались до зарослей, где затаился зверь, луна закатилась под тяжелое облако.

- Вот он! - раздался крик, и сразу вслед за ним хлесткий выстрел, что-то заворочалось в кустах боярышника, загремела беспорядочная пальба, в снег полетели алые ягоды, в морозном воздухе пополз пороховой дымок.

В наступившей затем тишине кто-то визгливо-радостно сказал: “Есть!”

Охотники с шумом ринулись через кусты и сгрудились вокруг добычи, разом смолкнув - за черно-алым занавесом боярки, навзничь в снегу, лежал Павел.

- Мертв, как бревно, - сказал хозяин, брезгливо пошевелив тело ногой. По груди Павла расплывалось кровавое пятно, вместо левого глаза зияла черная дыра.

- Но надо же что-то делать, - тоненько воскликнул кто-то, - может, его еще можно спасти!

- Что тут можно спасти, когда у него все мозги на снегу, - сказал хозяин и замолчал, потянув из кармана фляжку.

- Вот те, бабушка, и Новый год, - тихо обронил кто-то.

- Это вы виноваты, вы устроили весь этот балаган! - крикнул джентльмен в очках и седой эспаньолке.

- Я, - кивнул хозяин. - Я устроил балаган. Но теперь виноваты все. Или кто-то не стрелял? - он обвел глазами собрание.

Собрание опустило глаза.

- У всех одинаковые гладкоствольные ружья, заряженные одинаковой картечью, - продолжил хозяин, отсосавшись от фляжки и, не глядя, передавая ее дальше. - Теперь уже не представляется возможным определить, кому принадлежат рога Павла.

- Милиция определит, - обреченно простонал кто-то.

- Точно, - согласился хозяин. - Она определит. Просто назначив виновного, путем жеребьевки. Кто потянет короткую спичку? Кто последний раз косо посмотрел на Павла или дал ему взаймы?

- Здесь вообще нет виновных, - раздался чей-то подрагивающий голос. - Это несчастный случай на охоте.

- Несчастный случай на охоте бывает в детективах Агаты Кристи, - усмехнулся хозяин. - А в Москве бывает убийство. И наши благородные правоохранители постараются вымутить из него весь возможный бакшиш. А мы будем сидеть, и сидеть, и сидеть под подпиской о невыезде, пока они будут разводить нас по одному, решая, кто способен больше заплатить за отмазку и больше нагрузить на другого.

- Это бред какой-то! - воскликнул джентльмен в эспаньолке. - Здесь все порядочные люди, а не бандюки какие-нибудь!

- И все порядочные люди не сделают и шагу из Москвы, пока следствие будет тянуться, как сопля по милицейскому бетону, - ухмыльнулся хозяин. - А дела будут стоять. А жизнь будет проходить мимо, и белые самолеты будут улетать на Канары - без нас.

- Да что вы болтаете, чего вы, в конце-концов, хотите, что вы страху-то нагоняете?! - завизжал джентльмен в эспаньолке.

- Согласия, - спокойно сказал хозяин. - Соборности. Взаимопонимания. Нам следует выработать общее решение.

- Я хорошо знал Павла, - вперед выступил представительный господин в медвежьей шубе. - Он был одинок и несчастен, земля ему пухом, - господин сдернул с лысины боярскую шапку и скорбно умолк.

- Елену я беру на себя, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал хозяин.

- Хорошая, в принципе, смерть, - с осторожной задумчивостью произнес интеллигентного вида господин, похожий на дорогого адвоката. - На бегу. Не испив чашу сию до дна...

- Да! - поддержало его лицо из-за плеча. - И место хорошее, ему бы понравилось.

- Павел, Павел... - сказал господин, похожий на адвоката. - Нам будет недоставать тебя. Но... надо же как-то это организовать, господа? - он обвел взглядом присутствующих.

- Конечно, - серьезно и строго сказал хозяин. - Необходимо предать усопшего земле, ведь кроме нас у него не было никого. Ставлю вопрос на голосование.

- А если кто-нибудь из гостей... - неуверенно спросил молодой человек в лыжной куртке.

- Беру на себя, - быстро ответил хозяин.

- Ну, если на себя... - с нотками радости в голосе сказал джентльмен в эспаньолке. - Я, пожалуй, склонен согласиться.

- И если кто-нибудь займется, так сказать... технической стороной, - осторожно добавил господин, похожий на адвоката.

- Мои люда закопают, - нетерпеливо ответил хозяин. – Ну?

Он обвел взглядом собрание.

И скорбно склонив головы, собрание, один за другим, подняло опустившиеся было руки.

- Вставай, Лазарь! - хозяин пнул Павла в бок носком сапога. - Земля мерзлая, закапывать тебя еще не хватало.

- Луна расплылась в щербатой ухмылке,

И сквозь табачную вонь

Чадит, угасая в пустой бутылке,

Свечи оплывшей огонь.

Ночь сгорела дотла и погасли огни,

Расплылись в наступающем дне,

Тянет холодом из-под двери,

Забытый шарф белеет на ковре, -

продекламировал родственник.

- Чернеет, скорее, - меланхолично ответил Павел. - И не шарф это вовсе, а чьи-то подштанники. Судя по размеру, Матвеевы. И не лежат они на ковре, а висят на дверной ручке. Он их, гад, специально подбросил, нам на радость.

Ночь сгорела дотла, и занималось вялое утро, в шандале расплывались свечи. Сухой остаток ночного гульбища, крупицы смысла - Юра, Павел, Елена, родственник, - располагались в большой, полупустой комнате, носившей следы вторжения, в углу стояла лужа шампанского или мочи, низкий стол усыпан окурками в губной помаде и без.