— Но ведь…

Грант прижал палец к ее губам, призывая к молчанию.

— Поверь мне, Энни, с тобой все в порядке. Ни один мужчина, глядя на тебя, не может остаться равнодушным.

Энни с трудом сглотнула.

— И ты?

Грант весь напрягся. Он смог только кивнуть.

— Я тебе не верю. Ты сказал, что жалеешь, что поцеловал меня, и извинился.

Это обвинение выдало Энни с головой. Оказывается, она была очень уязвимой, очень неуверенной в себе, и Грант почувствовал себя негодяем из-за невольно причиненной ей боли. Решение пришло мгновенно.

— Что ж, на этот раз я не стану извиняться. — Он наклонил голову и завладел ее губами. Они были мягкими, нежными и теплыми. Грант обнял Энни обеими руками, прижал крепче к своей груди.

Он брал, а она не отказывала. Наоборот, предлагала.

Он давал, а она просила еще. Нет, требовала все больше и больше.

То, что началось как нежный, успокаивающий поцелуй, переросло в жадный, ненасытный, неистовый. Грант уже почти не владел собой. Его руки блуждали по ее телу, наслаждаясь шелковистостью одеяния, бывшего ее единственной защитой. Грант не сразу понял, где закончился шелк и началось обнаженное тело. Кожа Энни была гладкой и мягкой, она вспыхивала жаром в тех местах, где он ее касался. Он гладил ее плечи, руки, запястья, затем его ладони легли на ее тоненькую талию. Энни выгнулась так, что ее груди коснулись его груди. Даже сквозь ткань ее халата и свою рубашку он чувствовал, как напряглись ее соски. Медленно, но по нарастающей по его телу разливался жар. Одна его рука переместилась с талии вверх, прошлась по ребрам и легла на холмик груди. Приятная тяжесть заполнила его ладонь. Грант большим пальцем потер горошинку соска, и Энни отозвалась горловым стоном.

Стук в дверь вспугнул их, заставив отпрянуть друг от друга. Энни обхватила себя за плечи, прикрывая грудь. Ее глаза были широко раскрыты от испуга, смущения и… досады. Или это только ему показалось?

— Неужели это снова миссис Хеннесси? — хриплым шепотом спросила она.

— Скорее всего, это пицца, которую я заказал.

— Ах, да… — Энни поднялась с пола, опершись на подоконник. — Ты, должно быть, голоден?

Грант тоже поднялся. Их взгляды встретились, чтобы несколько секунд не размыкаться.

— Да. — Но этот голод нельзя утолить пиццей пепперони.

Энни зарылась пальцами ног в густой ворс ковра и отвела взгляд.

— Может, ты все-таки откроешь?

Грант предпочел бы не открывать, но он знал, что вернуться и продолжить с того момента, на котором их с Энни прервали, уже не удастся. Во всяком случае, сейчас. Что ж, все только к лучшему — ему нужно держаться от нее подальше. Она сейчас очень уязвима, а он… он просто спятил.

Грант открыл дверь.

— Здравствуй, братишка. — На пороге с чемоданом в руке стоял Гриффин. — Пустишь переночевать?

— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — спросил Грант хриплым от злости голосом.

Кожа Энни покрылась мурашками. Что происходит? Кто пришел? Бывшая подружка Гранта? То, что это не разносчик пиццы, понятно. Плотнее запахнув свой халат, чтобы придать себе более благопристойный вид и скрыть остатки возбуждения, Энни вышла в холл и посмотрела через плечо Гранта на визитера.

— Грифф?! — Она почувствовала, как немеет тело. Схватившись за пояс халата, она стянула его концы еще сильнее. А ведь это шелковое одеяние она собиралась демонстрировать именно ему, Гриффину, во время их медового месяца.

Энни охватило чувство вины. Она машинально провела тыльной стороной руки по губам, словно стирая поцелуй Гранта. Затем выпрямилась и расправила плечи. С чего бы ей чувствовать себя виноватой? Гриффин больше ей не жених, и вообще, это он должен чувствовать себя виноватым. Если бы он не бросил ее у алтаря, она бы не оказалась сейчас в Нью-Йорке, в квартире его брата. И не целовалась бы с ним. Энни чувствовала, что логика ее явно хромает, но это было неважно.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, не чувствуя больше ничего, кроме досады из-за несвоевременного вторжения постороннего.

Изумленный бывший жених являл собой весьма забавное зрелище.

— Энни… — он с трудом сглотнул. Его адамово яблоко сначала будто утонуло, а затем снова выскочило на поверхность. Похоже, он ждал, что она накинется на него с кулаками. — А что ты делаешь здесь?

— А ты бы хотел, чтобы я все еще стояла у алтаря в ожидании тебя?

— Энни…

Грант положил руку на плечо брата.

— Тебя не касается, что здесь делает Энни. Теперь это не твое дело. — Рука Гранта переместилась, и он схватил брата за грудки. — Но я тебе скажу, что собираюсь сделать я.

Способность здраво мыслить вернулась к Энни очень вовремя, и она успела схватить Гранта за руку, почувствовав под пальцами железные бугры напрягшихся мускулов.

— Не надо, Грант. Все хорошо.

— Нет, не хорошо, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Двое мужчин в упор смотрели друг на друга. И как она могла подумать, что они абсолютно одинаковы? Грант был сильным, Гриффин — слабым. Это же бросалось в глаза. Впрочем, она впервые видит их рядом и имеет возможность сравнить. Но ведь Грант с первого момента знакомства подчеркивал их разницу, а она отказывалась слушать. Сейчас же она видела бывшего жениха совсем другими глазами. Энни смотрела и удивлялась, как это она не замечала раньше ни этих веснушек, ни морщинок, ни даже седых волос, то там, то тут поблескивающих в темной шевелюре Гриффина.

Ее экс-жених отступил к лифту, как будто был готов убежать в любой момент.

— Я… гм… Не стоило мне приходить сюда, но я не знал…

— Все нормально, Грифф, — мягко заверила его Энни. — Входи.

Она никогда не могла представить себе, что окажется в такой ситуации, и удивлялась своей выдержке и спокойствию.

— Нет. — Грант встал в дверях.

— Грант, — урезонила его Энни.

Она понимала, что он старается защитить ее, хотя и с деликатностью пещерного человека. И все же… раньше никто и никогда не вставал на ее защиту. Теплое, благодарное чувство охватило ее. Энни коснулась руки Гранта, привлекая его внимание.

— Эта ситуация непростая для всех нас, я понимаю. Но, может быть, все к лучшему. Ты не позволишь нам с Гриффином поговорить несколько минут? Наедине.

— Я… Стоит ли? — промычал Гриффин.

— Да, — отрезал Грант. — Если Энни хочет поговорить с тобой, ты выслушаешь все, что она решит тебе сказать. Если она попросит подержать тебя, пока будет давать тебе оплеухи, я с радостью…

— Грант! — предупреждающе произнесла Энни. — Я считаю, Грифф, что мы должны кое-что прояснить.

Бывший жених смотрел на нее так затравленно, как будто она грозилась сбросить его с седьмого этажа. Энни еле сдерживала смех, настолько уморительно-жалкой была эта картина. Еще несколько часов назад она бы упивалась такой расплатой, но время, проведенное с Грантом, все изменило.

— Энни, ты уверена, что хочешь этого? — спросил Грант.

— Не волнуйся, я не причиню вреда твоему брату, — отшутилась Энни и неожиданно подмигнула.

Тем не менее Грант продолжал хмуриться.

— Я волнуюсь не о нем. — Он обнял Энни за плечи. — Ты уверена, что готова к разговору?

— Абсолютно. — И она не лгала, чувствуя себя спокойно и уверенно.

Глядя на Гриффина, переминающегося с виноватым видом, Энни испытывала только досаду на то, что этот незнакомец прервал ее поцелуй с Грантом, который мог бы перерасти в…

— Ладно, — сказал Грант, отступая. — Если я тебе понадоблюсь, Энни, я в своей спальне. — Он угрюмо посмотрел на брата. — Следи за собой. Понял?

Несколько минут спустя, подкрепившись на ходу пиццей, прибывшей в самый разгар этого драматического действа, Энни осталась наедине со своим несостоявшимся мужем.

— Не смотри так испуганно, Гриффин. Я не кусаюсь.

— Тебе не стоит есть так много этой дряни — гамбургеров, пиццы, картошки фри с кетчупом.

— Ты волнуешься за мою фигуру?