«Каждый раз, когда он предлагает мне выпить, я веду себя как полная идиотка», — расстроенно заключила она про себя.

Крабы оказались просто восхитительными, за ними последовал цыпленок и салат с соусом из гуавы. Трапезу они завершили коктейлем из тропических фруктов, поданным в ананасе с нежнейшим кокосовым мороженым.

Джил совершенно поразило, что их спутник обожает сладкое. Она вспомнила прочитанную где-то шутку, что в каждом мужчине скрывается мальчишка. Так оно и было: этот сильный мужчина, сидящий напротив, с огромным удовольствием за обе щеки уписывал ананас, папайю, манго и мороженое. Совсем как сама Джил!

Атмосфера в ресторанчике была чарующей: танго, экзотика, мягкий свет, да еще шампанское, будоражащее кровь!

— Давайте-ка прикончим эту бутылку, — предложил Эрик, — а потом будет самое время выпить по чашечке кофе.

Линда подняла свой бокал и, поворачивая, посмотрела сквозь него на расписные стены.

— Я вот все думаю о твоем тосте, дядя, — произнесла она. — А с тобой была романтическая история?

В ответ на этот вопрос он удивленно изогнул льняную бровь, а затем гортанно рассмеялся:

— Я слишком крепкий орешек, чтобы быть романтиком, моя милая. И я слишком загружен всякими коммерческими делами. Так что не беспокойся обо мне, дорогая. — Он бросил быстрый взгляд на Джил. — Твоя подруга очень точно меня охарактеризовала.

Джил очень хотелось бы знать, предполагала ли эта реплика, что она должна опровергнуть ее. Она чувствовала, что он до мозга костей именно такой: деловая машина без сердца. Он всецело принадлежит той громадной организации, которая носит его имя: она, и только она — его жизнь и его любовь. Джил была в этом абсолютно уверена.

Театр «Лирия» находился всего в нескольких ярдах от ресторана, тротуар перед ним был запружен людьми, среди которых мелькали корреспонденты, фотографы, то и дело подъезжали новые и новые автомобили. Просторное крыльцо с колоннами отгораживал толстый бархатный канат, а прямо с тротуара по мраморным ступенькам до самого фойе был расстелен темно-красный ковер.

Джил бросила быстрый взгляд на взволнованную толпу и не стала протестовать, когда Эрик Норлунд подхватил Линду и ее под руки, словно беспомощных котят, и, благодаря своему весу и комплекции, без труда провел к фойе.

Их места были в середине балкона. Линда, щебечущая без умолку, скинула свою накидку и уселась между Джил и Эриком. Он терпеливо молчал, пока девушки через парапет разглядывали и восторженно обсуждали вечерние платья и фраки зрителей, сидящих внизу. Они узнали нескольких известных персон, и их несколько шокировало, как небрежно, на их взгляд, одеваются телезвезды.

— Хм, вот Гош — он и вполовину не так красив, как мой дядя, — прошептала Линда, и Джил, повинуясь чисто женскому импульсу, взглянув на него, с неохотой отметила про себя, что дядя Линды в самом деле не тот человек, которого можно не заметить.

Линда обратила внимание Джил на ложу слева от сцены. Там сидела очень привлекательная молодая леди в компании с не перестающей беседовать парой. Девушка была в розовом платье с декольте, открывавшим изумительной красоты белые плечи, у нее были необыкновенные волосы цвета платины, а ясные голубые глаза, совершенно очевидно, вперились в Эрика. А он беседовал с каким-то мужчиной, сидящим рядом, и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на прекрасную наблюдательницу — затем внезапно он взглянул в ее сторону, и Джил увидела, как уголки его губ поползли вверх, когда их взгляды встретились. Моментом позже Линда что-то сказала дяде, и он, казалось, забыл о даме в розовом.

Наконец огни, освещавшие зал, стали медленно гаснуть, и Линда предупреждающе цыкнула, когда тяжелый занавес начал неторопливо подниматься. Карие глаза Джил не отрывались теперь от сцены, все окружающее словно исчезло, она перенеслась в чудесный мир — мир волшебства и музыки.

В антракте Эрик спустился в бар, оставив девушек лакомиться мороженым и обсуждать спектакль. Он успел вернуться как раз к началу второй части, и какой-то бесенок заставил Джил посмотреть на ту ложу, где сидела блондинка в розовом… она, как и Эрик, усаживалась на свое место. Совершенно очевидно, что они были в баре вместе!

Вторая часть спектакля уже не казалась Джил такой же магической. Словно Золушка после полуночи, она вернулась в свой настоящий мир, где люди были обыкновенными людьми, а не принцами и принцессами.

Шоу закончилось очень поздно, артистов, молодого автора-композитора и продюсера зрители наградили шквалом аплодисментов, занавес поднимали несколько раз. Взглянув на подсвеченный циферблат шинных часов, Джил убедилась, что нет смысла возражать против приглашения вернуться ночевать в отель к Мэнитам. Но когда Эрик Норлунд объявил:

— Пошли, добыча, пора в поход, — его правая рука была занята сигаретой, так что он не настаивал на том, чтобы Джил взяла его под локоть.

В машине Линда прикорнула на плече у подруги, когда лоснящийся «ягуар» несся через спящий Вест-Энд, а Джил вспоминала все события этого вечера. Автомобиль остановился перед светофором, Эрик повернулся и взглянул на Джил, которую в этот момент осветило изумрудным светом.

— Линда уснула?

— И крепко, мистер Норлунд, — прошептала Джил.

— Сегодняшний вечер доставил ей огромное удовольствие. — Его голос звучал немного хрипло. — Бедная девочка так ослабла в больнице, а она и так-то никогда не отличалась особенной силой.

— Я знаю, — с нежностью ответила Джил.

— А вы вдвоем хорошо поладили, правда?

Джил встретилась с ним взглядом, и на короткий момент ее глаза отразили опасно красный свет, а потом вдруг янтарно-желтый. Он отвернулся. Линда так же тихонько сопела на ее плече. Джил почувствовала, что ее сердце заколотилось сильнее, словно в этот миг произошло что-то очень значительное, многообещающее, но неуловимое, как смесь ароматов новой кожи, сигаретного дыма и «Фий д'Эв».

Их овеяло сумеречным воздухом Гайд-парка, и Джил осознала, что они уже почти добрались до отеля… отеля, где четыре месяца назад, совершенно незнакомая с Лондоном и далеко не в восторге от управляющей магазином, вместе с другими четырьмя девушками, гораздо более красивыми, она на конкурсной основе подала заявление с просьбой взять ее на работу в бутик.

Молли Коннорс, молоденькая ирландка, приютившая Джил в общежитии, поддержала ее стремление устроиться на работу в этот магазинчик и ободрила девушку.

— Поверь мне, далеко не всегда тот, кто обладает более броской красотой, обходит на финише остальных, — ответила Молли на сомнения Джил, считавшей, что она выглядит далеко не так шикарно, как другие девушки. — У тебя совершенно очаровательная улыбка, Джил Прайд, и я бы сказала, что это твое огромное преимущество.

Джил улыбнулась сама себе. Теперь ей приходилось сталкиваться с самыми разными людьми, приходилось стараться понимать все их причуды, ей, девочке, приехавшей из богом забытого местечка под названием Липхук, девочке, которая большую часть своей жизни провела в маленьком домике с соломенной крышей. Крошечный старенький домик со шток-розами в палисаднике, с бабушкиным цветничком, дарящим свой аромат ночному воздуху. Джил вдохнула запахи, наполнявшие закрытый салон «ягуара», — они волновали ее и одновременно приносили странное умиротворение.

Большую часть воскресенья Джил провела с Линдой. Позавтракали они в постели, потом погуляли по Кенсингтон-Гарденз и посмотрели, как катаются на лодках молодые парочки. Дядю Линды они не видели ни этим утром, ни после обеда. Он многозначительно заявил, что кое с кем встречается, и пропал. Миссис Мэнит отдыхала в своей комнате, а девушки после чаепития нежились на солнышке на лоджии.

Для Джил это был длинный и очень приятный день. Ее не покидало какое-то предчувствие. С ним она проснулась и на следующее утро в общежитии и, пока собиралась на работу, внезапно осознала, что мурлыкает под нос мотив партии из мюзикла Сент-Клера. Вдруг пение резко оборвалось. Джил озадаченно прикусила зубами большой палец — она всегда так делала, когда пристально разглядывала что-нибудь или сталкивалась с какой-то проблемой.