Ее внезапно пронзила мысль о том, что, хотя она уже торжественно поклялась себе не сближаться с Мэнитами, ее предчувствие стало почти определенным: абсолютно сумасшедшее и невероятное предчувствие, что она уедет в Штаты.

Словно очнувшись, Джил досадливо пожала плечами, надела коричневый с кремовым жакет, накинула на плечо ремешок сумочки и поспешила в кухню на завтрак.

— Привет, гулена! — поприветствовала ее миссис Нэйлор, как только Джил вошла в магазин. — Видела себя в «Глобал ньюс»?

Несколько секунд Джил недоуменно смотрела на начальницу, а потом ее бросило в жар, когда девушка увидела газетную фотографию, на которой она шла под руку с Эриком Норлундом и беззаботно улыбалась, глядя на него. Надпись под снимком гласила:

«Эрик Норлунд, хозяин широко известного в Соединенных Штатах Америки универсального магазина, на премьере в театре «Лирия» с близкой подругой».

Близкой подругой!

— Да они же вырезали с фотографии Линду! — возмущенно взорвалась Джил. — Она шла с другой стороны от него!

— Не бейся головой об стену, дорогуша, — посоветовала миссис Нэйлор, глядя на пунцовые щеки девушки. — По-моему, ты выглядишь просто очаровательно.

— Я… я выгляжу как одна из его воздыхательниц — и это абсолютная неправда! — возразила Джил.

— Смотри-ка, как хвалят спектакль, Джил, — мягко попыталась перевести разговор миссис Нэйлор. — А тебе понравилось?

— Да… да, конечно, там было чудесно. — Джил оборвала себя на полуслове, поймав испытующий взгляд женщины. — Я ничем не связана с мистером Норлундом, если вы об этом думаете! — горячо уверила она. — Эта глупая картинка — просто-напросто фальсификация! Он абсолютный циник и… и слишком властный… к тому же ему нравятся убийственно красивые блондинки в шикарных платьях!

— Они большинству мужчин нравятся, милая, — засмеялась миссис Нэйлор. — Это чистая биология.

— Едва ли чистая, если хотите знать мое мнение! — Джил отшвырнула газету и начала сердито поправлять муслиновые драпировки на витрине. Румянец все еще не сходил с ее щек, и сейчас с чисто женским стремлением она желала только одного: вернуть все назад и переиграть ситуацию, так чтобы никогда не встречаться с Эриком Норлундом.

Вечером того же дня, в начале шестого, пошел дождь, он все еще моросил, когда Джил отправилась домой. Накинув на волосы шарфик, она пошла к автобусной остановке по мокрому тротуару, и все ее внимание было сосредоточено на мысках туфель.

Джил настолько погрузилась в свои мысли, что подпрыгнула от неожиданности, как испуганный длинноногий олененок, когда у обочины, как раз рядом с ней, притормозила машина, из окна высунулся водитель и безапелляционно предложил ей «заскакивать».

Она уже собралась достойно ответить, что она не из тех, когда вдруг встретила взгляд серо-стальных глаз.

— О! — выдохнула Джил.

— Давайте садитесь скорее, пока я не заработал очередной штраф за неправильную парковку, — приказал Эрик.

Она неуклюже протиснулась в салон, и машина неторопливо двинулась вперед.

— С-спасибо, что предложили меня подвезти, — сухо произнесла Джил. Она сидела прямо, словно проглотила палку, и сосредоточенно наблюдала за ритмично работающими стеклоочистителями.

— Я не предлагал вас подвезти, — возразил он. — Я взял вас с собой в «Сарри Уиндмилл», где мы пообедаем и поболтаем. Я ждал вас прямо около вашего магазина, но моя машина… особенно после того снимка в «Глобал ньюс»… Об этом уже болтают, ваша начальница наверняка знает, да и в парикмахерской: Мучи была там сегодня.

— Мне очень жаль, — пробормотала Джил. — Я понимаю, вам должно быть очень неприятно.

— Забудьте, меня это не волнует, — отрезал тот. — Меня не заботит болтовня соседок-сплетниц, но вы еще совсем ребенок. Женщины могут быть дьяволами, да?

— Мне не пятнадцать лет, — напомнила Джил.

— Ну, я полагаю, на два-три года постарше?

— Мне девятнадцать.

— Вы выглядите гораздо моложе. В ваших глазах есть что-то такое…

— Мистер Норлунд… — Джил словно нырнула в ледяную воду. — Я не знаю, зачем вам этот обед.

В коротком взгляде, брошенном на девушку, мелькнуло изумление.

— Вы молоды, — засмеялся он, — большинство особ женского пола были бы рады, если бы я проявил к ним персональный интерес — могу же я вами заинтересоваться?

— У нас нет ничего общего. — Джил произнесла это с обезоруживающей прямотой. — Не представляю, почему вы пригласили меня, если только вы хоть каплю не заинтересованы во мне. Это так? Вы хотите узнать о моде британской молодежи или что-то еще?

— А что, если это «что-то еще» абсолютно нематериальное? — насмешливо поинтересовался он. — Может, для вас непостижимо, что мне просто захотелось побыть несколько часов в вашем обществе? Ах да, я же слишком занятой человек и вовсе бессердечная машина к тому же!

— Я не называла вас бессердечной машиной. — Щеки Джил вспыхнули, а пальцы нервно затеребили ремешок сумочки. — Руководитель, придающий большое значение мужскому одиночеству, — так я это понимаю.

— И это одиночество способствует его холодности, в общем, я высоко, в башне из слоновой кости, так? — Она снова почувствовала на себе быстрый насмешливый взгляд. — Да нет, мы не собираемся в «Сарри Уиндмилл» для того, чтобы вести увлекательную беседу обо мне и моем сердце. Это очень милое местечко, позвольте добавить.

Они выехали за пределы города, в такое место, где он вряд ли бы мог столкнуться с кем-нибудь из знакомых, решила про себя Джил. Что ж, если ему нравятся блондинки с самоуверенным взглядом и прочими прелестями, она его не осуждает — особенно после той компрометирующей фотографии в «Глобал ньюс». Эрик должен сохранять свой имидж жесткого руководителя, а появляться на людях с молоденькой неизвестной провинциалкой, которая работает в магазинчике при гостинице, — совершенно не вписывается в его рамки.

— Я вам сильно не нравлюсь, ведь так? — прервал Эрик мысли Джил.

— Я едва знакома с вами, — пожав плечами, возразила она.

— Не юлите, Джил Прайд. Многим людям я не нравлюсь, но меня не так легко раскусить. Скажите мне, вы амбициозны? — Он хитро улыбнулся. — Я не имею в виду, хотите ли вы стать моделью или актрисой, несмотря на то что вы очень привлекательны.

Для работы моделью нужно быть чертовски худой, и тут для девушки главное — не страдать хорошим аппетитом. Когда я спросил вас об амбициях, Джил, я имел в виду ваше будущее, ваши планы не на три-четыре года вперед, а ваше призвание.

Джил вгляделась в его профиль и почувствовала, что ее сердце забилось сильнее. Когда Эрик улыбался, на его щеках появлялись бороздки, и ей казалось, это была улыбка человека, который знает жизнь и людей, Джил точил червячок любопытства: любит ли он кого-нибудь? Если да, то что чувствует та, которую он любит? Меняется ли он с ней? Улыбаются ли эти губы без обычного ехидства?

«Прекрати думать обо всякой ерунде, Джил Прайд!» — зазвучал в ее голове предостерегающий голос.

Но ей хотелось додумать до конца. Его губы теплые и в самом деле такие чувственные, какими кажутся? Все-таки справившись с собой, Джил отвела глаза от Эрика и уставилась в окно.

Машина ехала между холмами, поросшими розовой лавандой. Дождь прекратился, и Джил стянула с волос шарфик — она и забыла, что он у нее на голове…

— А почему вас интересуют мои амбиции, мистер Норлунд? — Она не смотрела на него — сидела и расчесывала волосы. Одной рукой он разложил туалетный столик перед ее сиденьем, и в маленьком прямоугольном зеркальце немедленно появилось ее отражение. Джим внимательно рассмотрела свое лицо, пытаясь определить — действительно ли оно так привлекательно. Что это было: комплимент или простая констатация факта? Теперь, когда, скинув Золушкин наряд, она снова была обыкновенной будничной Джил Прайд. — Что вообще вы имеете в виду под моими амбициями?

— Если вас вполне устраивает работа в магазинчике при отеле и вы не хотите ничего большего, то у вас нет амбиций, — пояснил он.