— Что вы думаете о «Сарри Уиндмилл»? — поинтересовался Эрик.

Шум воды, приводящей в движение мельничное колесо, бархатный вечер за окнами веранды, мягкий свет — все это заставляло девушку относиться к своему собеседнику более лояльно, чем в другой обстановке…

Джил осознала, как прекрасно он все продумал, но она была слишком молода и неопытна, чтобы бороться с его обаянием. О, как отлично он знал женщин… и вино — он знал, что от него она станет податливее и быстрее согласится выполнить его прихоть!

— А вы очень хитрый, мистер Норлунд. — Она медленно подняла на него глаза.

Он улыбнулся и скомандовал:

— Туше! — А потом добавил: — Я предложил вам работу не только из-за моей племянницы, я не филантроп. Вы очень способная, и мы могли бы успешно сотрудничать на благо «Норлундс».

— Это большое место, мистер Норлунд? — спросила Джил.

— О да, магазин просто огромный, — ответил он. — Место, которое я планирую для вас, в нашем фирменном отделе. Там продаются всякие милые пустячки: керамика, куклы, деревянные скульптурки, вышивка и все в таком духе. Калифорнийцы любят украшать свои дома разными безделушками. Работа там подойдет для вас куда лучше, чем в отделе модной одежды для подростков. — Он подцепил на вилку брокколи и изогнул бровь, посмотрев на Джил. — Ведь это ваше основное пристрастие, да? Мода для подростков? Вам бы это понравилось?

— Да, это мне очень понравилось бы! — сердито выдохнула Джил, ее глаза опасно потемнели.

— Ну что ж, мы дадим вам возможность немного поработать и на этом фронте. Дадим вам акклиматизироваться на американской почве, привыкнуть к речи, манерам и все такое прочее. — Он положил нож и вилку крест-накрест на пустой тарелке, и тут же, как по мановению волшебной палочки, у их столика возник официант. — Ну а теперь как насчет сладкого, Джил?

— Да, пожалуйста, мистер Норлунд.

Она произнесла это голосом воспитанной, послушной девочки и по его лукавой улыбке поняла, что он полностью с ней согласен. Эрик сидел не сводя с нее глаз и молчал, пока их официант не вернулся с десертом. Джил уставилась на горящее блюдо, делая вид, что его пристальный взгляд ее не волнует, но чувствовала, что краска неумолимо заливает ее шею и лицо. А глаза Норлунда беззастенчиво выуживали из нее все, что ей так хотелось бы скрыть: ее провинциальность, которую еще не успела убить городская жизнь, ее неопытность в общении с мужчинами, ее способность мгновенно смущаться и краснеть. Джил чувствовала, как пылают ее щеки, но понятия не имела о том, насколько она привлекательна в своем смущении и как идет ей румянец. Так же прекрасна, как сорванная роза, молча протестующая против вмешательства в ее безмятежную жизнь боли и муки.

Горящее пирожное было переложено в тарелку, стоящую перед Джил. Она склонилась над ней, пытаясь скрыть предательски навернувшиеся на глаза слезы. И чувствовала, что она, как это пирожное, вся в огне.

— Санта-Фелиция предоставит мисс Прайд из Липхука все возможные удовольствия — это звучит словно рекламный лозунг, — хмыкнул ее мучитель. — Девять месяцев в году у нас тепло, прохладнее становится только тогда, когда солнце заходит. Знаете, калифорнийцы большую часть дня проводят на открытом воздухе. Они очень дружелюбны, гостеприимны, милы. На террасах холмов Санта-Фелиции разбросаны живописнейшие деревушки, домики в испанском стиле, маленькие ранчо. Там выращивают апельсины, лимоны, грейпфруты, в садах пестро от субтропических цветов. А холмы, сплошь поросшие шалфеем, наполняют вечерний воздух дивным ароматом… Вы хотите поехать туда, Джил?

В жизни каждого человека бывают минуты, когда надо принять моментальное решение, не зная, к хорошему или плохому оно приведет. Джил знала, что она и этот человек, Эрик Норлунд, обладатели абсолютно противоположных темпераментов; она понимала, что в будущем они будут часто конфликтовать, она предвидела, что у нее будут проблемы. Но в ее жизни никогда не было ничего более заманчивого, чем позволить этому его предложению изменить все, все, что могло бы стать, например, таким: она управляющая магазином где-нибудь в пригороде, у нее собственная маленькая квартирка, и в ее упорядоченной жизни в компании с кошкой не будет никого, пусть даже такого, как Норлунд, который будет мучить ее, дразнить и смотреть на нее такими чудными глазами, которые похожи на кристаллы.

Джил посмотрела на него и выпалила на одном дыхании, словно ухнула в ледяную воду:

— Да, я поеду. — Свои слова она слышала так, как будто их произносил кто-то другой. — Спасибо, что предложили мне это.

— Прекрасно! — Эрик подозвал официанта и заказал для них два бренди.

Он вытащил портсигар и, казалось, сильно удивился, когда Джил сообщила ему, что не курит.

— В таком случае я, пожалуй, закурю сигару.

Официант принес коробку гаванских сигар, и Джил с интересом наблюдала, как Эрик, с аккуратностью хирурга, срезал кончик одной из них и закурил. Крепкий дым заклубился между ними, и Джил, вдохнув аромат бренди, подумала, что они как в кино.

— Вам надо заняться получением паспорта, — сказал Эрик. — Еще надо сделать прививки против оспы и полиомиелита, раз уж вы собираетесь жить в Калифорнии. Потом в американском посольстве вам нужно получить разрешение на работу — я помогу вам в этом. Все ясно?

— Да, сэр. — Она ухмыльнулась и сунула нос в бокал с бренди, потом подняла голову. — О… мне надо предупредить месье Пагуина. Я думаю, он будет недоволен, что я не дала ему знать о моем уходе заранее.

— Месье Пагуину придется позволить вам уехать в пятницу, — безапелляционно заявил Эрик. — К тому же, я полагаю, он не будет сильно удивлен и не станет громко возмущаться по-французски.

— Значит, вы были так уверены во мне, — резко бросила Джил, — что, я полагаю, уже объявили ему о том, что я уезжаю?

— Примерно так оно и было, — без тени смущения ответил Норлунд. — Как я уже говорил, вы совершенно подходите мне по всем параметрам. — Эрик пожал широкими, обтянутыми твидом плечами. — Вы сказали, что хотите жить там, где солнце светит по-настоящему, здесь вас ничто не держит — ваша бабушка умерла, но если у вас есть молодой человек, который вам дорог, я не настаиваю, чтобы вы приняли мое предложение. Ведь у вас эмоции превалируют над амбициями.

— Вы уверены в том, что таковы все женщины?

— Нет, совсем нет, не в наши дни. — На его губах заиграла привычная циничная улыбка. — Эмансипированные дамы теряют свою эмоциональность, которой они всегда отличались от мужчин, теряют мягкость, нежность и теплоту души. Да-да, именно так и происходит, девочка. И мужчины, замечая все это, тоже меняются, так что, возможно, времена романтических встреч и цветов покрываются тленом…

— О нет! — искренне возмутилась Джил. — Не будьте так циничны!

Эрик, постучав по сигаре длинным сильным указательным пальцем, стряхнул с ее кончика столбик пепла. Несколько серо-черных пылинок упало на нежные анемоны, стоящие в вазе в центре столика. Джил наклонилась и осторожно сдула пепел с белых и фиолетовых лепестков. Выпрямившись, она увидела, что Эрик задумчиво наблюдает за ее бесхитростными действиями.

— Допивайте свой бренди, — резко произнес он. — Нам пора ехать, иначе мы не успеем к вашему общежитию до одиннадцати.

Она послушно залпом проглотила содержимое бокала, и Норлунд поморщился такому обращению с изысканным напитком.

Большой глоток спиртного и безмолвное порицание спутника привели девушку в шок, так что, пока они шли к автомобилю, она все еще ощущала тяжелый шлепок, которым Эрик наградил Джил, чтобы та перестала кашлять.

— Должно быть, вы обожгли горло, — небезосновательно заметил он, помогая Джил усесться на пассажирское сиденье. Дождь снова принялся моросить, стало прохладно, и девушка вздрогнула от нечаянного прикосновения его руки, когда Эрик заботливо укрывал ее колени теплым шотландским пледом.

— Спасибо, с моим горлом все в порядке, — холодно ответила она. — Просто я не пью таких крепких напитков.