— Вы сами напросились, — выдавил он с ненавистью. — Обещайте оставаться здесь, пока я сам не увезу вас отсюда, иначе я гарантирую вам множество подобных минут. Не могу же я вас отшлепать… Впрочем, почему бы и нет.

Многозначительным пристальным взглядом он окинул юное, несчастное лицо девушки. Потом одним резким движением легко подхватил ее и перекинул через плечо. Жанна и ойкнуть не успела, как он отвесил ей пару легких, но ощутимых шлепков пониже спины, а затем, продолжая держать на плече, направился в гостиную. В ярости от подобного обращения она вцепилась ему в волосы и дернула что было силы.

— Скотина!

Он только рассмеялся, словно от радости.

— Нет, маленькая тигрица, я получу либо это обещание, либо кое-что еще.

— Вы меня не запугаете!

— Смело сказано, — усмехнулся он. — В следующий раз получите в моих объятиях урок посерьезнее… учить вас будет истинным наслаждением.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею, berida, и вы это хорошо знаете.

Она отпустила его волосы, обдумывая угрозу. В этот момент последовал еще один оскорбительный безжалостный поцелуй, шлепок, и ее, словно мешок, внесли в дом.

— Ненавижу, ненавижу! — бушевала Жанна, зная, что лжет.

Испанец опять рассмеялся, и тут раздался глубокий, снисходительно улыбающийся женский голос.

— Как замечательно, внучек, что ты возвращаешься домой с девушкой на плече. Я очень довольна. Давно уже эти старинные уединенные покои не оживляли звонкие вопли юной девушки, похищенной свирепым мавром. Милый, дорогой мой Рауль, о такой сцене я даже мечтать не могла.

Жанна оказалась на ногах, до крайности смущенная и обескураженная. Она подняла руку, чтобы пригладить волосы, чувствуя, как пылает лицо под пристальным взглядом принцессы Ямилы. Так вот какая эта женщина, твердой рукою управляющая Эль Амарой, прославленная красавица, дождавшаяся, наконец, исполнения самого сильного своего желания: возвращения внука с невестой.

На ней было свободное платье из серебристо-пурпурной парчи, браслеты из кованого серебра украшали руки, такой же обруч удерживал на голове тонкое покрывало. Овальное лицо лучилось добротой, и черные глаза сияли, кожа была чуть желтоватой, а в правой ноздре мерцало кольцо с драгоценным камнем. Несомненно, в молодости она отличалась редкостной красотой и соблазнительностью, еще и сейчас сохраняя величественную, поистине королевскую осанку.

Принцесса протянула внуку руки, и Жанна заметила, что ее ладони подкрашены хной в знак радости от возвращения Рауля Сезар-бея в родной дом. Жанна уже успела узнать от дона Рауля об этом обычае.

Он подошел и поцеловал обе руки бабушки, а потом заключил принцессу в объятия, нежно прижав к широкой груди маленькую фигурку. В звуке арабских слов, в самом его голосе звучала глубокая нежность и любовь. Жанна наблюдала за их встречей с некоторой грустью. Как бы ей хотелось оказаться на месте принцессы Ямилы, знать, что его сердце принадлежит всецело ей одной, и только она имеет право обнимать его. На миг Жанна забыла, что ее привезли в Эль Амару на смотрины именно этой женщине, заменившей дону Раулю родителей. Впрочем, она сразу опомнилась и стала судорожно вспоминать свою роль.

Жанну тревожила сомнительная затея испанца, но делать было нечего, уже не убежишь. Глаза дона Рауля предостерегающе прищурились. Он уже приготовился представить Жанну бабушке и этим взглядом требовал полного послушания. Отступать было поздно, и, подходя к принцессе, Жанна ощущала противную слабость в коленях.

Знакомя бабушку с Жанной, дон Рауль перешел на английский: — Я встретил эту девочку в саду, принцесса, и уговорил приехать на каникулы в Эль Амару, подумав, что она может понравиться вам. Зовут ее Жанна. Она — англичанка, очень стеснительная, но в этом есть своеобразное очарование, не правда ли?

В открытом, ясном взгляде бабушки читалась явная симпатия к девушке. Растерянное лицо Жанны со слегка приподнятыми скулами, весь ее юный облик дышали чистотой и неискушенностью.

— Смотри, Рауль, только не упусти эту крошку, как мою подопечную. — С этими словами принцесса радушно протянула руки Жанне. Девушку поразила и их удивительная сила, и старческие пульсирующие жилки, и красота унизывающих пальцы колец.

— Ваш облик необычен для нас, дорогая моя. Вы такая белокурая, голубоглазая. Понятно, почему Рауль привез вас сюда, но не случилось ли это… несколько против вашей воли? — простодушно спросила принцесса. Жанна вспыхнула, вспомнив, как дон Рауль приволок ее в комнату, перекинув через плечо.

— Нет, мне и самой захотелось познакомиться с вами посте того, как дон Рауль столько рассказывал о своей родине.

— Уж не влюбились ли вы в этого красивого дьявола?

— Нет… мы… это… — такая откровенность сконфузила Жанну, — мы просто друзья.

— В самом деле, дитя мое? А я решила, он привез вас вместо той девушки, которая считалась его невестой. Рауль упрямится, хоть и знает, что пора жениться.

— Мужчины неохотно расстаются со свободой, принцесса.

— Нам, марокканкам, приходится и вовсе отказываться от нее, выходя замуж. Даже если мы не найдем в браке ни любви, ни счастья, нам запрещено искать любовь на стороне, — принцесса бросила на внука проницательный взгляд. — Девушка очень мила, но выглядит совершенно беззащитной. Понимаешь ли ты это, my queridisimo [29]? Сможешь ли ты быть бережным с таким хрупким созданием, оценишь ли ее кротость?

Дон Рауль скользнул взглядом по оторопевшей девушке, ощутившей себя невольницей, которую будущий хозяин оценивает перед тем, как купить. Интересно, далеко ли он готов зайти в угоду принцессе? Не далее как полчаса назад он в запальчивости кричал, что жениться на ней — все равно, что взять в жены куклу. Ну а вдруг принцесса уговорит его, соблазнит нежной кожей Жанны, ее голубыми глазами и неискушенностью? Жанна не так глупа, чтобы не понимать: мужчина может совершенно не любить женщину, которую желает. Еще и сейчас у девушки земля уходила из-под ног, когда она вспоминала долгие, самозабвенные минуты в его объятиях и жадный поцелуй в тиши галереи.

— Сейчас, принцесса, я могу лишь сказать, что моя юная приятельница утомлена долгой поездкой через пустыню, — он улыбнулся, глядя прямо в глаза Жанне, чем снова смутил ее. — По дороге нас чуть не сожрала стая саранчи. А сказать серьезно, я очень испугался, как бы эти твари не загубили наши рощи. Ахмед по-прежнему ставит там посты? Ведь мы можем потерять большую часть урожая, если на нас обрушится такое бедствие.

— Это оказалось бы просто катастрофой! — внимание принцессы было отвлечено, чему Жанна несказанно обрадовалась. Неужели дон Рауль понял ее состояние и посочувствовал ей? Какой же она была дурочкой, что поддалась его чарам и позволила увлечь себя так далеко в глубину Марокко. Можно же было просто бросить Милдред и вернуться домой, под защиту родной доброй Англии. В тихое болотце прежней жизни, за стол в машинописное бюро, где можно укрыться в безопасной безвестности.

— Мне кажется, — произнес дон Рауль, — Жанна предпочла бы отдохнуть у себя в комнате, пока мы обсуждаем дела.

Принцесса улыбнулась в знак согласия, и слуга в белой одежде немедленно явился, чтобы проводить девушку в другую часть дома. Ей были отведены тихие покои, выходившие в небольшой дворик, — такие прелестные, что Жанна сразу же догадалась: они предназначались в свое время для Хойосы. Чемоданы уже стояли в ногах низкой широкой оттоманки, затянутой шелком. На потолке, расписанном крохотными звездочками, была укреплена белая костяная рама, и полог, спускавшийся книзу, закрывал оттоманку широкими складками.

Ноги девушки утопали в пышном ворсе топазово-желтого ковра. Рядом с оттоманкой стоял туалетный столик, инкрустированный перламутром, и такой же гардероб. Диван с горкой подушек, изысканные ширмы и экраны, филигранные светильники, высокий кувшин с букетом белых цветов делали будуар обжитым и уютным. Из дворика доносился щебет птичек, предназначенный для нее одной.