Вот наконец-то и городской рынок. Тишина и умиротворенность природы уступили здесь место шуму и суете, а ароматы, насыщавшие воздух, сделались еще более пряными. Жанну знали в лицо: мужчины в длинных одеждах то и дело вежливо кланялись ей, не докучая настойчивыми просьбами купить то миску, то тыкву, то кожаную сумку. Всем было известно, что она — юная леди из Гранатового дворца, любимая lella молодого хозяина, и коль скоро ей нравилось ходить в соломенной шляпке и розовом брючном костюме, то всем не было до того решительно никакого дела, ну, разве немного забавляло. Значит, молодой бей не заставляет ее носить baracan и легкую чадру.

Жанна догадывалась, какие мысли скрывались за непроницаемыми взглядами, провожавшими ее, пока она шла вдоль ряда специй, где запах пряностей смешивался с ароматом трав. Она могла провести здесь не один час, просто вдыхая этот воздух, а потом отправлялась дальше, стройная, бесстрастная, lella Рауля Сезар-бея… А где же в это дивное утро был он сам?

Когда Жанна ушла, Рауль просматривал бабушкины гроссбухи, необыкновенно красивый в костюме для верховой езды — белой рубашке с воротом нараспашку и бежевых бриджах. После утренней прогулки на Султане, великолепном арабском скакуне рыже-каурой масти с лоснящейся ухоженной шкурой и недобро озорным блеском в лиловых глазах, он так и не снял сапоги.

Первые покупатели возвращались с рынка, неся свежие овощи. Какой-то торговец с помощью опилок и лимонного сока начищал свой медный товар, и острые лучики солнца, проникая сквозь плетеный навес над его головой, отражались от надраенных ваз и кувшинов нестерпимым сиянием. Жанна остановилась, восхищенная изящным чайником с круглым туловом, длинным элегантным носиком и грациозной ручкой на крышечке в виде пагоды.

Эта вещица выглядела очаровательно. Жанна отчетливо представила, каким восхитительным будет чай, заваренный в таком чайничке. Она улыбнулась и показала на него торговцу:

— Сколько? — Это слово здешние хитрецы выучили на всех языках. К тому же, зная о том почтении, которое жители Эль Амары питали к принцессе, Жанна не боялась, что с ней повторится инцидент на базаре Беникеша.

Цену назвали, и Жанна, поторговавшись немножко, чтобы доставить удовольствие продавцу, отошла с покупкой, первым приобретением для будущей чайной в тихом городке на побережье Англии. Как отличается жизнь здесь от того, что ждет ее в будущем! В глубине души девушка отчетливо сознавала: остаться здесь ей хочется больше всего на свете. Жизнь в Эль Амаре напоминает яркий и приятный карнавал, полный необычных происшествий и счастливых возможностей.

Жанна миновала торговый ряд мастеров-серебреников, выставивших на свои прилавки чеканные шкатулочки, кувшины и связки браслетов. Здесь же продавались искусно сделанные медные фонари со вставленными в них цветными стеклами, сверкающими, словно драгоценные камни. Жанне очень хотелось есть. Она решила купить на пробу небольших, начиненных специями сосисок, но осторожность возобладала, и девушка ограничилась пакетиком неочищенного миндаля.

Выйдя с рыночной площади, она оказалась на краю города, под свисающими листьями пальм. У ее ног, начиная от основания скал, простиралась необозримая пустыня. Усевшись на поросший рыжим мхом обломок камня, Жанна принялась грызть миндаль, раскусывая орехи мелкими крепкими зубками, белыми, как сами ядрышки. Ее соломенная шляпка сползла на затылок, и волосы распушились, полоски солнечного света золотили нежную кожу. Если бы девушка сейчас могла видеть себя со стороны, она бы поняла, какой кажется очаровательной, особенно для здешних мест.

Жанну глубоко трогала странная, завораживающая красота этого оазиса, умиротворенность белых домиков и прохладная ласка резных глянцевых листьев пальм. Налетел порыв ветра, и несколько диких олеандров сбросили на желтоватые камни скалы волну малиновых лепестков. А внизу, насколько хватал глаз, лежала пустыня, похожая на бесстрастную золотую маску. Люди Эль Амары чем-то напоминали ее, чарующую, но малодоступную. Они были неистовы и спокойны одновременно, во всем полагаясь на Кысмет, главную философию своей жизни, и свято веря в одно: «Что записано в Книге Судеб, то непременно свершится».

Поглощенная мыслями, Жанна вздрогнула от неожиданного прикосновения к своему плечу. Она быстро обернулась и встретилась взглядом с бархатисто-черными глазами Ахмеда, кузена дона Рауля. На нем был светлый, хорошо сшитый европейский костюм, но голову прикрывала традиционная шапочка, обшитая шелковой тесьмой. Он улыбнулся, сверкая белыми зубами, — на вздернувшейся верхней губе блестела ниточка ухоженных черных усиков.

— Какая приятная неожиданность, Жанна, обнаружить вас здесь, и наконец-то одну. Только вы можете быть задумчивой и хорошенькой одновременно.

— Доброе утро, Ахмед, — она улыбнулась и протянула ему пакетик с миндалем. — Угощайтесь.

— Если не возражаете, я присяду рядом и выкурю черути [32]. — Согнув свое гибкое худощавое тело, он устроился рядом с ней на низеньком обломке скалы и достал из нагрудного кармана ониксовый портсигар, мягко блеснувший в длинных тонких пальцах. Руки у него были еще изящнее, чем у Рауля, а чертами лица он больше напоминал араба. Мать его, уроженка Феца, была очаровательной женщиной, любительницей посплетничать о всяких женских делах. Сестра Лейла уже имела ребенка, и все они жили в Гранатовом дворце, каждый в собственных покоях.

Похоже, это мароккано-испанский обычай — жить под одной просторной крышей со всеми родственниками, — подумала Жанна. Впрочем, она, никогда не знавшая семьи, находила его довольно приятным. Ей было забавно и весело жить среди людей, которые целыми днями смеялись и спорили, своим присутствием скрашивали ей вечера и помогали побольше узнать об Эль Амаре. Преодолев первое смущение при виде Жанны, которая появилась во дворце вместо ожидаемой Хойосы, они тепло приняли ее, а Ахмед, кажется, особенно заинтересовался ее европейской наружностью и застенчивостью, показавшейся всем в новинку рядом с дерзостью Рауля.

— А чем вы занимались все утро? — спросил Ахмед. — Гуляли по окрестностям и делали покупки?

— Да. Меня заинтересовал здешний рынок, и я купила вот этот чайничек — первый камень в фундамент моей будущей чайной. — Она умолкла, смутившись, потому что Ахмед, прищурившись, внимательно разглядывал ее сквозь дымок своей черути.

— Вы намерены открыть чайную, Жанна?

— Да, это у нас с доном Раулем что-то вроде шутки.

— Разве вы не собираетесь выходить за него замуж? — Наклонившись вперед, Ахмед смотрел ей прямо в глаза. — Вы всегда называете его доном, словно избегаете обращаться к нему просто по имени. Вы боитесь моего кузена?

— Нет, конечно же, нет. Почему вы так решили?

— Потому что, оставаясь с ним наедине, вы всегда немного нервничаете. Но сегодня его нет рядом, и я был бы рад показать вам Эль Амару.

— А вас, значит, можно не бояться, шейх Ахмед?

Он ласково улыбнулся Жанне, отчего его тонкое лицо стало еще привлекательнее.

— Мне вовсе не хотелось бы отпугивать вас от себя. Знаете, когда Рауль привез вас вместо той девушки, это оказалось для всех милым сюрпризом. Хойоса очень любила быть в центре внимания и, помню, заставила раз своего пони взбеситься и понести только для того, чтобы Рауль спас ее на глазах у всех жителей Эль Амары. Она вечно заигрывала с моим братом.

— А я считала… Дон Рауль рассказывал, что Хойоса совершенно не любила его и именно поэтому сбежала с каким-то парнем.

— Рауль очень скрытен. На самом деле все было наоборот, и она, с досады пытаясь доказать, что ей все равно, нашла какого-то юношу и упорхнула. Я-то слишком хорошо знаю Рауля: сколько мы вместе охотились и учились. У него никогда и в мыслях не было жениться на женщине по чужому выбору. Просто он так любит бабушку, что решил притвориться, будто согласен выполнить все ее желания. Вообще-то, у принцессы весьма зоркий глаз, но тут, наверное, белокурая красота Хойосы ввела ее в заблуждение.