И ей ничего не оставалось, кроме как снова разочаровать его.

— Да нет, — покачала она головой. — Так, кое-какие песенки для рекламы. Дядя Джеймс, тетя Рейчел, мне очень стыдно, но мы с Ричардом обещали сегодня встретиться с нашими друзьями. И, боюсь, — тут она с преувеличенным изумлением поглядела на часы, — мы уже опаздываем.

Не обращая внимания на ошарашенное лицо Ричарда, она начала потихоньку теснить дядю с тетей к прихожей. Насколько, конечно, кто-то вообще способен был теснить эту достойную пару. Они даже отступали величественно и с неколебимым чувством собственного достоинства.

Уже в дверях Джеймс Саузи крепко пожал руку Ричарду.

— В эти выходные мы устраиваем прием в салоне моей жены. Фло, само собой, придет к нам. Будем очень рады видеть и вас, если сумеете выкроить время.

Флоренс бросила на Ричарда предостерегающий взгляд — но напрасно. Вместо того чтобы вежливо отклонить приглашение, молодой человек в самых любезных выражениях заверил мистера Саузи, что будет рад, просто-таки счастлив прийти.

Флоренс едва скрывала злость. Ну зачем, зачем ему это? И зачем было рассказывать дяде и тете о ее увлечении? Ему ведь отлично известно, что она не хочет, чтобы о нем кто-то узнал. Да, она не сказала ему этого открытым текстом. Но он же не дурак, должен понимать!

В принципе Флоренс готова была простить Ричарду даже и такую бестактность, лишь бы знать, что душа его созвучна ее душе. Что и для него важнее не видимость, социальная маска, а то, что у человека внутри. Но, глядя, как Ричард обменивается прощальными любезностями с тетей Рейчел, молодая женщина в который раз убедилась: они принадлежат к разным мирам. Недаром же он в свое время отказался от творческой работы на съемках ради престижной, но скучной административной должности.

Их союз с самого начала обречен на неудачу. Она не сможет переделать его и не хочет переделывать себя. Да и захоти, все равно ее свободолюбивая, вольная натура рано или поздно вырвется на свободу.

Не лучше ли им расстаться сейчас, пресечь начинающийся роман в зародыше?

Дверь за дядей и тетей Флоренс закрылась. Ричард мысленно поздравил себя с успехом. Кажется, неожиданный визит прошел очень даже неплохо.

И, самое главное, не затянулся надолго. Теперь они с Флоренс могут вернуться к тому, на чем прервал их звонок в дверь. О, снова почувствовать в своих объятиях ее податливое тело, снова ощутить вкус сладких губ!

Сгорая от нетерпения, Ричард потянулся к молодой женщине. Но та выскользнула, отступила на несколько шагов в глубь коридора.

Что ж, вполне понятно. Сначала надо воссоздать атмосферу, что царила до визита четы Саузи. Подобная семейная встреча способна свести на нет прилив самого пламенного желания. Правда, к его, Ричарда, желанию это не относится.

Вслед за молодой женщиной он вошел в гостиную… и обнаружил, что Флоренс стоит у окна, за креслом, опершись на высокую спинку, точно в надежде как можно вернее отгородиться от своего гостя.

— Только не надо ко мне подходить, — кусая губы, предупредила она. — Стой, где стоишь. Боюсь, если мы снова окажемся в непосредственной близости друг от друга, я собьюсь с мысли.

Пальцы ее лихорадочно теребили бахрому индейского пледа, которым было накрыто кресло. Ричард глядел на эти тонкие, нервные пальцы с нарастающим смятением в душе. Неудивительно, что все его предыдущие романы оканчивались неудачно. Он просто не понимает женщин! А эту — особенно. Что за муха ее укусила? И как теперь быть, как повести разговор? Быть может, настала пора выложить все карты на стол?

— Флоренс, — начал он, стараясь предельно собраться, как собирался, разговаривая с деловыми партнерами или самыми важными клиентами. — Поверь, я пришел сюда не для того, чтобы немедленно тащить тебя в постель. Не спорю, мне этого очень хотелось, и как раз перед появлением твоих дяди с тетей к тому все и шло, но цель у меня были иная. Я собирался сказать тебе нечто очень важное. Флоренс, я хочу, чтобы мы были вместе.

В первый момент ему показалось, что метод себя оправдал. Глаза молодой женщины округлились от изумления, с губ сорвалось удивленное восклицание. Но не успел обрадованный Ричард развить тему, как Флоренс покачала головой.

— Нет, Ричард. У нас ничего не выйдет. Просто не получится.

Он раскрыл рот от неожиданности.

— Позволь спросить, на основании чего ты делаешь столь категоричный вывод? — Ричард понимал, что слова его звучат саркастично, но сдержаться не сумел. — На основании того, что нам безумно хорошо друг с другом на физическом уровне? Или того, что мы неплохо сработались на съемочной площадке?

Флоренс обошла вокруг кресла и устало опустилась в него. Теперь ее пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Но глаз она не опустила, а на лице ее читалась решимость.

— Собственно говоря, я окончательно утвердилась в этом, увидев, как ты общаешься с моими родственниками.

— То есть, увидев, как я умею поладить даже с самыми неприступными и несговорчивыми людьми в мире? — Ричард придвинул стул и сел напротив Флоренс так, что их теперь разделял кофейный столик. Наконец-то он оказался в более-менее привычных условиях: за столом переговоров, лицом к лицу с оппонентом. Тут он справится. Должен справиться. Иного выхода у него просто нет. — Я бы подумал, что это, напротив, прибавит мне очков в твоих глазах.

Не он ли мысленно поздравил себя с тем, что сумел понравиться Рейчел и Джеймсу Саузи?

— О да, ты мгновенно нашел с ними общий язык, — подтвердила молодая женщина.

Лицо ее оставалось бесстрастно, но Ричард мог поклясться: это что угодно, только не комплимент.

— И что тут плохого? — спросил он.

— Ничего. Только вот я никогда с ними общего языка не находила. — Она стиснула подлокотник с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

На несколько секунд взору Ричарда открылась новая Флоренс — более нежная, хрупкая и уязвимая, чем раньше. Чувствительная душа, горячие порывы которой не один раз встречали лишь холодное неодобрение окружающих. Черт возьми! Он вовсе не хотел, чтобы она переживала все это вновь!

— Увидев, как ты с ними разговариваешь, я поняла, насколько для тебя важно вписаться в любую компанию, найти общий язык с людьми, всегда выглядеть в чужих глазах идеально. От этого ведь зависит твоя карьера. А я вечно умудряюсь наступить кому-нибудь на больную мозоль.

Ричард слушал, не веря своим ушам. Он даже не знал, что возразить. Ну как эта глупышка может переживать из-за таких пустяков?

— Флоренс, но ведь это же мелочь. Уверен, уж с этим-то мы как-нибудь разберемся…

И снова Флоренс упрямо замотала головой, не дав ему договорить.

— Для меня никакая не мелочь. Я всю жизнь только и делала, что разочаровывала дядю и тетю, которые так старательно меня воспитывали. Я больше не хочу никого разочаровывать.

— Послушай, я вовсе не такой строгий судья, каким ты меня, по всей видимости, считаешь.

— Ричард, я привыкла повиноваться первому побуждению. Петь, когда хочу петь, и смеяться, когда мне смешно. — Она страстно подалась вперед, перегибаясь через столик навстречу Ричарду. — Если помнишь, я пела в полный голос, даже рискуя, что на мне лопнет платье… как это в конце концов и случилось. Скажи, положа руку на сердце, неужели ты не будешь очень огорчен, если я невзначай окажусь не на высоте во время одной из твоих важных встреч?

Ричард помедлил с ответом. И возненавидел себя за промедление. Быть может, сослаться на то, что перед глазами у него снова возникла та сцена на мальчишнике, когда он впервые увидел ее почти обнаженной? Но он знал: это еще не вся правда.

И, что хуже, Флоренс тоже это знала.

— Флоренс…

— Я так и думала. — По губам молодой женщины скользнула невеселая улыбка.

Такого ли конца «переговоров» он ждал? Он, всегда выходивший победителем даже во время самых тяжких бурь, сотрясавших деловой мир? Сама мысль потерять Флоренс ранила его гораздо сильнее, чем он представлял.