– Не думаю, что у меня есть чай, но почти уверен, что можно сделать горячий шоколад. Там есть какая-то растворимая чепуха.

– Это еще лучше.

Она отправилась на кухню, а он сел за свой стол и начал искать мобильный телефон. Так что же ему делать? В какой дом везти?

Бобби проглядывал сообщения, а Джулианн стояла у него за спиной и пила шоколад.

Вдруг она перегнулась через него и поставила чашку на стол.

– Умираю, до чего мне хочется расплести твои волосы, посмотреть, какой они длины.

Он даже не повернулся.

– В самом деле?

– Угу. Не возражаешь?

Он прикрыл глаза.

– Не возражаю.

Она осторожно развязала шнурок и расплела темную массу его волос, проворными пальчиками разбирая пряди.

– Они прекрасны.

Он открыл глаза, чувствуя, как онемело у него тело:

– Так же, как и твои. Я воображал, что делаю то же самое с твоими волосами, Джулианн. – Он развернул кресло и поднялся, чтобы поцеловать ее.

Их губы встретились. Неожиданно он отшатнулся.

– Я схожу с ума. Удивительно, как ты хороша. Что нужно, чтобы все было правильно?

– Просто любить меня, – сказала она.

– Здесь? Сейчас?

– Да.

Он потянулся к ее блузке и расстегнул. Шелк путался у него в пальцах, потом упал на пол. Дальше настал черед юбки. Он плавно спустил плиссированный круг вниз по ее бедрам, и она переступила через корсаж.

Она стояла перед ним в белом бюстгальтере и трусиках. Такая хрупкая, такая доверчивая.

Он расстегнул и отбросил бюстгальтер.

«Какие мягкие», – подумал он, обводя большими пальцами ее груди.

– Хорошенькие, – сказал он вслух. Соски затвердели под его прикосновениями.

Бобби подвел ее к креслу. Она смотрела на него, не понимая, что у него на уме.

Бобби опустился перед ней на пол, подыскивая удобную позу, обхватил ее бедра, сдвинул ее на край кресла и потянулся к ней губами.

Она прерывисто вздохнула, и он понял, что она возбуждена не меньше его. Его губы впились в нее.

Спина у нее выгнулась дугой, она застонала.

«Ничто не имеет значения, – подумал он, – кроме этой женщины».

Она теребила его распущенные волосы, касалась его лица, губ.

Он снова поцеловал ее.

Под его губами Джулианн дошла до высшего накала, ее тело то напрягалось, то плавилось и опять напрягалось.

Бобби поднялся с пола и поднял ее. Желание бурлило и нарастало, и джинсы казались уже совсем тесными.

Он посадил ее на стол, сбросил рубашку и начал сдергивать ремень, расстегнул молнию.

Она обвила его бедра ногами.

Он провел руками по ее груди, по бедрам и немного задержался на животе.

Она ласково поглаживала его.

Он вошел в нее осторожно, постепенно увеличивая темп.

Они словно танцевали на волне, его сердце билось в такт с каждым их движением.

Когда оба достигли высшей точки наслаждения, он надолго заключил ее в объятия.

На следующий день Бобби делал все возможное и невозможное, чтобы оставаться вдали от Джулианн. Он работал с лошадьми, стараясь занять себя делом и думать только о делах.

И думал только о Джулианн.

Проклиная себя за слабость, он влез в грузовик и поехал к ней.

Джулианн сидела на крыльце, рядом с ней сидел Честер.

Что эта дворняга здесь делает? Огромный дурачина положил голову ей на колени, распустив слюни по всему ее платью.

Бобби вышел из грузовика.

– Он только что явился на мой порог, – сообщила Джулианн, почесывая за слоновьим ухом Честера. – Как ты думаешь, он не заблудился?

Бобби, прищурившись, посмотрел на пса, и дворняга прижалась плотнее к Джулианн.

– Это пес Майкла. Самая избалованная скотина на свете.

– Правда? Он ведет себя скромно.

– Он клянчит еду у стола, скулит, требуя к себе внимания, и спит на постели Майкла. Можешь мне поверить, уж Честер-то сумеет получить все, чего его душа пожелает.

– Честер? Он такой симпатичный! – И она поцеловала уродину в макушку. – Ты ведь хороший мальчик, правда?

Ага, хороший мальчик! Бобби сел рядом, и пес небрежно толкнул его носом.

– Что ты пытаешься выклянчить? – спросил Бобби у пса, толкнув его локтем.

Честер тявкнул что-то жалостное.

– А, понимаю, твоя рыжая сегодня неприступна, так ты подъезжаешь к моей.

– Ты на меня намекаешь? – Джулианн озорно взглянула на Бобби.

И почему женщинам всегда нужно до мелочей разобраться в том, что сказал мужчина?

– Это был мужской разговор.

– Мужской разговор?

– Честер без памяти влюблен в ирландскую сеттериху.

– Рыжую, – прокомментировала Джулианн.

– Именно. Я рассказал ему о нас с тобой. Что у нас был секс и что у нас есть беби.

– Ты рассказал псу? О господи! – Она отвернулась, стараясь справиться со смехом.

– В то время это оказалось полезным. – Он нахмурился, глядя ей в затылок. – Прекрати, Джулианн, это не смешно.

– Да-да. Конечно.

Когда она повернулась обратно, Честер гавкнул. Она все-таки рассмеялась, появились ее ямочки.

Через минуту Бобби и сам улыбнулся.

Потом они помолчали, и она спросила:

– Хочешь чаю со льдом?

– Конечно. – Он вошел следом за ней в дом. И Честер по пятам за ними.

Джулианн уже украсила дом комнатными растениями и корзинами с высушенными цветами.

Она подала ему высокий стакан с чаем, украшенный ломтиком лимона.

– Спасибо. – Он сделал глоток, решив, что с босыми ногами и в цветастом платье Джулианн напоминает лесную нимфу.

Неудивительно, что и Честер не устоял перед ней. Пес сидел на кафельном полу, глядя на нее снизу вверх большими умильными глазами.

– Ничего, если я ему чего-нибудь дам? – спросила Джулианн.

– Почему бы и нет. Майкл кормит его всякой дрянью.

Она открыла холодильник и достала оттуда остатки соленой говядины с капустой. Пока она выбирала из капусты кусочки говядины и выкладывала в пластмассовую миску, Честер, не переставая, вилял хвостом, потом едва ли не в один присест проглотил все.

– Ты думаешь, я должен что-нибудь из этого попробовать?

– Да, конечно. – Она переложила на тарелку остатки еды и поставила разогреваться в микроволновку.

Когда все было готово, она подала ему говядину с капустой, вилку и бутылочку уксуса.

Бобби недоверчиво рассматривал бутылочку:

– А это для чего?

– Уксус придаст блюду чуть-чуть остроты. Ты что, никогда не ел соленого мяса с капустой?

– Нет. – Но решил про себя, что это должно ему понравиться.

– Ну как? – спросила она.

– Очень хорошо. – Уксус придал капусте приятно-острый аромат. – Совсем другое ощущение, но мне нравится.

– Это легко сделать.

– Значит, ты можешь меня кое-чему научить.

– Угу.

Их разговор прервался, Бобби молча продолжал есть и все никак не мог понять, почему он сейчас-то так нервничает. Не должен бы, тем более после вчерашнего вечера. Конечно, это из-за вопроса о свидании.

Наконец он решился.

– В амбаре скоро будут танцы.

– Правда?

– Да, во вторник. Повар хочет предложить итальянскую кухню. – Бобби сполоснул опустевшую тарелку и поместил ее в посудомоечную машину. Он почему-то чувствовал себя неуклюжим подростком, который собирается пригласить на воскресный бал самую красивую девочку в школе. – Ты пойдешь со мной?

Она улыбнулась:

– Прекрасно звучит. Забавно.

Не зная, что еще сказать, Бобби сделал вид, что смотрит на часы, хотя больше всего ему хотелось утащить ее в спальню.

– Ладно, мне пора, у меня сегодня еще много работы. – Он помолчал, глядя на пса. – Я могу забрать его с собой, к Майклу.

– Все в порядке, он может остаться.

Честер гавкнул, и Бобби отвел глаза.

Джулианн засмеялась:

– Вы оба, когда вместе, такие забавные.

– Ты находишь забавными его попытки увести у меня девушку? – Бобби обхватил ее и прижался к ее губам.

– Ты уверен, что тебе надо идти?

У него зачастил пульс.

– Вообще-то, я мог бы остаться.