– Мог бы? – Она явно бросала вызов.

– Определенно. – Бобби уже не волновало, что он может опоздать на заранее назначенные встречи. – Я могу остаться, – он опять поцеловал ее, – но мы должны поторопиться.

Он оглядел кухню и увидел маленький чуланчик, который приспособил для сушки и хранения лекарственных трав. Все столы в комнатке были завалены дикими цветами, которые она успела уже насобирать, их опьяняющий аромат ударил ему в нос.

Это было прекрасно, и объясняло в ней все, в этой женщине, которая поклонялась солнцу и луне, любила яркие цветы.

Он положил ее на заваленный цветами стол, и она откинула голову назад – такая теплая, такая желанная, такая ароматная.

Он расстегнул на ней платье и начал сражаться с противными крючками на бюстгальтере.

Джулианн наклонилась и поцеловала его, а он все не мог справиться с крючками.

Наконец ее груди оказались в его ладонях. Он задрал ей платье и торопливо стащил трусики.

Джулианн раздевала его: она сдернула ремень, отстегнула пуговицу, расстегнула молнию на джинсах и погладила низ живота.

Потом стащила с него рубашку и немного приспустила джинсы.

Она опять погладила его, даже не представляя, как возбуждают его ее прикосновения. Неистово, горя желанием, он вошел в нее.

Со стоном она обвила ноги вокруг него – его леди, его возлюбленная, лесная нимфа с соблазнительными ямочками на щеках и босыми ногами.

Теплая и влажная, она двигалась в такт с ним, и когда достигла кульминации, когда выкрикнула его имя, он еще крепче прижал ее к себе.

Во вторник Джулианн рано была готова к вечернему выходу. Она больше не видела Бобби с тех пор, как он пригласил ее на танцы, они оба были слишком заняты.

Ранчо требовало от Бобби больших усилий, а Джулианн была занята оформлением бутика.

Она уже заказала у перспективного дизайнера несколько образцов рубашек, в том числе и вышитых вручную. Одну из них – специально для Бобби.

Она пошла в спальню и вынула рубашку из коробки. Заказ прибыл только сегодня утром, и она рассчитывала вручить понравившуюся ей одежку, чтобы он надел ее на танцы. Джулианн упаковала подарок в пакет, уговаривая себя, что ей давно уже пора нанести Бобби ответный визит. Сколько раз он дарил ей всякие подарки!

Она сунула пакет под мышку и села в машину. Через несколько минут она будет стоять на его крыльце.

На крыльце мужчины, которого любит.

Когда она стучала в его дверь, ее сердце стучало в такт с ударами ее пальцев. «Глупая девчонка, – вдруг подумала она. – Могла бы оставаться дома и ждать, пока он за мной зайдет».

Но нет, нашла себе массу оправданий, чтобы навязаться ему.

В этот момент он открыл дверь, и она сразу поняла – о господи, она так и знала! – что действительно совершила ошибку.

Он ничего не сказал, ни слова, он только передернулся, балансируя на костылях, отступил, нахмурился, опять передернулся.

На нем не было ничего, кроме хлопчатобумажных тренировочных брюк. В одной брючине была нога, а другая брючина свисала, и низ ее был подрезан.

– Я думал, это Майкл, – наконец произнес он. – Никто не приходит в мой дом без предварительной договоренности.

– Извини меня, пожалуйста.

У Джулианн пересохло во рту, и она облизнула губы. Волосы у Бобби были распущены, с них, мокрых после недавнего душа, вода все еще стекала ему на голые плечи.

– Я собирался заехать за тобой, Джулианн.

– Я знаю. – Она попробовала улыбнуться. – Я зашла только затем, чтобы занести тебе кое-что. – Она подала ему коробку: – Это рубашка. Я подумала, может, ты захотел бы надеть ее сегодня вечером. Если подойдет, конечно. Это от нового дизайнера. Я предполагаю продавать такого типа вещи.

Бобби взял пакет, но продолжал хмуриться.

– Спасибо.

– Я тебя жду.

– Я заеду за тобой около восьми, – сказал он, давая понять, вполне, впрочем, вежливо, что он не намерен приглашать ее в дом.

– Я, пожалуй, пойду на танцы немного раньше, побуду там одна некоторое время, – добавила Джулианн, обескураженная необходимостью возвращаться домой и ждать его. – Тебя это устроит?

– Прекрасно, там и встретимся.

Она попрощалась, а часом позже уже сидела с несколькими гостями ранчо, подкрепляя нервы сицилианскими яствами из буфета: сладко-кислый баклажан, фрикадельки и салат из цуккини.

Она только-только собиралась приступить к арбузному пудингу, как появился Бобби. К рубашке, которую подарила ему Джулианн, он надел черные джинсы, вычурную круглую пряжку и ботинки из змеиной кожи.

– Мне понравилась рубашка, – первое, что он сказал. – Она напоминает мне наряды родео пятидесятых годов. Мне всегда нравился этот классический стиль.

Она погладила его по руке, хоть и немного опасалась касаться его:

– Ну что ж, значит, я тем более закажу их для бутика.

Бобби улыбнулся, и она поняла, что он делает вид, будто никакого неловкого происшествия возле его дверей не было.

Джулианн вдруг захотелось плакать – о нем, о себе, о стене, которую он возвел в качестве защитного барьера между ними.

– Тебе нравится пудинг? – спросил он.

Она посмотрела на блюдце.

– Я еще не пробовала.

Он подвинул стул ближе к столу:

– Это один из моих любимых десертов.

Не раздумывая, она подвинула ему блюдце с пудингом и предложила свою ложечку. Бобби без колебаний взял ее.

– Попробуй немножко сама. – Он слизнул с губ взбитые сливки.

Джулианн съела немножко пудинга той же ложкой.

– Прекрасно.

Они вместе доели десерт, он наклонился, погладил ее по щеке и ласково поцеловал.

– Хочешь потанцевать?

– Я очень люблю танцевать.

Музыка была тихая, медленная. Он обнял ее, и она поняла, что он ни от кого не скрывает их романа.

Но тогда почему же?.. На ранчо каждый знал о ребенке.

Вдруг она краем глаза заметила Ллойда, стоявшего в углу и с хмурым лицом наблюдавшего за ней и Бобби.

К нему подошла Мария, взяла его за руку и увела. Джулианн прикрыла глаза, страх опять заползал ей в душу.

Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

Джулианн стояла возле изгороди из жердей, стараясь избавиться от грусти, не оставлявшей ее со вчерашнего вечера. После танцев Бобби проводил ее до хижины, пылко поцеловал на прощание и сказал, что на днях они увидятся.

Ее привело в замешательство это свидание, и ее приводил в замешательство этот человек.

Бобби просто не допускал ее к своему сердцу.

– Мэм, – раздалось у нее за спиной.

Она обернулась и увидела Ллойда, водянистые голубые глаза которого пристально рассматривали ее.

– Я видел вас на танцах, – сообщил он.

– Я тоже вас видела. Вы были с Марией. Ллойд прищурился. Лицо у него было загорелым и обветренным.

– У вас действительно будет ребенок от Бобби?

– Да.

– Мария настаивала, что это так, но я ей не поверил. Мы даже поспорили.

– Очень жаль. – Это все, что она сумела произнести.

– Мария говорит, что жена Бобби умерла. Это правда?

Джулианн кивнула:

– Шэрон умерла три года назад.

– Я не помню ее смерти. Совсем не помню. – Ллойд нахмурился. – Я помню, как они с Бобби женились. Я был на свадьбе.

– Вы были на свадьбе?

– Да, мэм, у них была настоящая чирокская церемония. – Лицо у Ллойда болезненно перекосилось. – Не могу поверить, что малютка ушла от нас.

Джулианн закрыла глаза, но через несколько секунд опять открыла:

– Я ее не знала.

– Полагаю, нет, мэм, не знали. – Старик вздохнул. – И теперь вы с Бобби женаты?

– Нет.

– Тогда почему Бобби носит обручальное кольцо?

У Джулианн подкосились ноги, глаза наполнились слезами. Почему-то она знала: кольцо Бобби и было той причиной, по которой Ллойд считал, что Шэрон все еще жива.

Не потому ли и Бобби носит кольцо, чтобы тоже сохранить ее живой?