— Ты не догонишь ее. Они очень быстрые… И — она права. Они придут по ее следу. Она все хорошо продумала. Может, так она спасет хотя бы свое дитя.

Лазар закрыл дверь и задвинул два тяжелых засова.

— И они придут? Красные Колпаки?

— Да. Они придут.

— И мы… солжем им?

— Мы солжем. Мы же наполовину люди. Значит, можем лгать. В отличие от чистокровных фэйри. Хоть какое-то преимущество. Я даже не могу помолиться о ней, потому что мой Господь не защитит ее и не примет ее душу, она не в его власти…

— Она сказала, что ее народа больше не существует. А как… Как они назывались?

— Я не знаю, Ортанс, — вздохнул Лазар. — Я никогда не видел таких. И Красных Колпаков никогда не видел. Надеялся, что и не увижу…

— Они захватили их ситхен, убили мужчин, взяли женщин… А потом убивали младенцев. Своих детей. Почему, Лазар? Почему они так делают?

— Почему захватывают чужие земли, убивают и насилуют? Такова их природа. Почему убивают младенцев? Она же объяснила: Красные Колпаки не позволяют рождаться полукровкам. Красный Колпак может быть только чистой крови. У них есть свои женщины, которых они держат в своем ситхене, и там рождаются их дети, такие же сильные и жестокие, как отцы и матери. Никто не знает, сколько ситхенов у Красных Колпаков — один или несколько. Но я знаю, что никогда их ситхены не были захвачены, даже когда Красные Колпаки воевали с сидхэ. Так же знаю, что их женщины способны сражаться наравне с мужчинами. И внешне почти не отличаются — тоже огромного роста, мускулистые и свирепые.

— Они огромные?

— Я слышал, в рост двух людей.

— И они придут к нашим дверям…

— Да, Ортанс. Нам нужно быть готовыми. К счастью, даже Красные Колпаки не могут с легкостью преодолеть защитный купол, созданный брауни. Но они могут сжечь дом.

— А что мы можем сделать?

— Ты пойдешь и предупредишь всех брауни, чтобы усилили защиту дома и были готовы перейти с детьми в подвал. А я напишу и отправлю несколько писем. Бывшим нашим воспитанникам, тем из них, кто умеет сражаться. Королю Волков, мы на их земле и они обещали нам защиту. И принцу вампиров Руана — это ближайший к нам большой город.

— Ты призовешь вампиров? — ужаснулась Ортанс.

— Звать их я не буду. Вампиров звать нельзя… Я просто сообщу об угрозе нападения Красных Колпаков на приют. О том, что Красные Колпаки войдут в эти земли. Никто не знает, куда они могут двинуться, опьяненные кровью, если уничтожат нас. Возможно, пойдут убивать людей. Они просто убивают всех на своем пути — и чем больше убивают, тем сильнее становятся… Для вампиров это плохо. Вампиры относятся к людям, как к своему скоту, но все пастухи берегут скот и не хотят, чтобы их овечек разорвали волки. Может быть, вампиры кого-то пришлют. А они сильны. Сильнее, чем оборотни.

— Они не тронут нас?

— Договор о ненападении. Они не станут его нарушать. Их правители в большинстве своем стары и мудры. Они не захотят ссориться с фэйри. Им не нужны еще и мы в качестве врагов. Им врагов хватает — противостояние с колдунами, конфликты с оборотнями…

— Мы не фэйри. Мы — полукровки.

— Но не все наши воспитанники брошены своими родителями. Ты знаешь, зачастую фэйри не могут воспитывать своих детей-полукровок, но защищают их. А даже никсы и флиты, когда разгневаны, становятся опасными. У них такая магия, которой вампиры не умеют противостоять.

— А у Красных Колпаков?

— Вся их магия в том, что убивая, они становятся сильнее. В этом они схожи с вампирами, только Колпаки не пьют кровь. Кажется, они не пользуются никакой магией в бою, считая это ниже своего достоинства. Красный Колпак должен драться, а если не может драться, то ему следует умереть. Все, Ортанс, иди поговори с брауни, а я должен писать…

Ортанс послушно отправилась к спальням воспитанников, где ночами дежурили брауни.

Она всегда слепо верила Лазару во всем и считала, что он во всем прав. Он был старше ее на сто семьдесят лет. Молод для полукровки, но достаточно взрослый, чтобы встать во главе Яблоневого Приюта. А для Ортанс он был единственным взрослым, чье мнение для нее по-настоящему имело значение: ведь Лазар был единственный полусидхэ, которого она знала!

Но сейчас ей было страшно. Ортанс знала, что для вампиров кровь фэйри, даже полукровки, — это лучшее лакомство, живительный элексир, делающий вампира могучим, почти непобедимым. Она знала, что вампиры не могут устоять перед ароматом, исходящим от фэйри… И от полукровок тоже. И нет в этом мире врагов и хищников, которые были бы для полуфэйри страшнее, чем вампиры.

Можно ли объявлять им о нависшей угрозе? Что, если вместо помощи, на которую, похоже, надеется Лазар, они придут, чтобы убивать? Воспользуются сложившейся ситуацией?

Однако спорить с Лазаром она не могла. У нее не было аргументов, кроме страха… А страх, как и гнев, — это не аргумент. Лазар научил ее этому, когда Ортанс была еще ребенком.

Король Волков прислал восемнадцать воинов. Они были угрюмы и молчаливы, разговаривали только с Лазаром, и потребовали одно помещение для всех, так что их поместили в самой большой из спален, откуда брауни переселили воспитанников по соседним спальням.

Ортанс волчьи воины показались достаточно могучими и свирепыми, чтобы защитить Яблоневый Приют от кого угодно… Она воспрянула было духом. Но, видя, как мрачен Лазар, снова загрустила. Видимо, Лазар не считал оборотней способными противостоять Красным Колпакам.

Однако дни шли, Красные Колпаки не появлялись под стенами приюта, зато съезжались бывшие воспитанники: мужчины и женщины, умеющие сражаться. Полугоблины, полутролли, полукэлпи, полуфлиты… Прибыл даже один полуслуа. У него не было перепончатых крыльев, как у настоящих слуа, но выглядел он жутко: бледный, тощий, похожий на мертвеца, с горящими желтыми глазами и острыми, как у зверя, зубами. Лазар сказал, что этот полуслуа воспитывался в приюте еще до рождения самого Лазара, и остался легендой, потому что был единственным полукровкой-слуа, которого помнили даже самые старые брауни. Его принес к дверям Яблоневого Приюта отец, воин-слуа. И никто так и не узнал, кто была мать ребенка и как слуа умудрился ее обольстить. Обычно смертные при виде слуа теряли сознание или впадали в панику, а прикосновения летучих монстров хватало, чтобы смертные умирали от страха или сходили с ума. А этот слуа умудрился сделать какой-то смертной ребенка! Чего только не бывает…

Чем больше бывших воспитанников оказывалось под крышей приюта, тем спокойнее становился Лазар: видимо, в их силы он верил.

На десятую ночь с момента появления в Яблоневом Приюте детеныша Красных Колпаков, в дверь постучались, и Ортанс открыла, уже не ожидая, что за порогом ее будет ожидать что-то кошмарное. И вот тогда она столкнулась с кошмаром: там стояли вампиры.

Их было четверо. Четверо, которые при жизни были мужчинами. И у каждого — словно два лица, одно на другое надето, как маска… Прекрасная фарфоровая маска — поверх полуистлевшего мертвого лица. Глаза хищно горели красным. Но самым страшным было то, что у них внутри… Нет, того особого дара, который в ХХ веке назовут «рентгеновским зрением» у Ортанс, к счастью, не было, и видеть, что там у вампиров под одеждой, под кожей, под ребрами — она не могла. Но она видела сущность каждого, кто представал перед ней. И сущность этих вампиров была — словно черная ледяная бездна, бесконечная пустота, и вместе с тем — жадный смерч, водоворот, готовый втянуть в себя то, что вампиры хотели. Чужие жизни. Чужую силу. Чужую кровь. Ее, Ортанс, жизнь, силу и кровь! Хорошо, что они не могли переступить порог без разрешения. Однако они впились взглядом в ее глаза, пытаясь — заворожить, подчинить, заставить… Их магия не имела сил над полуфэйри, но человеческой частью своего существа Ортанс почувствовала их могущество. Если бы она была человеком — она бы их позвала. И позволила забрать свою жизнь. А так — она позвала Лазара. И предоставила ему говорить с визитерами.