Но все было не так просто. Конечно, тот факт, что Аннабел Шерман и «та девица, которой миссис Брантон оставила дом», вместе явились за покупками, не остался незамеченным и вызвал немало пересудов.

Один из таких комментариев они услышали, выходя из магазина хозяйственных товаров с двумя большими банками водоэмульсионной краски. Хозяйка была глуховата и либо не осознавала, насколько громко говорит, либо, напротив, хотела, чтобы ее слышали все соседи.

— Аннабел Шерман любой может обвести вокруг пальца. Роджер Шерман же с ней не ходит, так ведь?

— Эта затея не прошла, — сказала Аннабел.

Хелли рассмеялась.

— Может быть, попросить его об этом? Просто пройтись с тобой по Хай-стрит туда и обратно, желательно улыбаясь, чтобы все поняли, что между вами нет вражды.

Хелли отрицательно покачала головой:

— Не думаю, чтобы такой спектакль получился.

— Я тоже, — сказала Аннабел. — Привет, Джоан! — Она помахала рукой и улыбнулась молодой женщине, которая шла по противоположной стороне улицы.

Женщина тоже улыбнулась, помахала ей в ответ и подошла к ним.

— Ты знакома с Хелли?

С Джоан было двое детей — девочка и мальчик, но, перед тем как перейти на их сторону, она старательно осмотрелась, и не столько, чтобы убедиться в том, что не было машин, а скорее из боязни увидеть нечто опасное на противоположном тротуаре.

Джоан сказала:

— Здравствуйте, мисс Крейн. Как приятно снова видеть тебя здесь, Аннабел. Мы уж думали, что теперь, когда у вас нет здесь дома, мы больше тебя не увидим.

— Но я здесь, — ответила Аннабел.

— Ах да, — сказала Джоан тем же тоном, каким говорила тогда миссис Коттар. — Но это уже совсем не то, правда?

— Очень похоже на то, что и раньше. Приходи и посмотри.

— И детей приводите, — сказала Хелли, и Джоан прижала детей к себе, словно им что-то угрожало.

— Да, хорошо, спасибо. Мы подумаем. — Она решила высказаться и продолжала несколько раздраженным тоном: — Однако должна вам заметить, я бы не хотела, чтобы мои дети водились с детьми из «Дома священника» после того, что я о них узнала. Я слышала, они играют очень грубо. Бедняжка Эндрю Коттар!

— Лучший боксер в этих местах, — отпарировала Хелли. — Он это сам сказал.

Женщина застыла, раскрыв глаза от удивления, ее дети тоже.

А Хелли продолжала:

— Вот Тони и показал ему. Всего доброго. Заходите в любое время.

И она направилась вверх по холму, кипя от негодования. Руни вовсе не были виноваты, но миссис Коттар и ее приятельницы определенно распространяли сплетни о малолетних хулиганах, которые набрасываются на невинных детей. Хелли верила тому, что ей рассказали Руни. Они никогда ей не лгали. Не они начали эту ссору.

Никто, кроме Аннабел, не выходил больше в тот день из дома. Аннабел позвонила нескольким друзьям, кое-кого посетила и везде старалась замолвить слово за Хелли и ее подопечных.

Но она все же не могла не признать, что включение Хелли в завещание миссис Брантон в обход кровных родственников выглядело довольно странно. И кроме того, дети действительно играли грубовато.

— Но она мне очень понравилась, — говорила Аннабел, а ее друзья улыбались и говорили, что Аннабел всегда была слишком доверчива.

Хелли, мисс Паргайтер и дети почти весь день красили классную комнату. В одиночку Хелли сделала бы это лучше и быстрее, но Тим и Тони трудились на удивление усердно, старательно прокрашивая углы и аккуратно очерчивая края плинтусов.

Работа была закончена часам к пяти, и они отправились на болота — проветриться от запаха краски.

Дети бегали, и Хелли вспоминала, как они обычно гуляли в парке — тесной, сплоченной группкой.

«Я люблю этих детишек», — думала Хелли. Она вообще любила детей. К некоторым из них она относилась с большой симпатией, но Руни она по-настоящему любила, и внук миссис Коттар не имел никакого права говорить им, что они незваные гости, что им нет места за столом в саду у священника.

Мисс Паргайтер осталась дома готовить чай — в ее возрасте люди уже не страдают от избытка энергии. А Хелли и дети направились к ближайшему холму, где устроили себе развлечение наподобие американских горок — упорно вскарабкиваясь наверх и с восторженным визгом сбегая вниз.

Она стояла у подножия холма и смотрела, как дети карабкаются наверх. Мальчишки прыгали, толкались и дергали друг друга, Рози же поднималась кратчайшим путем, маленькие пухленькие ножки несли ее прямо к вершине. Рози явно достигала вершины первой. Это, конечно, не было соревнованием; вздумай они соревноваться, Рози пришла бы третьей, но Хелли улыбалась, глядя, как девочка старается.

Послышался хруст папоротника, и Хелли обернулась. От дома к ним шел Роджер Шерман.

— Здравствуйте!

— Мисс Паргайтер сказала мне, что вы здесь. И я пошел на визг.

— Визг? Какой визг? Мы просто смеялись. — Она была так удивлена, что у нее на мгновение перехватило дыхание, а потом загорелись щеки. — Вы сегодня рано вернулись.

— Да. — Он смотрел на детей, которые теперь были уже почти на вершине холма.

Хелли сказала:

— Мы сегодня весь день красили классную комнату, но у них все еще осталось столько энергии, что не уснут до полуночи, если не дать им хорошенько разрядиться.

Рози повернулась, подпрыгнула и увидела Роджера Шермана рядом с Хелли. Улыбка замерла у нее на лице, и взгляд стал сердитым. Девочка наклонила голову и посмотрела на них сквозь путаницу волос, развевающихся на ветру. Потом стала спускаться. Теперь она не смеялась, не бежала, а спускалась торопливой трусцой, не переставая хмуриться.

Тим и Тони тоже его увидели и поспешили вслед за Рози. На полпути Тони поскользнулся, но тут же снова вскочил на ноги. Они спускались быстро и молча.

Рози первой добралась до подножия и бегом бросилась к Хелли, так что чуть не сбила ее с ног. Хелли покачнулась, Роджер Шерман поддержал ее, схватив за плечо. Рози исподлобья посмотрела на него, а Хелли воскликнула:

— Тим, что у тебя с коленом?!

Тим, должно быть, упал на острый камень — на ноге была довольно глубокая рана.

— Ерунда, — сказал он, глядя на Роджера Шермана столь же недружелюбно, как и Рози. — Чего вам надо? Мы ничего такого не сделали. Не трогайте ее.

Роджер Шерман убрал руку с плеча Хелли и произнес серьезно:

— Мисс Паргайтер просила меня передать вам, что чай готов.

— А-а-а… — Дети застенчиво заулыбались.

Они ожидали чего-то ужасного и зловещего. Этому человеку они не должны были попадаться на глаза. Он был высокий. Когда он стоял рядом с Хелли и смотрел на нее, в глазах Руни это выглядело угрожающе.

— Домой дохромаешь? — спросила Хелли.

— Конечно. — Тим с интересом наблюдал, как кровь перемешивается с грязью на его колене.

— Тогда давай. — Она улыбнулась, и ободренные дети направились к дому.

Хелли и Роджер Шерман последовали за ними. По дороге Хелли сказала:

— Они думали, что я в беде. Думали, что вы на меня нападаете. Мне кажется, я изобразила вас эдаким великаном-людоедом. Это в какой-то степени сочеталось с общей атмосферой дома, и мы старались сделать так, чтобы Руни не путались у вас под ногами.

— Они дружно встали на вашу защиту.

— Да, действительно. — Дети снова собрались в маленькую сплоченную группу, но на этот раз Хелли тоже была ее частью. Она рассмеялась: — Мы очень похожи, я тоже чувствую себя эдаким уличным мальчишкой-сорванцом.

— К тому же очень элегантным, — сказал он.

Неплохая аттестация. Хелли была очень худой, с высокими скулами, темноглазой и большеротой. Но у нее была грациозная походка и чувство стиля, а ее платья выглядели на ней дороже, чем они стоили на самом деле, намного дороже.

Руни были уже у стены, окружавшей дом, и отпирали маленькую калитку, когда Роджер Шерман заговорил снова. Он спросил:

— Все в порядке?

Хелли согрели душу дружеские действия Роджера, и она была глубоко тронута его заботой. В вопросе Шермана прозвучало неподдельное участие, и когда она ответила: