— В жизни не видел такого пожара.

— Как вы думаете, он дойдет до долины?

— Если дойдет, тогда я даже не знаю, что будет вон с теми домами.

Почти все гости столпились сейчас на террасе и на краю лужайки, откуда лучше всего был виден горящий холм.

— Поразительно, до чего же странные животные — люди. Как они любят глазеть на природные бедствия, — сухо заметил Винс. — Пожар. Наводнение. Землетрясение. Что их так завораживает?

— Может быть, сила и мощь стихии. Она, наверное, возбуждает, — предположила Тори. Как же все-таки здорово, что она стоит здесь. В безопасности. С Винсом. — Но меня — нет. Мне просто страшно.

— Правда? — Он недоверчиво хохотнул. — А разве тебя ни разу не возбуждало то, над чем ты не властна? Виктория? То, что сильнее тебя?

Взгляды их встретились. Тори невольно облизнула губы, съежившись под его пристальным взглядом. Да, ее возбуждала сила. Его сила. И он это знал. И специально напоминал ей об этом. Зачем? Чтобы унизить ее лишний раз?

— Это было давно, — нервно проговорила она. — Я уже и не помню когда.

— Вызов, да, любовь моя? — Винс неодобрительно поцокал языком. Он явно смеялся над ней. — Если ты хочешь со мной поиграть, то учитывая, как ты сегодня выглядишь... — Он медленно обвел взглядом ее фигурку. Сначала взгляд его задержался на ее высокой прическе, потом скользнул вниз, как будто погладил по плечам, проник под алое платье. Тори притихла. Это была настоящая мука, когда он так на нее смотрел. — Перед столь соблазнительной женщиной не устоит ни один мужчина.

Тори вся напряглась.

— Но ты не всякий, да, Винс?

— Да, — подтвердил он спокойно. — Я твой муж. И сегодня здесь нет ни одного мужчины, который бы мне не завидовал.

Тори с трудом сглотнула и выдавила нервный смешок, покосившись в сторону гостей.

—А с чего бы им тебе завидовать?

— С чего?! — Винс усмехнулся так, будто поводом для насмешки был он сам. — А с того, дорогая, что все они догадываются, как ты меня возбуждаешь. С того, что не сомневаются, что в спальне я способен воплотить в жизнь самые необузданные фантазии... То есть они так считают.

Она замерла, боясь вздохнуть.

— Но они ошибаются?

В горле у нее пересохло. Сердце билось так, что казалось: еще немного — и оно выпрыгнет из груди.

— В чем? Что мне достаточно лишь прикоснуться к тебе и ты сразу растаешь? Что с тобой я мог бы удовлетворить свои самые безумные желания... если бы был настолько слаб или настолько глуп, чтобы поддаться искушению?

— Как Адам? — выдавила Тори. — Который невиновен в том, что возжелал вкусить яблока?

— С той лишь разницей, что я-то как раз виновен, да, любовь моя? И за грехи мои тяжкие гореть мне в геенне огненной.

Тори почувствовала, как ее грудь наливается и твердеет под тонкой тканью платья. Господи, как же она хотела его... неистово, безнадежно...

Если бы Винс пил стакан за стаканом весь вечер, как большинство из присутствующих здесь мужчин, тогда она не удивилась бы его высокопарным словам. Но Винс был трезв как стеклышко. Именно это и насторожило Тори.

Пожар разбушевался уже не на шутку. Два потока огня, брызжа слепящими искрами, стекали по склону холма, точно две могучие полноводные реки, стремящиеся разрушить все на своем пути. Ночь как будто взорвалась пламенем, когда потоки слились в один. Люди, наблюдавшие за буйством стихии с лужайки, разом издали вздох, исполненный благоговейного ужаса.

Тори вздрогнула и отвернулась. Тут она с облегчением увидела, что к ним идут Марк с Эстер. Действительно, очень кстати. Ее уже стал тяготить разговор с Винсом.

Побеседовав со знакомой супружеской парой, Тори затем посвятила свое внимание и время и другим гостям. Все хотели поговорить с ней, познакомиться поближе — всем было интересно, что это за молодая женщина с серебристыми волосами, которой удалось так быстро окрутить неприступного и донельзя независимого Винсента Ллойда.

Каждая любезная улыбка давалась Тори с трудом. А ведь надо было улыбаться, надо было делать вид, что у них с Винсом все хорошо, так, как и должно быть в приличной семье.

Тем временем огонь на холме поунялся. Должно быть, пожарные все-таки взяли его под контроль. Наконец и гости начали потихонечку разъезжаться. В числе самых стойких оказалась Фло, отметила Тори, вернувшись на террасу после того, как проводила Марка с женой.

Она также отметила, что Винс выглядел на редкость бодрым. Отметила, кстати, не без раздражения. Потому что сама чувствовала себя выжатой как лимон. И вовсе не из-за вполне естественного недомогания беременной женщины. Просто она до смерти устала притворяться перед гостями, делать вид, что у них в семье все замечательно.

— Пойди отдохни, — обратился к ней Винс. — Я сам тут управлюсь.

Значит, он заметил ее состояние. Тори была благодарна хотя бы за то, что он проявил о ней заботу. Или он все еще играет в заботливого муженька, ведь не все еще разошлись?

Но, как бы там ни было, предложение Винса пришлось очень кстати. Тори попрощалась с оставшимися гостями и поднялась к себе.

В спальне было душно, и она распахнула окно. Припозднившиеся гости расположились на лужайке перед домом. Вот Винс что-то сказал, и все засмеялись. Звонкий смех Фло прозвучал громче всех. Неожиданно Винс поднял глаза и увидел Тори. Он смотрел на нее так долго, будто забыл о гостях. Тори смутилась, улыбнулась ему немного нервно, хотя в темноте он не мог видеть ее улыбки, и поспешно отошла от окна.

Интересно, подумала она, а когда гости разъедутся, Фло тоже уедет или Винс попросит ее остаться. Тори даже тихонечко застонала. Господи, где найти силы, чтобы все это выдержать? Стоило только представить, как Винс обнимает другую женщину, и сердце пронзила резкая боль. Словно кипятком плеснули на свежий ожог. Стиснув зубы, она потянулась за спину, чтобы расстегнуть платье.

Молния наехала на материю. Тори раздраженно дернула, но добилась только того, что замок заклинило намертво.

— Вот черт!

По стене пробежала полоска света.

— В темноте раздеваешься, Виктория?

Тори едва не подпрыгнула от неожиданности. Она даже не слышала, как открылась дверь.

— Винс?!

— Чему ты так удивляешься? В конце концов, это моя спальня, — насмешливо-назидательно проговорил он.

—А с чего это вдруг ты вспомнил? — съязвила Тори, отметив про себя, что по дороге сюда он успел снять пиджак. — Твоя подружка решила, что ей пора ехать домой ложиться спать, чтобы выглядеть завтра свеженькой и отдохнувшей? — Он не ответил. Впрочем, Тори и не ждала ответа. Ей просто надо было выплеснуть то, что наболело. — Она лучше меня смотрелась рядом с тобой на том благотворительном мероприятии, да?

Винс шумно выдохнул, только этим выдав свое раздражение.

— Ты знаешь прекрасно, что она была одним из организаторов. Зачем ехать на двух машинах, когда можно ограничиться одной? А ты что, шпионишь за мной, с кем и куда я езжу? — спросил Винс на редкость серьезно.

Тори смутилась.

— Ладно, раз уж ты здесь, помоги мне расстегнуть эту дурацкую молнию.

Сердце у нее забилось чаще, когда Винс шагнул в комнату и закрыл за собой дверь. В саду горели фонари, и их свет проникал в спальню.

Он в два счета справился с молнией. Но когда ненароком прикоснулся к обнаженной спине Тори, она вздрогнула, как от удара током.

— Кстати, о пользе сна для здоровья и красоты... Почему ты до сих пор не в постели? Обычно в половине одиннадцатого ты уже спишь.

— Я много сплю не потому, что меня волнует моя красота.

— Ну да, ты так поступаешь ради благополучия... твоего ребенка.

Его секундная заминка отозвалась в сердце Тори неподдельной мукой.

— Моего ребенка? — Она резко повернулась к нему, поддерживая расстегнутое платье, которое так и норовило сползти. — Нашего ребенка! — Голос Тори дрожал от переполнявших ее чувств. — Это твой ребенок, Винс! — с жаром воскликнула она.

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Взгляд был тяжелым и сумрачным и в то же время горел лихорадочным огнем. И вдруг он грубо притянул ее к себе. Тори даже вскрикнула от боли, но Винс заглушил ее протестующий крик жестким и яростным поцелуем.