Джудит глубоко вздохнула. Не совершит ли она еще одну глупость, приняв предложение этого человека? Этого потрясающе красивого, самоуверенного, упрямого француза? А как отнесется к ней его «слишком активный» сын? Или как отнесется к нему она? Это можно проверить только одним способом.

— Полагаю, трех дней мне хватит, — сказала Джудит.

Кэт может послать ее куда подальше после первого же дня, такое уже бывало. Или это сделает Фред… Джудит не раз ясно давала понять зятю, что думает о нем.

— Итак, вы согласны?

Он опять откинулся на спинку стула, — ох, до чего же у него самоуверенный вид! — засунул руки в карманы джинсов и вытянул длинные ноги так, что его ботинки почти касались ее туфель.

— Сначала я хотела бы познакомиться с вашим сыном, — осторожно сказала Джудит. — И с вашей матерью. — Чтобы удостовериться, что они действительно существуют, добавила она про себя. — Тогда я и дам окончательный ответ.

— Вполне разумно. — И Анри ослепительно улыбнулся.

Джудит возвращалась в Париж с комфортом. Анри Бирару непостижимым образом удалось устроить Джудит в первый класс. Теперь их места были рядом. Ему, наверное, все удается, подумала Джудит: ведь он самоуверен, красив, богат и могуществен.

Джудит вспомнила Клода Шарнье, тоже предложившего ей временную работу и оплаченный билет, но ни к чему хорошему это не привело. Не поверю, что закончилась черная полоса в моей жизни, пока не окажусь на борту самолета, отправляющегося в Америку, решила она.

Джудит сказала Анри, что отказалась от квартиры, которую снимала. Он тут же предложил ей остановиться у него, уверяя, что места предостаточно и она сможет получше познакомиться с его матерью и Джерри. Джудит не отважилась бы остаться в его доме и пяти минут. А вдруг, переступив порог, она узнает, что мать Анри и Джерри — вымышленные персонажи? Что в доме нового работодателя решетки на всех окнах, а двери оснащены сейфовыми замками? Она подавила нервный смешок.

— Вы что-то сказали? — повернулся к ней Анри.

— Нет. Я просто… задумалась.

— О сестре? Или о мальчике, который уже кажется вам наказанием Божьим? Или о затворничестве на овцеводческой ферме в течение трех месяцев?

Джудит не желала признаваться, что думала о нем, а не о его малыше и не о своей сестре.

— Обо всем понемногу, — солгала она и задала встречный вопрос: — С нетерпением ждете встречи с сыном?

— Естественно, — без колебания ответил Анри, но в голосе не сквозила та нежность, которую можно было бы ожидать от любящего отца.

Интересно, он хорошо умеет скрывать свои чувства или… не слишком любит сына?

— А Джерри раньше ездил с вами в Америку?

Анри покачал головой.

— Он оставался с моей матерью. Так было лучше.

Девушка решила побольше разузнать и об отце, и о сыне, и, главное, об их отношениях. А потому она выдавила из себя следующий вопрос:

— Сколько было Джерри, когда умерла его мать?

— Одиннадцать месяцев. — Анри сказал это так тихо, что Джудит пришлось напрячь слух. — Через несколько недель после рождения Джерри моей жене поставили диагноз — рак.

Голос Анри звучал ровно, бесстрастно. И Джудит поняла, что не следует лезть с сочувствием.

— А… как же ребенок?

— Моя мать взяла на себя заботу о Джерри и жила с ним на нашей ферме под Шелле, пока моя жена проходила курс лечения. Это заняло несколько недель, но результат был нулевой. Последние месяцы жизни Бланш провела на природе, чувствуя себя, если можно так сказать, спокойной и счастливой.

Он отвернулся к иллюминатору, вероятно рассчитывая, что этим положит конец допросу. Но Джудит рассудила, что сейчас, когда он немного приоткрылся, отступать ни в коем случае нельзя.

— И вы были там с ней? — осторожно спросила она.

— Я все время был с ней… И во время лечения, и после, на ферме. Мой брат заменял меня на работе до тех пор, пока… все не кончилось, — так же ровно проговорил Анри, не поворачивая головы.

Как, должно быть, он страдал, наблюдая за угасанием любимой женщины в течение мучительных долгих месяцев, с жалостью подумала Джудит. И продолжает страдать, хотя умело это скрывает.

— Наверное, присутствие сына и ваше, конечно, тоже помогало вашей жене переносить страдания, — пробормотала Джудит.

— Моя жена была слишком слаба, чтобы заниматься Джерри, — уже с некоторым раздражением отозвался Анри. — Моя мать заботилась о ребенке, а я — о жене. И не думайте, что на него никто не обращал внимания. Мальчик знал, что родители рядом. Он часто нас видел.

Бедный малыш, жалея его всем сердцем, подумала Джудит. Мать умерла, отец уехал в Америку, наверное, на несколько месяцев — ведь работа в Кливленде и покупка фермы требовали много времени. До сих пор Джерри отводилось, по-видимому, не слишком большое место в жизни Анри Бирара. И, видимо, только сейчас он начал это понимать. Иначе почему на этот раз он берет сына с собой в Америку?

Из парижского аэропорта Орли они отправились на такси в квартал Марэ, где жил Анри. По дороге забрали оставленные в камере хранения вещи Джудит. Ехали довольно долго. Наконец такси затормозило возле потрясающе красивого белого особняка с изящными балконами. Глаза Джудит расширились.

— Это ваш дом?

— Да.

— Очень милый.

Они поднялись по ступеням. Анри не стал доставать собственный ключ, а позвонил, очевидно, желая предупредить мать о своем прибытии. Через секунду дверь распахнулась, их встретила женщина средних лет в очках. Выглядела она очень по-домашнему и была совершенно не похожа на Анри, не такой представляла Джудит его мать. Но тут она услышала, как Анри сказал женщине:

— Здравствуй, Моника! Мама дома? А Джерри где?

— Мадам и Джерри наверху. Они только что вернулись с прогулки.

Пока они входили в просторный холл, Моника исподтишка разглядывала Джудит. В холле среди изящной мебели и растений в кадках стоял детский трехколесный велосипед. На второй этаж поднималась витая лестница. Оттуда доносились голоса. Итак, мать и сын Анри действительно существуют. Значит, он не извращенец, который похищает доверчивых девушек. Джудит смущенно улыбнулась, волнение ее почти улеглось.

Анри поставил чемоданы и поцеловал Монику в щеку. Затем повернулся к Джудит.

— Джудит, это Моника. Она появилась в нашем доме, когда мы с Шарлем еще под стол пешком ходили. Моника, позволь представить тебе Джудит Вейсон. Наша гостья из Америки.

Женщина коротко кивнула.

— Мама сказала тебе, что мы должны приехать? — спросил Анри.

— Да. — Моника оглянулась на звук голосов, доносившихся с лестницы. — А вот и они.

По ступенькам спускались высокая стройная дама с волнистыми седыми волосами и маленький мальчик, очень похожий на Анри. Ребенок сосредоточенно смотрел под ноги, а бабушка крепко держала его за руку.

Анри подтолкнул девушку к лестнице.

— Здравствуй, мама. — Он поцеловал мать и протянул руки к Джерри. Малыш радостно улыбнулся и кинулся в отцовские объятия. — Как поживаешь, приятель? Надеюсь, ты помнишь, что мы едем в Америку? — смеясь, сказал Анри, подбрасывая ребенка вверх.

У Джудит гора с плеч свалилась, когда она увидела, как Анри обрадовался ребенку.

— Мама, познакомься, это Джудит Вейсон, соискательница на место няни Джерри. Джудит, это моя мать, Мари Бирар.

— Здравствуйте, мадемуазель Вейсон, — без всякого выражения поприветствовала ее мать Анри, окидывая Джудит быстрым взглядом. — Хорошо долетели?

— Очень хорошо, спасибо, — ответила Джудит, гадая, когда они все-таки перейдут от праздных разговоров к делу. Должно быть, Мари Бирар сгорает от любопытства: что представляет собой эта странная молодая женщина, которая станет няней ее внука за тысячи километров отсюда и будет жить в одном доме с ее сыном-вдовцом? — И, пожалуйста, называйте меня просто Джудит, — добавила девушка, пытаясь сделать отношения менее формальными.

Мари Бирар слегка наклонила голову.

— Джерри, ты поздороваешься с Джудит?