Святой отец засмеялся так, словно она сказала что-то смешное.

— А кто тогда будет пасти эти заблудшие души? С леди де Вайлан случился бы удар, заяви я о своем отъезде, а эта женщина всегда точно знает, о чем другой человек думает. Есть у нее такой недобрый дар. — Произнеся последние слова, он мрачно покачал головой. Но его голос был скорее печальным, нежели обиженным.

— Значит, они не веруют? — спросила она. Ее страх перед этими людьми начинал приобретать реальное воплощение.

Что-то в тоне ее голоса заставило доброго священника немного помолчать. Он шумно втянул носом воздух.

— Я счел бы за честь, если бы вы немного прошлись со мной. Я уже давно не видел такой прелестной молоденькой девушки, которая нуждается в небольшом совете.

Это не было ответом на ее вопрос, однако Мэдселин хватило проницательности понять, что отец Падрэг не так прост, как ей показалось вначале.

Они бродили по селению, и отец Падрэг кратко рассказывал ей историю каждой семьи. Большинство крестьян происходили из англов, они обратились в христианство за много лет до прихода древних скандинавов.

— Выходит, это христианская деревушка, — заключила Мэдселин, отбрасывая несколько прядей волос со лба.

Отец Падрэг тоже пригладил волосы и грустно улыбнулся.

— Да, — наконец ответил он. — Но вам не следует забывать, леди де Бревиль, что в таких удаленных деревушках старые привычки умирают с трудом.

— Вы хотите сказать, что они по-прежнему поклоняются своим старым богам? — широко раскрыла глаза Мэдселин. Она слышана немало историй про язычников и их ужасные жертвоприношения. Да и какой нормандец об этом не слышал!

Священник добродушно рассмеялся.

— Нет. Но им нравится время от времени вытаскивать на свет какие-нибудь свои старые традиции. Ну, они просто так привыкли.

— И вы разрешаете подобное? — Мэдселин с вызовом поглядела на него.

— Иногда лучше оставлять все как есть, — осторожно объяснил святой отец. — Эти люди исполняют свой долг по отношению ко мне, а их другие… занятия достаточно безвредны. — Он улыбнулся, глядя на нее добрыми честными глазами.

— А что это за… занятия, в которых они участвуют? — спросила Мэдселин.

Отец Падрэг положил руки ей на плечи и повернул в сторону внутреннего дворика.

— Ничего ужасного, — улыбнувшись, заверил он ее. — Они празднуют смену сезонов, при этом танцуют и поют. А в День поминовения усопших облачаются в маски и фантастические костюмы. Это забавно.

Они дошли до ворот и остановились.

— А леди де Вайлан позволяет им это?

— Леди де Вайлан — весьма проницательная женщина и понимает натуру этих людей. Сама она набожная и всегда показывает блестящий пример жителям деревни, однако сознает, что было бы недальновидно не разрешать им отправление столь невинных обрядов. — Он произнес эти слова со всей серьезностью, словно пытаясь убедить Мэдселин не вмешиваться в жизнь крестьян. — Пойдемте, я расскажу вам одну из местных легенд.

Они завершили прогулку на крепостной стене. Сильный ветер едва не сдул Мэдселин, и у нее даже перехватило дыхание. Она плотнее укуталась плащом и посмотрела на залив. Тяжелые серые волны разбивались о прибрежные скалы. Несколько рыбачьих шлюпок покачивались возле пустынного берега, огибавшего крепость широкой полосой песка.

— Если вы посмотрите туда, — отец Падрэг показал в глубь острова, где темнел лес, — то увидите озеро.

Мэдселин слегка прикрыла ладонью глаза — утреннее солнце ослепляло ее. Примерно в миле от крепости, на опушке леса, она увидела блеск воды.

— Вижу, — кивнула она, стараясь перекричать ветер.

— Его называют Лин Ду. Черное озеро.

Мэдселин повернулась к священнику, придерживая волосы, чтобы те не закрывали ей лицо.

— Но оно не кажется черным.

— Вы правы. Такое название оно заслужило из-за своенравного характера.

— А что у него за характер? — содрогнулась Мэдселин отнюдь не из-за свежего прохладного утра.

— На это может ответить только Господь, миледи. — Он потер свой чисто выбритый подбородок. — Люди говорят, что озеро мстит грешникам.

Мэдселин скептически уставилась на озеро.

— А как оно это делает? — Она даже не потрудилась скрыть сомнение в своем голосе.

— Давным-давно некий великан родом из датчан привел сюда отряд разбойников и убил нескольких жителей деревни. А потом утонул в этом озере. — Хотя священник рассказывал все это совершенно бесстрастно, Мэдселин была готова поклясться, что сам он верит каждому своему слову.

— Если это и правда, — медленно произнесла она, — то вполне возможно, что речь идет о простом совпадении. Многие тонут, потому что далеко не все умеют хорошо плавать.

Священник добродушно улыбнулся.

— Возможно… — он немного замялся, — однако деревенские жители верят в силу озера.

— Сомневаюсь, что я пробуду здесь достаточно долго, чтобы разобраться в этом деле, — вздохнула Мэдселин.

Глядя мимо нее, отец Падрэг протянул руку в сторону.

— Подобные вещи не всегда так просты, как вы думаете, дитя мое… Однако мне пора идти к леди де Вайлан. Она обвинит меня в том, что я сбиваю вас с пути Господнего, если я стану дольше задерживать вас. — Он засмеялся каким-то внутренним смехом, явно развеселившись от своих последних слов.

Мэдселин не могла понять, почему так получилось, но перед ее глазами внезапно возникло суровое, неулыбчивое лицо Эдвина. Может быть, годы, проведенные в мыслях об отмщении, наложили отпечаток и на этого доброго человека? Ее немного разозлило, что краткое упоминание Изабеллы о прежней жизни Эдвина вообще как-то задело ее. И она решительно выбросила из головы все мысли об этом англичанине.

— Ребенок, конечно, еще мал, но он не идиот, и я не желаю, чтобы ты с ним так сюсюкала. — Изабелла свирепо посмотрела на девушку, попытавшуюся развлечь Филиппа.

— Рад слышать ваш бодрый голос, миледи, — с этими словами отец Падрэг подошел к камину, чтобы согреть руки.

— В тот день, когда я перестану кричать, Бог и примет мою душу, — невесело рассмеялась леди де Вайлан. — Ну вот. — Она пронзила их обоих немигающим взглядом. — Я так понимаю, добрый отец Падрэг постарался объяснить вам нашу жизнь?

— Мне было очень интересно, — тихо ответила Мэдселин. — Надеюсь, мне удастся в скором времени посмотреть и другие ваши земли.

— Глядя на вас, можно подумать, что вам их уже показали.

До Мэдселин вдруг дошло, что у нее, вероятно, растрепаны волосы, и она попыталась привести свои буйные пряди хоть в какое-то подобие порядка, однако Изабелла резким движением руки остановила ее бесплодные попытки.

— Бросьте. На мой взгляд, слегка взъерошенные волосы вам идут. Бланш! Подай бутыль с вином и чаши.

Мэдселин заметила мрачное выражение на лице Бланш, когда та направилась к двери.

— Похоже, Бланш не ладит с Джоанной. Они не слишком близки друг к другу?

При упоминании о Джоанне лицо Изабеллы немного смягчилось.

— Они были близки, но, с тех пор как у Джоанны появился ребенок, Бланш почувствовала, что ею… пренебрегают. — Хозяйка дома расстроено вздохнула. — Немного послушать нравоучений от церкви ей не помешало бы.

Отец Падрэг вкрадчиво улыбнулся, проигнорировав удивленно поднятую бровь Изабеллы.

— У девушки собственная голова на плечах, так же, как у ее матери. Кровь всегда даст о себе знать, леди де Вайлан, вы ведь сами всегда так говорите.

— Да, я бы очень хотела, чтобы ее мать сейчас была здесь. — С этими словами Изабелла крепко ударила по столу.

— А где она? — отважилась спросить Мэдселин.

— Умерла, — услышала она решительный ответ. — Десять лет назад. Во время родов, — потише добавила Изабелла и вся как-то ссутулилась. — Она приехала со мной из Нормандии, когда я выходила замуж. Как я ее отговаривала выходить замуж за этого образину!.. Хватило бы мне тогда упорства настоять на своем — до сих пор была бы с нами.

Священник наклонил голову и медленно покачал ею.