Он осмотрелся: лучи сцены выхватывали силуэты из сотрясающейся в меланхолии танца массы, после чего они вновь исчезали в полутьме, уступая место своим клонам. При свете они не выглядели так панически пугающе как когда он застрял среди их вонючих, трущихся друг о друга тел, чувствуя, что тонет в них.

Нет, бессы не стали менее опасными, оставаясь по своей природе агрессивными и глупыми, скорее просто на время утихла и затаилась его паранойя.

***

В детстве Факер не боялся темноты, не верил в призраков и прочую чушь, просто паранойя была не его проблемой, - это было естественное состояние современного бездуховного общества.

И тот факт, что людям больше не во что было верить, после чего они уже не могли быть людьми по своей сути, был лишь частью проблемы.

Куда хуже было то, что обществу намеренно навязывали политику страха и ненависти, насаждая агрессию и недоверие через глобальные СМИ и саму философию паразитического существования.

Бессов стравливали по законам социал-дарвинизма, уничтожая, предварительно высосав все соки, тех, кто не мог больше приносить пользу системе.

Страх и ненависть были выгодны любой власти. Принцип «разделяй и властвуй» достиг своего пика, после чего каждый из нас превратился из товарища, друга и брата в конкурента и, следовательно, врага.

Всё это питала чёрная зависть, порождённая развитыми системой комплексами.

Всё это было геноцидом в чистом виде, по сравнению с которым все зверства самых кровавых режимов прошлого, даже такие расистские, как в США и Британии, выглядели лёгкими неудобствами.

Мы, как наши старики когда-то, уже не могли выйти из квартиры, не заперев её, или спрятав ключ от замка под коврик. Как никогда раньше расцвела преступность, а число преступлений – самых жутких и извращенных, самых кровавых, таких, в которые просто не хочется верить, - росло пропорционально росту бюджета на содержание силовых органов и дотаций на новые программы по слежке за гражданами.

Мы просто перестали верить друг другу. То есть, перестали верить в принципе, потому что ложь, обман, надувательство, развод – всё это стало нормой, более того – это поощрялось, став единственным способом достижения результата.

Все смертные грехи стали жизненно необходимыми, отчего любые слова и действия изначально воспринимались критически, порождая всеобщую паранойю, возможно, незаметную на первый взгляд, но сидящую в каждом из нас.

Тяжелые раздумья пришедшего в себя на сквозняке Факера вновь прервал Мишка, принёсший четыре бутылки пива. Светлое, холодное. Было даже неважно, что местный сервис не предусматривал разливать его в бокалы. Решив не уточнять марку и сорт (наклейки с бутылки были зачем-то сняты), он жадно отпил половину, размышляя, станет ли блевать после пива на самогон. Годы брали своё, пробег увеличивался, и смешивать как прежде для него уже было чревато неприятными последствиями, отравляющими вместе с жесточайшим похмельем жизнь после очередной неконтролируемой пьянки. Успокоившись тем, что с того момента, как он закидывал в себя сэм, прошло уже достаточно времени, плюс – это вам не водка, делалось для себя, типа на травках и прочих полезных приколах, наконец – выпитое сверху молоко, нейтрализующее действие алкоголя, - Факер не заметил, как выпил своё пиво и подумал, что было бы неплохо повторить.

«Погодь», - увидев, что тот собрался самостоятельно двигать к бару, Мишка схватил его за руку.

«Ну?» - прерванный в своём стремлении Факер, готовящийся вновь врезаться в ненавистную толпу, но благодаря только что приговорённому пиву, относящийся к этому намного спокойнее, чем несколько минут назад, недовольно дёрнулся.

«Лучше, давай вместе», - крикнул тот.

Факер равнодушно кивнул и последовал за Мишкой, провожая взглядом слегка встревоженного Толика, явно нервничавшего, оставаясь наедине с толпой лишь с Фёдором, который хоть и был из местных, но выглядел мелковато, случись вдруг непредвиденная ситуация.

Глава 3.

Спрятанный за сценой бар был огорожен двумя рекламными щитами от танцпола, благодаря чему тут было немного поспокойнее. К тому же, ревущие в противоположную сторону колонки давали возможность как-никак разговаривать.

Оказавшись на новом для себя участке, Факер привычно предусмотрительно осмотрелся, просканировав окружающие его кубические метры на наличие рисков и угроз.

В очереди за пивом (как он и предполагал, сорт был один и всё также неизвестен, а какие-либо алкогольные смеси, даже несмотря на обильное присутствие тёлок, отсутствовали, зато из бухла ещё была водка с томатным соком) стояли с полдюжины крепких недружелюбных парней, к своей врождённой быковатости – ещё и основательно поддатые. Их появление, а вернее – появление конкретно Факера, явно заинтересовало пацанов, и те принялись сверлить его отнюдь не дружелюбными взглядами.

«Я же тебе говорил», - улыбнулся Мишка.

«У них тут у всех комплексы?» - мрачно сострил Факер.

«Они тебя просто не знают», - пояснил его проводник в этих джунглях.

«Понятно», - ответил тот, мысленно презирая убогую логику местных обитателей, готовых набить щщи любому только потому, что он был не из здешних и думая, что данная необоснованная агрессия – не более чем один из низших уровней социальной ксенофобии, негласно насаждаемой в обществе.

Он снова взглянул на местных гоблинов: один из них принял боксёрскую стойку и, демонстративно разминаясь, всем своим видом показывая намерение хорошенько врезать Факеру при поддержке своих дружков.

«Он со мной», - кинул им Мишка, и местные сразу же успокоились, даже заулыбались, как-то обмякли и, кажется, даже стали меньше.

Стоя среди гоблинов, Факер подумал, что лучший способ коммуникации в данном случае – угостить их бухлом. Но поить этих уебанов за свой счёт, пускай и дешёвым пивом, его принципиально ломало. Однако, дорвавшись до бара и всадив в себя ещё одну бутылку, он окончательно раздобрел – теперь его было уже не остановить. Пацаны были уже близки ему по духу, так что Факер даже решил не зажимать, ведь счастье – не в деньгах, и угостил всех пивком. У приезжих городских ребята типа их по определению было лэвэ, так что бухло за его счёт воспринималось, как само собой разумеющееся. Ведь и они приехали сюда не просто так.

Когда Факер выбухал ещё бутылку, то отметил исчезновение Мишки, оставившего его одного среди своих приятелей. Во всяком случае, он очень надеялся, что правильно понял все расклады, и эти ребята – знакомые Мишки или Фёдора, так что он может чувствовать себя типа как в безопасности.

Однако ещё пиво сверху окончательно успокоило его нервную систему. Пацаны, тем временем, начали тереть за какой-то свой купи-продай дела, и Факеру на мгновение даже захотелось поведать им страшную тайну, стоящую между ними немым вопросом, поведав цель их визита сюда.

Только вот, пока он пытался вспомнить чьё-нибудь имя, запал в нём угас.