— Не помню, — наконец, не выдержала она, отвернувшись к окну, за которым дождь поливал все сильнее и сильнее. — Разве вы не понимаете, что, помни я хоть что-нибудь, я бы непременно рассказала вам? Похитители лишили жизни двух человек и исковеркали жизнь мою и моего брата. Разве не желаю я, чтобы их наказали? Но я правда, правда ничем не могу помочь.

— Мэг… — Лукас подошел к ней.

— Все в порядке, — успокоила она Лукаса. — Со мной все в порядке.

Но на самом деле это было не так.

— Вы не согласитесь пройти сеанс гипноза?

— Разве это что-нибудь даст? — засомневался Лукас.

Ничего. Абсолютно ничего. Уж Мэг была уверена в этом.

Она подошла к столу и села. Расстояние, отделявшее теперь се от агента, придавало ей уверенности. А еще воспоминания о том, как она подписывала документы на миллионы долларов. Мэг чувствовала свое могущество.

— Я уже пробовала гипноз, — ответила она. Лукас в удивлении глянул на нее. Она едва удержалась от улыбки. Едва… Но на самом деле веселого было мало. — Несколько лет назад я работала с одной женщиной. Она училась в интернатуре, специализировалась по психологии. Я помогала ей, став объектом ее исследований. Уже тогда в моих ранних детских воспоминаниях обнаружились провалы. Целью ее работы было помочь мне восполнить их.

— И что произошло?

— Я легко поддаюсь гипнозу, — призналась Мэг. — Так мне сказала моя знакомая. Она быстро ввела меня в состояние полусна. Я без запинки отвечала на ее вопросы, испытывала ощущения, которые становились все сильнее и разнообразнее. Мы успешно продвигались вперед, а вернее сказать, назад в моих воспоминаниях… до определенного момента. Дальше я наотрез отказалась вспоминать. Когда она пыталась заставить меня говорить дальше, я просто выходила из транса.

Лукас подошел к ней и положил руку на плечо. Мэг покосилась на нее. Ей вдруг захотелось коснуться его руки, прижаться к нему… Но вместо этого она облокотилась о спинку кресла, прикрыв глаза. Перед ней возникла картинка; она не поняла ее смысла тогда, не понимала и теперь.

— Я сижу в своей комнате в доме Стемплов. Мне приснился дурной сон, и вот я плачу. Мы с моей знакомой так никогда и не смогли вспомнить, что за кошмар приснился мне. В комнате было темно. Какой-то мужчина, мне показалось, уже в возрасте, пытался успокоить меня; я не могла вспомнить его, потому что даже лица не видела. Дверь в комнату приоткрылась, и темноту прорезала полоска света. Тогда-то я рассмотрела комнату. На пороге появилась Одри. Она потребовала от мужчины, чтобы он утихомирил меня, потому что к ним пришли.

— И она не поинтересовалась, что с тобой, почему ты плачешь? — изумился Лукас.

— Наверное, потому, что к ним пришли? — предположил Трент Доусон. — Вы уверены, что она сказала именно так?

— Не совсем так. — Слова Одри навсегда врезались в память Мэг. Она даже не удивилась им, когда впервые вспомнила — они были так похожи на те выражения, которые Одри Стемпл бросала ей. — Она сказала… — Мэг все еще испытывала неловкость при воспоминании, потому и запнулась. Она боролась со стыдом. Но ей-то не безразличен детский плач. Так почему бы не сказать им? — Она сказала: «Ради бога, да заткни же ей глотку. Люди внизу».

Рука Лукаса, лежавшая на ее плече, дернулась. Мэг накрыла ее своей.

— А вы помните, что было до этого? — спросил Доусон.

— Не помню.

— А тот пожилой мужчина… кем он приходился Стемплам?

— Не знаю, — ответила Мэг. — Не знаю.

— А как он выглядел? — спросил Лукас. — Ты помнишь, Мэг? Хоть что-нибудь?

Мэг улыбнулась. Ей не было нужды больше скрывать одиночество детских лет, она не могла дольше скрывать его. В голосе Трента Доусона она услышала все тот же гнев, что и в свое время в голосе Лукаса.

— Мы вот что сделаем. Я дам вам адрес моей знакомой. Дело в том, что она записала все на пленку. И если только за последние четыре года в ее жизни не произошло серьезных перемен, она еще хранит аккуратно подписанные пленки.

Лукас пошел проводить Трента до машины.

— Зачем людям, которые так не любят детей, понадобилось удочерять девочку?

Трент остановился, задержав руку на открытой дверце.

— Укрепить треснувший брак, продвинуться на политическом поприще, обрести положение в семье, в обществе… И это только самые безобидные причины. К счастью, Стемплы не похожи на отпетых негодяев. Судя по всему, они не избивали ее.

— Да. Просто взяли маленькую девочку, которую любили и которой дорожили ее родители, которая получила черт знает какую травму и вдолбили ей, что она никчемный человек.

— Возможно, потребуется еще раз провести сеанс гипноза. Послушаем сначала записи, — решил Трент.

— Любую мало-мальски полезную информацию я тут же передам тебе. Остальное зависит от Мэг.

Лукасу не понравился все понимающий взгляд друга, заметившего его слишком уж живое участие в судьбе Мэг. Не понравилось Лукасу и его подтрунивание.

— Вот как, значит? — отозвался Трент.

Лукас пропустил его слова мимо ушей.

— Может, тебе любопытно будет узнать о работе Пола Слейтера, личного детектива Карлтонов. Стемплы заявили, что настоящая мать Мэг приходится им племянницей. Но Слейтеру ничего не удалось узнать об этой мнимой племяннице. Или у Стемплов теперь иная версия? Детективу удалось разузнать о том самом агентстве, через которое проходила процедура удочерения. Контора самым загадочным образом сгорела. И тут же после пожара агент улизнул в Бразилию.

— Я вижу, тебе это дело покоя не дает, — заметил Трент. — Кажется, тебя тяготит необходимость полагаться на Слейтера и на меня, тебе хотелось бы все делать самому.

— Здесь я нужнее.

— Понимаю. Но неужели этого ты хотел? Ты же знаешь, в ФБР готовы принять тебя без лишних проволочек. И вовсе незачем возвращаться к оперативной работе.

— Дружище, — Лукас хлопнул Трента по плечу и подтолкнул к открытой дверце. — Сделай одолжение, перестань устраивать мою жизнь. Я знаю, чего хочу и чем хочу заниматься.

— Неужто тебе нравится то, что ты сейчас делаешь?

— Давай-давай, — улыбнулся Лукас, но на душе у него было скверно. — Займись этим делом. Сделай карьеру и почивай на лаврах славы. Поверь, мне не нужно ни то, ни другое.

Нет, не нужно, думал про себя Лукас, смотря вслед удаляющейся машине Трента. Он знает, что ему нужно.

Ему нужна Мэг. В жизни ему не хватает Мэг. Она, бывает, улыбнется печальной улыбкой, и ему становится ясно — ей также не хватает его, Лукаса. Ее тонкие, изящные пальцы… их прикосновения лечат его. Рядом с ним Мэг стоит с высоко поднятой головой и мужественно противостоит жизненным невзгодам, от которых никуда не деться. Ему нужна ее любовь, чистая и самозабвенная, о какой он и помыслить не мог.

Его внимание привлекло что-то голубое, видневшееся сквозь потоки дождя. Он пригляделся. Под внушительных размеров елью, рядом с дорогой стоял Дэнни. Несмотря на раскидистые лапы, он до нитки промок. С него стекала вода, но вид у него был гневный и вызывающий.

Взгляд Лукаса пересекся со свирепым взглядом Дэнни. Кое-что прояснилось для Лукаса, когда он разглядел следы недавней школьной драки, о которой уже слышал. Лукас мог бы не церемониться и загнать мальчишку в дом — и правда, не годится ребенку мокнуть под дождем. Он мог бы схватить его за шиворот и втащить под крышу. Мог вообще пройти мимо. Но ни один из этих вариантов не годился. Дэнни еще совсем мальчишка, а уже столько нахлебался в своей жизни. И эта модная фирменная курточка не сделает его жизнь легче. Одно хорошо — у мальчугана вся жизнь еще впереди.

Лукас попытался представить себе, что же может пронять этого ершистого подростка двенадцати лет. Может статься, ничто. Но разве кто пробовал?

— Я тебе не враг.

— Говорите это тому, кого это волнует.

— Только что сказал. — Лукас шагнул по направлению к дому, удаляясь от мальчика. У того был такой вид, будто он готов сигануть при первых же признаках угрозы, пусть даже и мнимой. — Тебя любит мама, и у тебя есть родные, которым ты не безразличен. И они принимают тебя таким, какой ты есть. Но у тебя также могут быть друзья, о которых ты даже и не подозревал.