Было бы здорово, если бы одна из пуговиц была пришита к петельной стороне рубашки и не отдавалась рукам Алексея сразу, не разрешала ему с легкостью высвободить ее из плена. Пусть бы она сопротивлялась, вредничала и была наказана за это — вырвана резким движением руки с куском ткани.

Алексей не торопился. Каждая пуговица — начало новых ласк, новой страсти. С каждой пуговицей и ласк и страсти становилось все больше. Будто передвигая фишки на поле настольной игры, Алексей и Анна не спеша подходили к финишу. Последняя пуговица. Алексей не выпускал ее из напряженной руки. Пуговица как живая — теплая и дрожит. Проворные, но сильно скованные движения, судороги …. Ничья. Обе фишки дошли до финиша с криками победы и свалились от усталости.

Посредине ночи Алексей встал и позвонил Ван Гогу. Тот ответил почти мгновенно, но сразу предупредил, что оплачивать междугородние переговоры не будет. Алексей кивнул. Ван Гог раздраженно попросил представится. Алексей назвал фамилию и попытался объяснить причину своего звонка: «Я в восторге от ваших картин! Возьмите меня в ученики. Я хочу создавать шедевры, как вы!» Ван Гог усмехнулся и ответил с пренебрежением: «Волков? Ты не художник! Я ненавижу надоедливых фанатов!» и положил трубку. Алексей покрылся потом, он снова и снова набирал тот же номер. Дозвониться второй раз не получалось. Цифры путались, телефон выскальзывал из рук, а когда вдруг каким-то необычайным образом получилось снова нажать все кнопки в нужном порядке — к телефону подошла девочка и сказала, что Ван Гог здесь не живет и вероятно произошла ошибка. Сон как реальность. Пока спишь, не отличишь одно от другого.

Алексей знал, что должен объяснить Ван Гогу, что он не фанат, что он коллега, что тоже художник и что тоже при жизни вряд ли удостоится славы и признания. Алексей не фанат, который сторожит мастера у его дома с листком для автографа. Он не тот, кто готов выкрасть у Ван Гога кисть или тюбик краски на память. Хотя было бы неплохо получить от него подобный невероятно дорогой подарок, но речь не об этом. Алексей так рассчитывал на поддержку. Он был уверен, что услышит вместо «Ты не художник!» разумный совет, который мог дать только этот великой человек:

«Когда что-то в тебе говорит: „Ты не художник“, тотчас же начинай писать, мой мальчик, — только таким путем ты принудишь к молчанию этот внутренний голос!»

Охранник, присланный Ульяне подругой, оказался привлекательным и довольно умным. Вот уже недели три они встречались утром у нее дома и ехали вместе на работу. Андрей, убедившись, что Ульяна находится в безопасности, оставлял ее одну и снова приезжал к двум часам дня, чтобы сопроводить ее в кафе и заодно пообщаться за обедом. Третий раз он часто появлялся ближе к вечеру. И если первую неделю около двери квартиры Ульяны Андрей заканчивал свою работу и, прощаясь, удалялся, то две последние — оставался. Иногда они ходили погонять разноцветные шары на бильярде, и Ульяна всегда особенно внимательно наблюдала за синим шаром — не воплотился ли он из ночных ведений? И не окажется ли другим, настоящим мячиком, взамен того, который остался у нее после посещения футбола с Эдиком? Иногда они шли в какой-нибудь тихий ресторанчик или играли в боулинг, но чаще дышали свежим воздухом, прогуливаясь по вечерней набережной. Ульяна брала к морю Непомусена, и выходило, что дополнительная охрана не требуется, но Андрей не спешил домой. У них с Ульяной быстро завязались непрофессиональные отношения.

Ульяне между тем стало казаться, что снился ей именно Андрей, а не тот незнакомый мужчина, которого она однажды увидела на улице. Та мимолетная встреча, сильно поразившая молодую женщину, начала стираться из памяти и представлялась вымыслом, или скорее домыслом. Тогда она, возвращалась с работы и, зайдя за угол дома, наткнулась на мужчину средних лет. Тот не обратил особого внимания на нее, и видно был очень увлечен своими размышлениями или какими-то переживаниями. Ульяна же не смогла проронить и слова — этот человек был родным и близким до боли в сердце. Ульяна прекрасно представляла себе, как он смеется, как разговаривает, как обнимается и как приподнимает кончики бровей, когда смотрит ей в глаза. Наверное, похожее чувство будет испытывать домохозяйка, которая случайно встретит по дороге в продуктовый магазин главного героя любимого сериала. Она сочтет, что они знакомы целую вечность, а ему и в голову не придет даже поздороваться. Ульяна писала письма этому «мужчине с угла дома» и часто планировала отправить их, написав адрес, где произошла встреча, не указывая номер квартиры, который она естественно не знала. Судьба ведь и есть судьба — все должно было произойти само собой. Не только планировала, но и оправляла пару раз в строжайшем секрете даже от любимой подруги и в какой-то мере даже от себя. Если бы ей задали на детекторе лжи вопрос: «Отправляла ли ты письма адресованные мужчине из сна?», она ответила бы не задумываясь «нет!» и умный аппарат подтвердил бы, что это правда.

Сейчас же Ульяна как будто прозрела и все детские, сказочные идеи и ожидания сосредоточились на реальности. Нет, она не оставила сон в покое, как ей советовала мама, она просто находила черты его «сбываемости» в том, что ее окружало, закрывая глаза на расхождения и несоответствия.

Ульяну тянуло к Андрею и это было взаимно. Их прогулки возле моря с собакой даже пахли так, как со сне. Он был холост и мог стать для нее верным мужем и отцом ее детей.

Ульяна брала с собой синий мячик и даже бутерброды с колбасой и сыром, но сон не сбывался до конца, как она не старалась.

Бывали дни, когда она тверда убеждалась, что Андрей не тот человек, что она не сможет прожить с ним бок о бок и месяц. Тогда Ульяна звонила Эдику и они ходили на концерты или в театр и она вдруг видела в Эдике своего ночного принца. Все это метание между двух, а может и между трех, мужчин вызывало у нее не то чтобы депрессию, но соматические болезни точно. Все недомогания не были вызваны простудой и переохлаждением, они с минимальной вероятностью могли быть следствием путаницы с приметами. Хотя такое бывает: свистит один, а денег нет у второго или кто-то решил не застилать свою постель, а слег с болезнью третий.

Уля то кашляла, то жаловалась на больное горло, то еле успевала поднести платок к носу, сильно и громко чихая. У нее болел живот, сердце и то место, где как теперь утверждают врачи, находится душа — в грудной клетке, справа, между пятым и шестым ребром.

«Аддрей — это тот человек из сда. Да. Это од! — говорила сегодня Ульяна Юнею — Осталось только подождать и все произойдет так, как бде сдится. Од так заботится обо бде! Подогрел воду, добавил эвкалиптового басла и посадил бедя парить доги. Да, у бедя опять дасборк. Ясдо, что слышдо, у бедя дос забит. Я у дего доба. Да, загородоб. Я потоб перезводю!»

Ульяна сидела на табуретке, обитой мягкой тканью и парила в тазике ноги. Вернулся Андрея с глинтвейном. Комнату наполнил аромат корицы с шоколадной ноткой и почти заглушил запах эвкалипта, придав ему молочный оттенок. Послевкусие красного вина осталось во рту, удивляя напоминанием о кунжутных зернах и тмине. Ульяна же не чувствовала толком ни запах, ни вкус приготовленного с любовью напитка.

Андрей сел рядом на пол и попробовал не остыла ли вода в тазу. Полуобнаженное тело молодого мужчины: его широкие плечи и крепкие руки, небольшой животик и слегка волосатая грудь, нравилось Ульяне, и она с удовольствием разглядывала его. Лицо же Андрей выглядело недовольным и он плохо это скрывал:

— Кому ты звонила, любимая? Меня смущают твои частые разговоры по телефону. Как только я захожу, ты прекращаешь разговор. Почему? С кем ты общаешься? У тебя есть кто-то еще?

Ульяна почувствовала что внутри нее собрался большой темный комок, который приподнял грудь, набрав теплого воздуха, но спокойно ответила:

— Я зводила подруге. Ты же здаешь… Бы подруги с детства. Бде часто дужед ее совет.