— Вы не возражаете, если я сегодня не приду на работу? — спросила она.

— Конечно, дорогая, о чем ты говоришь! Я и не ждал тебя сегодня. Тебе надо поехать в больницу, как только мы договорим.

Положив трубку, Келли поняла, что ей не хочется не только видеть Скотта, но даже близко подходить к его больнице.

Муж Люси назвал ее бессердечной сучкой, но она знала, что это не так. На самом деле у нее было очень мягкое сердце, только мало кто об этом догадывался. Именно поэтому ей так не хотелось ехать к Скотту. Даже при том ледяном холоде, который она сейчас чувствовала к нему, Келли знала: стоит ей увидеть его израненное тело и его беспомощность, как она не выдержит и уступит. И снова наденет его кольцо, сколько бы долгих мучительных месяцев ни длилось выздоровление Скотта. Но она не могла забыть о своих чувствах. Это кольцо будет жать ей палец, оно станет для нее невыносимой ношей, оно будет мучить ее каждое мгновение.

Ее охватило чувство вины. Она пыталась бороться со своей слабостью, с желанием немедленно кинуться к нему, помочь, утешить, облегчить его боль, быть с ним рядом. Но та сцена в спальне, совершенно обнаженная Мелани, лежащая с ним в постели, снова встала перед ее глазами, отогнав растущее чувство вины и долга. Келли бросилась искать номер телефона больницы, не давая себе времени расчувствоваться.

Ее соединили с частной палатой, и трубку взяла дежурная медсестра.

— Думаю, теперь уже можно смело сказать, что он вне опасности, — с оптимизмом заверила она Келли. — Конечно, пройдет еще немало времени, пока у него срастутся сломанные кости и он снова начнет ходить. Но его состояние, можно считать, уже миновало критическую стадию.

Келли почувствовала облегчение, когда она поняла, что Скотт может поправиться и без ее участия и ей не надо будет притворяться — ради спасения его жизни, — что она готова восстановить их помолвку.

— А он… у него не наступит ухудшения? — Непрошеная заботливость ее натуры заставила задать этот вопрос.

— О нет, это мы полностью исключаем, — услышала Келли в ответ. — Нет, нет, теперь уже серьезная опасность миновала. Он полностью в сознании и показывает такую колоссальную тягу к жизни, какую редко встретишь у человека даже в его возрасте.

— Спасибо, сестра, — тихо произнесла Келли и положила трубку.

Вот, значит, как. Скотту будет даже лучше без ее вмешательства. Собственно, это ничего не меняет. Только теперь не ему придется сообщать семье, что их помолвка расторгнута, а ей самой.

Впрочем, Скотт в любом случае не мог бы прийти на венчание в церковь в следующую субботу. Но Келли предпочитала во всем ясность и определенность, а поэтому не хотела утаивать от клана Макгаурен такое важное событие. Вот только никак не могла придумать, как деликатно объяснить Дональду причину расторжения их помолвки — ведь все еще оставался риск, что ее вышвырнут с работы, когда узнают, что она отвергла одного из членов их семьи. Не позже чем завтра она должна все объявить своему шефу, а уж он пусть донесет, это до остальных, потому что сама она вряд ли на это решится.

Почувствовав, что сейчас все же нелишне будет подкрепиться чашечкой кофе, Келли пошла подогреть чайник, но не успела его включить, как в дверь квартиры раздался громкий стук. Барабанили не на шутку. В пустом доме звук гулко разносился по этажам.

Келли приросла к полу — таким неожиданным был этот грохот. Никто из ее соседей не имел привычки так барабанить в дверь. Не иначе как в подъезд забрел какой-то хулиган.

Но когда она открыла дверь и перед ней вырос высокий симпатичный человек, смутно знакомый, буквально разобравший ее на части одним взглядом холодных голубых глаз, сразу стадо ясно, что это не хулиган и не из тех торговцев, которые ходят по домам и предлагают всякие ненужные товары!

— Вы — Келли Аркетт? — резко спросил он и так взглянул на нее, словно хотел сказать, что не намерен с ней особенно церемониться. От него исходила какая-то прямолинейная, несгибаемая агрессия.

— А что, если так? — с вызовом отозвалась она, пытаясь вспомнить, где его раньше видела.

— Ну, если вы Келли Аркетт, то прежде всего будьте любезны мне сказать, где вас носило двое суток, пока мы вас разыскивали по всему городу?

Ах, так вот он какой. Они не были знакомы, но Келли теперь поняла, что он из клана Макгаурен. Они все очень похожи друг на друга. Хотя у этого намного больше живости и задора, чем у остальных, целеустремленности во взгляде и настойчивости в действиях. Она сразу увидела, что он типичный Макгаурен, а с таким человеком: надо или твердо стоять на своем, или бежать от него без оглядки, пока он не прихлопнул тебя одним щелчком.

— А вам какое дело, где я была? — резко ответила Келли, даже не думая пропускать его в квартиру, видя, что его распирает от злости и он может выпустить пар в любую минуту.

— А вот такое дело, — довольно грубо бросил он. — Если бы вы сидели дома или были у своих знакомых, то мой брат не переживал бы так мучительно, вот какое мне до этого дело.

Ах, так, значит, это Билл! Ага, выходит, это с ним ее хотел познакомить Скотт.

— Прошу вас, проходите, — пригласила его Келли, с неприязнью понимая, что он заставляет ее делать совсем не то, что ей хочется. Она не собиралась впускать его в квартиру, но вот он уже здесь и закрывает за собой дверь.

Келли повернулась к нему, когда он уже был на пороге ее комнаты, и заметила, как он быстро окинул взглядом обстановку. Видимо, ему показалось здесь неуютно и тоскливо, ведь она еще не успела ни расставить вазочки, ни разложить вязаные салфеточки и другие милые безделушки.

— Итак, где вы были в выходные? — принялся он ее допрашивать, засунув руки глубоко в карманы, что придало ему еще более угрожающий вид. — Только можете не вещать мне лапшу на уши и рассказывать, как моему доверчивому дяде, что вы два дня провели у своей сестры. Вам там нечего было делать так долго.

— А почему я должна перед вами отчитываться? — Никогда еще Келли не встречался мужчина, который так быстро восстановил бы ее против себя. — И все равно, что бы я вам ни рассказала, вы мне не поверите.

При этих словах его глаза вспыхнули, но Келли не испугалась.

— Надо думать, было что-то серьезное, если вы даже пропустили репетицию брачной церемонии, которая должна была проходить в субботу в соборе, — выпалил он, не дожидаясь ее оправданий, и забросал вопросами: — Что случилось? Или вы решили расторгнуть помолвку?

— Если… — Келли вдруг подавилась словами. Она была так зла, что даже готова была выдать ему все как есть. Но он не давал ей сказать ни слова.

— В последний момент вы решили дать ему отставку? — взорвался Билл Макгаурен в бешенстве. — Или вы уже давно это задумали? — Он вынул руки из карманов, зловеще сжал кулаки и ошарашил ее следующим вопросом: — Вы что, надеялись одновременно иметь и мужа, и любовника?

— К-какого любовника? — не поняла Келли. — Да как… Да как вы смеете!

Но он совершенно спокойно смотрел на нее, не смущаясь ее приступом ярости, видимо считая это только женской уловкой.

— А знаете ли вы, что, пока вы там ездили развлекаться, ваш будущий муж попал в серьезную аварию?

И тут вдруг вся ее злость прошла, и Келли стала понемногу остывать. Она знала, как близки все члены этой семьи, поэтому Билл воспринимал боль брата как свою собственную. Видимо, он решил облегчить эту боль, превратив ее в гнев, — гнев, направленный против нее. Он считал, что она единственная могла сейчас облегчить страдания его брата.

— Да, я знаю, — тихо ответила она. — Я звонила в больницу только что.

— Вы знаете?.. Вы звонили?.. — закричал Макгаурен, и Келли по его тону поняла, что над ее головой собираются тучи, готовые вот-вот разразиться грозой. — Тогда почему, во имя всего святого, вы к нему не поехали? Какого черта вы тут рассиживаетесь и пьете кофе? Почему вы еще здесь, в то время как должны уже быть у его постели?

Конечно, он прав — он ведь еще ничего не знает. И на нее так подействовал его мощный волевой напор, что она чуть было не сказала, что да, сейчас же поедет в больницу к Скотту. Но к счастью, вспомнила, какое страшное предательство он совершил.