Когда-то существовало свыше тысячи разнообразных спектаклей, но на нынешней сцене можно встретить, по официальным данным, не более двухсот. При изучении репертуара немногочисленных трупп пекинской оперы бросается в глаза обилие постановок, главными героями которых являются уже знакомые исторические персонажи. Так, в спектакле «Хуажундао» в деталях воспроизведен эпизод несостоявшегося пленения Цао Цао. Побежденный в бою полководец с горсткой наиболее преданных людей, столкнувшись с отрядом Гуань Юя, высылает вперед генерала Чжан Ляо в отчаянной надежде спасти свою жизнь. Интересен напряженный диалог двух близко знакомых людей, оформленный в полном соответствии с законами жанра. Воины Гуань Юя решительно перегородили дорогу отступающим, но последний, обменявшись жесткими аргументами с бывшим соратником, отдает приказ своим солдатам расступиться и пропустить психологически раздавленного в данный момент противника.

В популярной опере «Встреча героев» обыгрывается другой эпизод битвы у Чиби. Накануне сражения Цао Цао посылает генерала Цзян Ганя в стан Сунь Цюаня для встречи с одним из ключевых полководцев вражеской армии — Чжоу Юем. Задача сложная — переманить на свою сторону талантливого военачальника. Однако смышленый Чжоу Юй разгадал хитрый маневр и, узнав о появлении Цзян Ганя, устроил торжественную «встречу героев», так и не дав тому даже изложить суть предложения. Более того, искусно подбросив фальшивое послание, он сумел заметно ослабить армию Цао Цао.

Очень часто на театральных афишах можно увидеть постановки о мудром Чжугэ Ляне. Хорошо известна оперная трилогия «Отступление под Цзетином», «Хитрость с пустой крепостью» и «Казнь Ма Су». События в них разворачиваются несколько позднее, когда канцлер царства Шу решительно противостоял государству Вэй и одержал ряд знаменательных побед. Однако в данном случае поход оказался крайне неудачным и ему пришлось проявить недюжинную смекалку, чтобы избежать разгрома. В результате Чжугэ Лян даже подал в отставку, но одновременно казнил и своего генерала, по вине которого чуть было не произошла большая трагедия.

У многих ценителей интеллектуального кинематографа свежа в памяти превосходная лента китайского режиссера Чэнь Кайгэ «Прощай, моя наложница», выигравшая один из главных призов на Каннском фестивале в середине 90-х гг. и завоевавшая признание во всем мире. Ее герои в блистательном исполнении Чжан Фэнъи и Чжан Гожу-на, которых великолепно дополнила чарующая Гун Ли, не только рассказали трагическую сагу о реальной жизни актеров на фоне бурных событий недавнего Китая на протяжении полувека, но и тонко передали атмосферу творческой лаборатории мастеров пекинской оперы.

По ходу фильма зритель имеет прекрасную возможность близко познакомиться с одной из лучших ее постановок. В основе сюжета оперы с тем же названием — жесткое противостояние двух выдающихся людей своего времени (конец III в. до н. э.) — основателя династии Хань Лю Бана и полководца Сян Юя, а также глубокие чувства последнего и его возлюбленной Юйцзи. Бесстрашный воин, обладавший феноменальной силой и способный, по свидетельству современников, «поднять гору», в решающем сражении у местечка Гайся, что на территории современной провинции Аньхой, поочередно теряет доблестную армию, любимую женщину и собственную жизнь.

Оказавшись на улицах современного Лояна или в его пригородах, приезжий сразу обращает внимание на изобилие магазинов и лавок, торгующих изделиями из фарфора и керамики. Понятно, что ими в Китае трудно кого-нибудь удивить. Поэтому выставленная в богатом ассортименте красивая продукция вряд ли бы имела реальный шанс привлечь большое количество покупателей, если бы не диковинные сюжеты и цветовая гамма предлагаемого товара. Трехцветные лошади и верблюды — от самых маленьких до почти в человеческий рост, многофигурные композиции по мотивам Шелкового пути, танские красотки, богатые купцы и веселые музыканты мирно соседствуют на нескольких квадратных метрах, легко заманивая в свои сети проходящих мимо туристов.

На протяжении тысячелетий керамика и фарфор из Поднебесной вывозились почти во все страны Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии, Дальнего, Среднего и Ближнего Востока, где вызывали всеобщее восхищение и пользовались огромным спросом. В средние века европейцы восторженно умилялись любой фарфоровой безделушке, считая ее величайшей драгоценностью.

Самая ранняя в Китае керамика — посуда из белой глины, датируемая примерно II тыс. до н. э., была обнаружена неподалеку от Лояна, при раскопках в районе города Аньян (провинция Хэнань). Высококачественная белая глина (каолин) с добавлением мелкоистолченного кварца или песка обжигалась в печах при температуре приблизительно от 1050 до 1150 градусов. Некоторые из найденных керамических емкостей покрыты серо-желтой и коричневой глазурью (поливой), которая после нанесения на изделие и обжига делала его поверхность блестящей и водонепроницаемой. Данное обстоятельство свидетельствует о значительном технологическом прорыве в уникальном производстве уже в глубокой древности.

Иероглиф «цы», имеющий в китайском языке значение «фарфор», возник в ханьскую эпоху, но его появление отнюдь не означало изобретения последнего. Это название еще долго распространялось на так называемые «фарфоровидные изделия». Великое открытие состоялось в начале периода Тан (VII в.), когда многолетний опыт изготовления разнообразной и высококачественной керамики привел к созданию более совершенного материала. Длительное время его делали только в Китае, что во многом обуславливалось особыми природными условиями и ресурсами страны. В Европе секрет производства фарфора стал известен лишь примерно через тысячу лет, а первый фарфоровый завод в Старом свете был основан в Мейсене (Германия) в 1710 г.

Известно, что обычно базовым сырьем для изготовления фарфора являются каолин, кварц и полевой шпат. В дальнейшем процессе необходим высокотемпературный (не менее 1350 градусов) обжиг полученной смеси. Именно в этом случае происходит структурная трансформация последней, в результате чего образуется минеральная масса, непроницаемая для воды и просвечивающая в тонком слое. При использовании каолина в смеси с песком, а также при меньших температурах обжига получается традиционная китайская керамика, знаменитая во всем мире богатством красок и разнообразием форм.

Появление новой технологии не ограничило эксперименты и творческие поиски в изготовлении художественной керамики. Особое внимание по-прежнему уделялось глазуровке и росписям. В танскую эпоху для глазурей использовались в основном окисное железо, которое давало желтые, коричневые и черные цвета, окисная медь, придававшая изделиям зеленоватый оттенок, и марганцевая руда с ее пурпурными тонами.

Тогда же на уровне опытных образцов появился фарфор с трехцветными свинцовыми глазурями и кобальтовой росписью. Последняя в зависимости от места добычи минерала и состава краски передает самые разнообразные оттенки синего цвета. Однако в целом для периода Тан характерен однотонный фарфор, покрытый белой глазурью. Именно такой для императорского двора делали в Динчжоу (совр. провинция Хэбэй).

Фарфор постепенно занял ведущие позиции в декоративно-прикладном искусстве. По всей стране строятся многочисленные печи. На ведущие позиции в его производстве выходят мастерские уезда Цзиндэчжэнь (совр. провинция Цзянси). В 1004 г. они начинают поставлять свою продукцию императору в столичный Бяньлян. Очень скоро цзиндэчжэньский фарфор признается эталонным. Про него говорили, что он бел как нефрит, блестящ как зеркало, тонок как бумага и звучен как колокольчик. К концу KVI в. в уезде, ставшем главным производителем фарфора, насчитывалось уже свыше трехсот печей.

Китайские мастера неизменно совершенствовали свое искусство, что проявилось в последовательной утонченности форм, усложненном орнаменте, красочности росписи, расширении цветовой гаммы. Художники рассматривают поверхность сосуда как пространство для реализации своих фантазий и эстетических принципов. В то же время даже самый затейливый узор полностью подчинен его форме, создавая гармонию исходного материала, творческого замысла и филигранного исполнения.