========== Свиток первый. Я снова попадаю в неприятности ==========

День начался с неприятностей: я опоздал на автобус, и в колледж пришлось добираться на перекладных. Конечно же, я опоздал на занятия — на целых полчаса! Преподаватель ничего не сказал, но по его лицу ясно было видно, что он мне это однажды припомнит. На сессии, например. Я готов был сквозь землю провалиться! Это исполнилось как раз наполовину, когда я шёл к своему месту: кто-то подставил подножку, и я растянулся, рассыпав учебники.

— Растяпа! — пополз шепоток.

Когда я наконец уселся, красный как рак, занятие продолжилось. А до этого вся аудитория наблюдала за моими злоключениями. Скажу честно: в колледже меня не любят как минимум по трём причинам. Я хорошо учусь (читай: ботаник) — это раз. Я не особенно-то люблю тусоваться — это два. Я до упоения люблю будущую профессию — это три. В итоге все шишки, которые только можно себе представить, сыплются на меня. Обидно, да?

Но я никому не жалуюсь, отчасти потому что не хочу расстраивать отца. Он неудавшийся археолог и все свои несбывшиеся надежды возлагает на единственного сына. Чудак, он верит, что я непременно сделаю какое-нибудь сенсационное открытие, которое перевернёт современную археологию и меня прославит. Сам я ни на что особо не надеюсь. Я даже не знаю, возьмут ли меня на раскопки.

Группа летит в Египет, в Долину Царей. Предстоит целый месяц жить в пустыне и копаться в песке, надеясь найти хоть что-нибудь. Мемфисский колледж посылает такие экспедиции два раза в год, но толку никакого. Возможно, на этом месте вообще никогда ничего и не было, но, поскольку бюджет колледжа не позволяет расширить радиус поисков, студентам из года в год приходится рыться в этой большой «песочнице».

Меня вообще не хотели с собой брать, поскольку все считают, что я jinx, но куратор категорически заявил: либо едут все, либо поездка отменяется.

Когда я сообщил отцу, что через пару дней еду в Египет, он очень обрадовался.

— Замечательно! — воскликнул он. — Возможно, тебе удастся то, что не вышло у меня. Я никудышный археолог.

Ну вот, опять двадцать пять. Терпеть не могу такие разговоры! Одно и то же, всегда одно и то же: он будет заниматься самоуничижением, а я должен это выслушивать и одновременно убеждать его в обратном.

— Не говори так, — возразил я.

— Так и есть. Я хочу подарить тебе… что-то вроде талисмана.

Он достал из стола шкатулку. Я видел её раньше, но она всегда была заперта, а отец строго-настрого запрещал к ней притрагиваться. Её содержимое, очевидно, являлось каким-то важным секретом. И вот теперь этот секрет открылся: там лежал небольшой круглый артефакт из чистого золота, покрытый древними письменами, вернее, иероглифическим письмом.

— Единственное, что я нашёл за всю свою археологическую карьеру, — сказал отец с тихим торжеством и положил диск мне на ладонь. — Мне думается, что это медальон. Пусть принесёт тебе удачу.

— А что тут написано?

Я разглядывал медальон и так и сяк, но безуспешно: иероглифы были слишком сложные, а мы в колледже пока осваивали самые азы. И даже тот факт, что я много занимался самостоятельно и поглощал значительно больше материала, чем задавали, мне мало помог. Это был совершенно другой уровень.

— «Это ключ знающего к святилищу избранного. Открой им незапертый дом, и тот воскреснет, кому предначертано лежать в пыли», — перевёл отец.

— Ох, чушь какая-то… — пробормотал я.

— Не стоит понимать их надписи буквально, — возразил отец.

— А что на реверсе?

На обороте оказалась пирамида, перпендикулярно вершине которой была начертана волнистая полоса.

— Наверное, пирамида кого-то из фараонов. — Отец неуверенно пожал плечами. — Но я никогда не видел, чтобы над пирамидами изображали волны. Не потеряй!

— Ну что ты… — Я прицепил медальон к своей цепочке. — Буду беречь как зеницу ока. Слушай, а как тебе удалось её сохранить? Я думал, что все находки должны быть сданы в государственный музей?

Отец лишь загадочно улыбнулся и сказал:

— Может быть, ты когда-нибудь разгадаешь тайну этой штуки. Учись хорошенько, сынок.

— Постараюсь.

И я отправился собирать вещи.

Что нужно человеку в экспедиции? Вернее, что нужно археологу? Меньше всего он заботится о сменной одежде и еде. Его интересуют инструменты, необходимые для раскопок. Я не исключение, хотя археологом меня назвать пока ещё нельзя. Я взял лишь комплект сменной одежды и пару банок консервов, зато запасся десятком бутылок с водой (жажда — бич Египта!). Дальше, набор инструментов: всякие молоточки, скребки, кисточки. Не думаю, что пригодится, но это хотя бы создаст нужное настроение. И конечно же, я прихватил фотоаппарат: привезти из экспедиции хотя бы снимки пустыни — уже неплохо.

Обычно я ношу линзы (зрение у меня не ахти), но в пустыне, где повсюду пыль и песок, линзы не лучший вариант, так что я вернулся к старым добрым очкам: их можно в любую минуту снять и протереть.

Отец, осмотрев снаряжение, прибавил ко всему прочему фонарик, зажигалку и складной нож, а ещё лейкопластырь.

— Пустыня — место мерзкое, — сказал он. — Там запросто можно стереть ногу или получить ссадину. Нужно быть готовым ко всему. А ещё возьми вот это. — И он, к моему ужасу, вручил мне пояс со своими старыми инструментами. Да такими пользовались ещё в позапрошлом веке, не иначе! — Не надейся на сумку. Всё должно быть при тебе. И ни на минуту не расслабляйся!

Словно на войну собираюсь, честное слово… Я поблагодарил отца, хотя и знал, что буду выглядеть с этим поясом полным идиотом. И к чему мне такие сложные инструменты? Всё равно не представится шанса ими воспользоваться… Но, в конце концов, отец провёл на раскопках тридцать с лишним лет. Наверное, стоило прислушаться хотя бы к советам.

— Настоящий археолог! — с гордостью сказал отец, оглядев меня. — Я просто уверен, что тебе повезёт.

— Будь реалистом, папа, — поморщился я. — Там никто никогда ничего не находил.

— А ты непременно найдёшь! Я верю в тебя. — И с этими напутствиями отец отправил меня в дорогу.

Не хочу вспоминать, как меня обсмеяли одногруппники, увидев мой «костюм». Сами они разрядились как на загородную прогулку. Я ничего не ответил, только ухмыльнулся про себя: посмотрим, что будет, когда окажемся в пустыне!

Я сел на сиденье рядом с куратором, и мы обсуждали весьма интересные вещи. К примеру, почему тупое лезвие, оставленное в гробнице, становится острым? Что такое на самом деле «проклятие фараонов»? Как египтяне смогли построить такие монументальные сооружения?

— Я хочу, чтобы ты написал отчёт об этой экспедиции, — попросил куратор.

Я кивнул, стараясь выглядеть спокойным, хотя меня распирало от радости. Меня повысили! До этого я был всего лишь фотографом, а теперь — написать целый отчёт! Так что я не стал терять времени попусту и начал делать наброски.

***

Место, куда мы приехали, выглядело удручающе. Представьте себе: кругом на все четыре стороны пустыня, рытая-перерытая. Сухой ветер сразу же насыпал полные глаза песку, так что очки пришлись кстати. Я из-под ладони щитком посмотрел на пустыню.

Пески шуршали, казалось бы, с издёвкой: «Нич-ч-чего тут не найдёш-ш-шь!»

Сердце у меня быстро билось. Моя первая встреча с Египтом — какой она будет?

Я сделал несколько фотографий вечернего неба. Таких пейзажей в городе не увидишь, это точно: небо было бескрайнее и будто свисало над головой фантастическим занавесом.

— Разбиваем лагерь! — скомандовал куратор.

Поставили палатки, тенты, развели костёр, хотя было и без того жарко, и достали из рюкзаков пиво (а может, и чего покрепче). Общаться с одногруппниками мне не хотелось, да меня и не пригласили, и я ушёл в свою палатку, расстелил одеяло, вытряхнул из ботинок песок и лёг.

Песок… Он был повсюду, даже на зубах.