Когда люди из Карлисли вышли, Анжела призналась Николасу — между нею и стражей Уиндома существует большее взаимопонимание, чем с латниками из Карлисли.

Вечером, когда Кейт и Нелл принесли скатерти, собираясь накрывать главный стол к ужину, двое мальчишек-сквайров тоже вошли в зал. Николас пристально наблюдал за ними, хотя любезно и с улыбкой ответил на их приветствие. Они чувствовали на себе взгляд хозяина и старались как можно лучше справляться со своими обязанностями, искоса бросая настороженные взгляды на внушительную фигуру нового лорда.

Позднее, когда все сидели за ужином, Николас наполнил кубок Анжелы пряным вином и наклонился к ее уху.

— Расскажите подробнее о тех поварятах. Когда они появились в замке?

— За две недели до смерти Кретьена. Они двоюродные братья, родом из графства Херефорд. Их отцы служили у Кретьена и участвовали в крестовых походах короля Ричарда Львиное Сердце.

— Как их зовут?

За время знакомства Анжела упустила из виду это обстоятельство и не назвала имен ребят.

— Блондин — Джил Ландовер, а рыжий — Джек Пеллетьер. Их матери…

— Сестры. Да, я знаю их отцов, — заметив вопросительный взгляд Анжелы, Николас добавил: — Достойны похвалы те, кто борется за справедливость, как за Святую Землю. Отец Джила чуть не умер под Антиохией. Сейчас ему должно быть около шестидесяти пяти. Моему отцу исполнилось бы столько же…

Он предался горестным воспоминаниям.

Анжела положила руку ему на плечо, от него исходило тепло, окутавшее ее горячей волной. Он накрыл ее руку своей и погладил обручальное кольцо на ее пальце.

— Когда умер ваш отец?

— Мне стукнуло тринадцать лет, я как раз собирался жениться. — Он тяжело вздохнул. — Семнадцать лет тому назад, но я все еще его помню. Он был добрым человеком. Черноглазым, темноволосым. Мне казалось, таким голосом, как у него, должен говорить сам Господь Бог. А какое щедрое сердце! И огромного роста, выше меня. — В глазах Николаса блестели слезы. — Знаю, в это трудно поверить, но я говорю чистую правду. Мы, Сент С… — он осекся, придя в ужас от собственной болтливости.

Сердце Анжелы бешено застучало. Сент С-с-с… Что дальше?

Николас плотно сжал губы.

— Этой ошибки я не имею права совершать.

Она смотрела ему в глаза. Он отвел взгляд, принялся осматривать зал, собиравшуюся толпу, свою золотую чашу, ее обручальное кольцо.

— Кроме Аллена, — спросила она тихо, — кто еще знает ваше настоящее имя?

— Никто.

Он проследил за направлением ее взгляда. Она смотрела туда, где рядком рассаживались Питер, Эдвин и Леон.

Ее преданные слуги. С того времени, когда отец отдал ей земли, причитающиеся по наследству, они относились к ней лучше, чем собственная семья. Питер наблюдал за ведением хозяйства в замке Уиндом. Эдвин присматривал за крестьянами и урожаем. Леон тем временем стал хозяином в ее лесах, где водились пушные звери и другие животные… а также банда Дьявола. Наверное, Леону не раз приходилось встречаться с этими людьми, а возможно, и с их предводителем. Когда она поделилась со слугами желанием заполучить в союзники Полуночного Дьявола, Леон вызвался ей помочь.

— Позвольте мне, миледи, попытаться найти его.

И Анжела согласилась, не могла же она упустить единственную возможность. Леон наверняка знал, где искать Полуночного Дьявола. Но как ему удалось доставить Дьявола к ней? Поистине, Николас скрывал от нее слишком многое.

— Вы сейчас здесь, со мной, потому что вас взяли в плен или попросили прийти? — спросила она, не сводя пытливого взгляда с лица Николаса.

— Взяли в плен, уверяю вас.

— Как вы объясняете это? Никому до сей поры не удавалось пленить ни вас, ни ваших людей.

— У меня не оказалось возможности выяснить, как это получилось. Но я собираюсь это сделать. Как бы то ни было, я здесь.

— А если бы вас попросили, вы пришли бы?

Он встретил ее взгляд. В его глазах светилась глубокая нежность.

— Не хотите рассказать мне правду?

— Не хочу подвергать вас лишней опасности.

— Ваше преступление настолько тяжело?

— Оно, как и ваше, заключается в том, что я попал в паутину предательства. И не могу выпутаться из нее. Я был слишком молод и не способен противостоять коварству и интригам.

— А теперь? Разве теперь вы не в силах установить имена ваших обидчиков?

— Мои враги очень могущественные люди и хорошо защищены. Остается бороться доступными методами. Издалека, — он сжал ее пальцы, — и за тех, кому я могу помочь восстановить достоинство и доброе имя.

В отчаянии Анжела прошептала:

— Должна же остаться какая-то надежда, вы сами учили меня этому.

Он нежно провел пальцами по ее щеке.

— Неужели? Так это же отлично!

— Почему вы не можете остаться здесь, со мной? Когда претенденты на мою руку разъедутся по домам и суматоха уляжется, если вы вернетесь в лес, мне придется разослать весть о пропаже моего мужа… или… смерти. Думаю, вполне возможно вам остаться. Я не стану возражать, если время от времени вы захотите отлучаться. Мне кажется, если вы уедете насовсем, я не перенесу этого. Просто умру. И никогда не узнаю вашу тайну.

Сердце Николаса переполнилось радостью и печалью.

— Нет, моя любимая и любящая жена. Вы же знаете, этого я не сделаю.

— Почему?

— О, Ангел мой! — Он откинул голову и сокрушенно вздохнул. Оперевшись о спинку ее стула, он приблизил губы к ее уху:

— Вы думаете, я смогу остаться с вами и притворяться, будто живу нормальной жизнью? Нет, этого я не перенесу. Сейчас не смогу. Нет! Вы задали вопрос, и вам придется выслушать ответ. Я хочу видеть вас совершенно обнаженной, извивающейся, как сегодня утром, хочу видеть вас в моей постели, со мной, принадлежащей мне!

Ее охватила горячая волна, она почувствовала, как напряглась грудь, тело ослабело от нахлынувшего желания, дремавшего в ней с самого утра и теперь рвущегося наружу.

— Я изнемогаю от страсти, — произнесла она, видя, как трепещет жилка на его шее.

— Мы женаты всего два дня. Как вы думаете, что может случиться, если я все время буду просто лежать рядом с вами до конца моих дней? Видит Бог, я умираю от желания, хочу овладеть вами всеми возможными способами — на спине, на полу, в комнате, на стуле, в любой час дня и ночи. У нас могли бы родиться дети, потому что я не смогу не принять вас целиком, каждый кусочек, каждую каплю. Но наши дети станут незаконнорожденными, не смогут унаследовать ничего ни от меня, ни от вас. Могу ли я поступить так по отношению к ним, к вам? Я не смогу даже дать им свое имя. А как насчет вашего нежелания подчиниться любому мужчине?

— С вами, Николас, мне не страшно будущее. Уверена, вы никогда не нарушите границы справедливости. Только с вами я смогу чувствовать себя свободной.

Он печально улыбнулся.

— Да. А какая участь ждет меня? Вашего покорного слугу?

Эта мысль показалась ей ужасной. Он увидел это по выражению ее лица. Николас не собирался говорить резко, просто так получилось.

— Вы правы. Конечно, глупо с моей стороны говорить подобное. — Анжела не знала, как объяснить свои чувства. — Просто я хотела сказать, с вами мне открылись новые горизонты, совсем иная жизнь. Но я плохо выразила свою мысль, прошу прощения.

Николас в отчаянии смотрел в одну точку, не произнося ни слова, не двигаясь. Слуги подносили кушанья, но он ничего не замечал.

Сердце Анжелы сжалось от боли. Она не могла проглотить ни кусочка. Сидела в ожидании еще одной бессонной ночи.

Наконец оцепенение спало с Николаса. Он повеселел и стал проявлять всяческие знаки внимания к молодой жене, постоянно наполняя ее кубок и предлагая изысканные яства.

— Не хотите ли этот кусочек, дорогая?

— Благодарю, дорогой, я не голодна.

— Вам обязательно нужно съесть что-нибудь. Запейте вином эту репку, но проглотите ее.

Анжела наморщила носик.

— Зачем? Это же не манна небесная, сэр.

— Репа, печеная ли, вареная ли, очень полезна для печени. — Он положил кусок в рот и с наслаждением проглотил.