Рон удивленно поднял брови.

— Да, это действительно для меня новость, — сказал он. — Как же мы, однако, старомодны.

— Поздравляю, вы изобрели велосипед, — язвительно откликнулась Патриция, довольная тем, что хоть на минуту заставила его в чем-то засомневаться. — Могу вам также сообщить, что в нашей стране считанные десятки женщин-профессионалов, и каждая из нас живет в постоянном страхе, что ее дисквалифицируют. Кроме того, большинство полей, где проходят чемпионаты, были спроектированы специально для мужчин и не подходят женщинам по физическим параметрам. Те же, что предназначены для женщин, обычно спроектированы небрежно и находятся в таком плохом состоянии, что нам даже сложно бывает определить уровень своего мастерства и мастерства соперниц. А на многих полях женщинам просто не разрешают играть.

Однако Рон уже успел взять себя в руки и отреагировал на последние слова Патриции своей обычной улыбкой.

— Не вижу в этом ничего смешного, — холодно сказала Патриция. — Женщинам пришлось бороться за право соревноваться наравне с мужчинами и приходится бороться до сих пор. Большинство мужчин не хотели и не хотят допускать нас в профессиональный гольф. Поэтому я и сомневаюсь, что ваши инвесторы потерпят проектировщика-женщину.

Она сжала руки, готовясь встретить его возражения. Но он просто спросил участливо:

— Что, колено очень беспокоит?

Патриция опять почувствовала приступ раздражения.

— При чем тут колено? — почти крикнула она, но потом, поняв, что уже переходит границы приличия, взяла себя в руки и пробурчала:

— Конечно, беспокоит.

— Понимаете, Патриция, — серьезно сказал он, — жизнь вообще полна разного рода трудностей, препятствий и несправедливостей, и в этом смысле оба пола равны. Иногда от нас действительно ничего не зависит, но чаще всего препятствия имеют не внешние, а внутренние причины. А как раз с ними и необходимо научиться справляться, хотя человеку обычно трудно даже признаться себе в том, что его главный враг — он сам.

— И что вы хотите этим сказать? — спросила Патриция с досадой. Ей показалось, что им руководит обычное для мужчины нежелание придавать значение женским жалобам. — Какое отношение ваши слова имеют к теме нашего разговора?

— Поверьте, самое прямое, — ответил Рон серьезным тоном. — Конечно, этот гольф-клуб может оказаться таким же консервативным, как и большинство других в нашей стране. Но ведь ваше дело не доказывать руководству клуба, что все женщины имеют право играть в гольф наравне с мужчинами, а выполнять порученную вам работу. Если вы выполните ее отлично, то это и будет самым убедительным аргументом в вашу пользу. Ради Бога, не думайте, что я хочу унизить вас или заткнуть вам рот, но ведь это правда. Я согласен, кто-то действительно может не допустить вас к этим соревнованиям из-за своей косности, но вам совершенно не об этом нужно думать, потому что это внешнее обстоятельство, которое вы одна изменить не можете. Вы должны думать только о том, что нужно сделать, чтобы победить на этих соревнованиях, если вас к ним допустят. Нас должно занимать в основном то, что зависит от нас самих. Я, например, убежден, что вы в состоянии победить практически любого соперника, потому что у вас есть для этого необходимое мастерство, физическая подготовка, опыт и талант. Причина ваших неудач в том, что ваш самый серьезный противник — это вы.

Патриция не нашлась, что на это возразить. Она просто молча смотрела на него и ждала, что он еще скажет.

— Не волнуйтесь, — в его тоне опять появились юмористические нотки, — сейчас я не заставляю вас ни с кем соревноваться и никому ничего доказывать. Максимум, что я сегодня попрошу вас сделать, это принять таблетку аспирина, выпить чаю и лечь отдохнуть. Поэтому наша основная задача на данный момент — поскорее добраться до дома. Ну что, поехали?

Пока он заводил мотор, Патриция думала с досадой, что он опять попал в точку. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это принять обезболивающее, выпить чашку чая и прилечь. Основной причиной ее дурного расположения духа действительно были боль и усталость.

Дом оказался большим и очень красивым двухэтажным зданием, на белом фасаде которого сияло несколько огромных окон. Войдя внутрь, Патриция поняла их назначение. Они не только пропускали в жилье свет и воздух, но и украшали его. Дом стоял на высоком холме, и из окон открывался великолепный вид на море, так что изнутри они напоминали живые картины в рамах.

Патриция даже забыла про боль и усталость, так ей захотелось сразу осмотреть весь дом. Первым делом она, опираясь на костыли, добралась до просторной кухни. Там ее встретила миссис Стейн, экономка, помогавшая готовить еду, когда у Рональда Флетчера были гости. Она с приветливым видом протянула Патриции руку и сказала:

— Счастлива с вами познакомиться, мисс Лейн. Вряд ли вы помните, но моя дочь Барбара однажды послала вам письмо — она ваша большая поклонница — и вы даже ей ответили. Представляю, как она обрадуется, когда узнает, что вы гостите у мистера Флетчера. Не хочу показаться навязчивой, но мы живем совсем рядом и, возможно, вы будете не против, если я как-нибудь приведу Барбару с собой. Она будет просто счастлива поговорить с вами и показать вам здешние места.

Патриции миссис Стейн показалась очень милой дамой, и она собиралась продолжить беседу, но успела только ответить, что, конечно, будет не против, как вошел Рон. Он предложил ей осмотреть подвал, где было установлено спортивное оборудование.

— Мы хорошо подготовились к вашему приезду, — сказал он, помогая ей спуститься с лестницы. — Все тренажеры приведены в порядок, и я думаю, что вы сможете начать занятия уже через неделю. Вас ждут упражнения для пресса, квадрицепсов, подколенных связок и, конечно, для коленей. Вот это, — он показал на один из аппаратов, — установка «Наутилус», а вон тот агрегат называется «Цибекс». Они предназначены для укрепления мышц ног и живота. Остальное, думаю, вам знакомо.

Он улыбнулся и прибавил:

— Вам тут скучать не придется. Вы будете гулять, кататься на велосипеде, плавать, бегать по пляжу. Вы в этом сомневаетесь? — спросил он, увидев недоверчивое выражение на лице Патриции. — Поверьте мне, с такими тренажерами вы уже недели через три сможете, не уставая, бегать вверх и вниз по лестнице.

— Сейчас меня утомляет один их вид, — призналась Патриция, оглядывая комнату. Ее глаза опытного спортсмена подсказывали ей, что здесь она будет не просто преодолевать физические последствия травмы. Она поняла, что Рон действительно намерен помочь ей вернуть хорошую спортивную форму и подготовиться к серьезным выступлениям.

— Этот дом… — начала она, — не поймите меня неправильно, мне он очень понравился, но все же он кажется мне каким-то…

— Каким-то нежилым? — закончил Рон фразу. — Боюсь, что вы правы. Я приобрел его три года назад просто потому, что мне он тоже очень понравился. Я был здесь по делам, случайно проезжал мимо и увидел его — он продавался за бесценок. Я купил его, поддавшись какому-то порыву — не смог устоять перед великолепием морского пейзажа, который видно из окон. В общем, теперь мне приходится содержать одновременно и этот дом и квартиру в Монтгомери. Сам я постоянно здесь не живу и, конечно, мне одному такой большой дом и не нужен. Надо бы его продать, да не могу, не решаюсь расстаться с такой красотой. Так что я как буриданов осел — не могу от него отказаться, но не могу и жить здесь постоянно и сделать его уютным. Я надеюсь, что ваше присутствие поможет решить эту задачу. А уж когда Дженнифер приедет, я думаю, он наконец станет похож на самое настоящее человеческое жилище.

По лицу Патриции промелькнула тень, и Рон спросил участливо:

— Скучаете по дочке?

Патриция только кивнула.

— Я уверен, что Анжела и мисс Темпл хорошо о ней заботятся. И что ей весело в компании с Элис, Сандрой и Кэти.

— Откуда вы знаете, как зовут ее подруг? — удивилась Патриция.