Глава 7

Лукас смог вздохнуть лишь тогда, когда она направилась к машине. Кейтлин поблагодарила водителя, когда тот открыл ей дверь, и залезла внутрь.

Как только они уселись на свои места, Лукас повернулся к девушке. Похоже, она только что вернулась с работы, на ней все еще были деловые брюки, консервативная белая блузка и черный пиджак. Она была застегнута на все пуговицы и вся такая серьезная. Тем не менее, этот профессиональный и собранный вид был чертовски сексуальным.

И это говорило, насколько он влип.

Кейтлин указала на черную перегородку между ними и водителем.

― Дай угадать. Звуконепроницаемая?

Он кивнул.

― Абсолютно.

Девушка слегка поежилась.

― Куда мы едем?

― Сюрприз.

Кейтлин кивнула и стала следить за мелькающими улицами города.

― Лукас, насчет прошлой ночи...

― Все нормально, Кейтлин. В ту ночь все стало слишком быстро развиваться. Для нас было правильно взять небольшой перерыв.

― Я все жду того, ― она махнула между ними рукой, ― что это притяжение между нами ослабнет.

― Не думаю, что одна ночь могла бы что-то с этим сделать. Мы совместимы в сексуальном плане, и в этом нет ничего плохого. Мне приятно твое общество. И обычно, когда так бывает, я приглашаю женщину на второе свидание. И вот... наше второе свидание.

― Да, все так, правильно и очень практично. Но я адвокат, Лукас. У меня есть такая привычка, как видеть, что правильно, а что ― нет. И сейчас я перед тяжелым выбором, продолжать ли наши отношения, учитывая...

Она остановилась, но Лукас знал, о чем она думает.

― Возможно, с твоей точки зрения то, чем я занимаюсь, не всегда правильно. С философской же мы разные. Ты видишь правильное и неправильное. Я же вижу победителей и проигравших. И точно знаю, в чьей команде хочу оказаться, ― он указал на лимузин. ― Я привык к определенному образу жизни. Мне нравятся хорошие вещи. И деньги. Я не буду за это извиняться.

― Даже если твой успех влечет боль малообеспеченных людей.

Лукас не ответил. В основном из-за того, что ей не понравится его ответ.

― Итак, ты разрываешься между своими принципами и ...

― И тем, чтобы выкинуть все мысли из головы и заняться с тобой сексом. Что делает меня поверхностной и, возможно, чертовски похотливой.

Мужчина рассмеялся: ее откровенность удивила его.

― Не имею ничего против поверхностных. Или похотливых.

Кейтлин улыбнулась и закатила глаза.

― Не сомневаюсь. И, если честно, я села в машину только из-за твоей кошки.

― Моей кошки?

― Ты взял бездомную и, она, действительно, страшненькая. И это заставляет меня думать, что где-то под слоем жадности и эгоизма в тебе кроется порядочность.

― Я хотел бы убедить тебя, что это правда.

― Но не будешь?

Он посмотрел в окно и признался сам себе, с чем ему было трудно.

― Думаю, настоящий ответ: я не могу.

Кейтлин подняла голову и в замешательстве нахмурилась.

― Ты веришь, что в тебе нет ничего достойного и хорошего?

Лукас продолжал наблюдать за мелькавшими за окном лимузина зданиями. Он никому не озвучивал эти мысли. Никогда. Но с тех пор, как умер его брат, он испытывал то, что можно назвать кризисом нравственности.

Мужчина проснулся на следующее утро после похорон брата и долго смотрел на себя в зеркало, а в отражении видел своего отца. До смерти Тоби, Лукас видел мир именно так, как описала Кейтлин ― успех или поражение. И тогда, когда он был победителем, его не заботили проигравшие.

Он уничтожил бесчисленное количество безликих людей в своем квесте за большим количеством денег, за большей властью. Это никогда его не беспокоило, пока он не понял, что у безликих людей есть имена, семьи, любимые.

Когда он впервые зашел в паб «У Пэт», то увидел настоящую семью Коллинз, и это его напрягло. В прошлом он с легкостью инициировал сделки, закрывал их и уходил без всякого сожаления. Но все оказалось иначе в тот день, когда он заговорил с Трисом, Эваном и Кейрой. Встреча прошла так, как и любая другая подобная сделка, которую он проворачивал. Но когда Лукас уходил, перед его глазами продолжала стоять сцена того, как два брата, можно сказать, стояли и защищали от него свою старшую сестру.

Он не сделал этого для Тоби. Не смог предложить своему младшему брату защиту и чувство защищенности.

Лукас несколько раз вскакивал посреди ночи, беспокоясь, не стал ли он такой же угрозой психологического здоровья брата, как и его отец.

Наблюдение за тем, как Коллинзы защищают друг друга, заставило его почувствовать себя неловко. Ему потребовался целый месяц, чтобы опять вернуться в паб. В этот раз он был умнее, без эмоций следил за происходящим в пабе, разделял на категории, анализировал это место с точки зрения бизнеса и обсуждал с архитектором их планы. Он смог откинуть свои самые худшие чувства на протяжении всей встречи.

А потом зашла Кейтлин.

Она согласилась пойти с ним на свидание. Мужчина понимал, что ее целью было раскрыть свою сексуальность, но Кейтлин не из тех, кто держит людей на расстоянии. Даже тех, кто собирается причинить боль ее семье. И вот они сидели за столиком, а она задала ему вопросы, которые никого раньше не волновали. Потому что, на самом деле, всем было наплевать, какой он на самом деле. Единственное, что волновало окружающих ― что он может им дать.

Тишина затянулась.

― Ты не прав, ― в конце концов, ответила она.

Он с удивлением посмотрел на нее.

― Что ты имеешь в виду?

― Я не считаю тебя плохим человеком. Хотелось бы, потому что эта попытка купить паб бесит меня. Но, ― она наклонилась и взяла его за руку, ― ты ― не плохой.

Лукас не знал, что ответить. Первый раз в его жизни он хотел быть достойным чьей-нибудь симпатии. Ее симпатии.

Лимузин остановился, и Лукас удивился, что они уже приехали к месту назначения.

― Пристань? Не слишком ли холодно для плаванья? ― спросила Кейтлин.

― Не для того, что я задумал.

Мужчина взял ее за руку и помог выйти из лимузина. Он повел ее к своей яхте, так и не выпуская ее ладони. Лукас хотел бы, чтобы было теплее, но декабрь и должен заставлять поежиться особенно в этом году; температура была ниже обычного. И хотя ночь была лунной и ясной, мороз многих разогнал по домам.

Он помог подняться ей на борт, польщенный ее восхищенными «черт побери» и «Боже Всемогущий».

― С ума сойти, ― произнесла она, пока они покидали верхнюю палубу и спускались вниз. ― Я никогда не видела... ― она не смогла вымолвить ни слова, пока заходила в просторную гостиную.

Главным акцентом в комнате был большой белый кожаный диван и сочетающаяся с ним оттоманка. У противоположной стены красовался бор в форме подковы с высокими мягкими стульями. За ним находился зеркальный стеллаж с позолоченными полками, уставленный различными бутылками с алкоголем и бокалами.

― Ух ты!

― Дай мне сказать капитану, что мы готовы отправиться, а потом я налью тебе выпить.

Кейтлин была увлечена рассматриванием комнаты, чтобы ответить; ее взгляд быстро перепрыгивал с одного на другое.

Как только яхта отчалила, Лукас зашел за бар и указал на бутылки.

― Назови свой яд?

Кейтлин бросила короткий взгляд на варианты, пока садилась на барный стул.

― Джин с тоником.

Лукас открыл бутылку «Нулет Резерв» (прим.: Nolet’s Reserve ― бутылка джина за пятьдесят тысяч рублей), налил обоим в бокал и, обойдя барную стойку, сел рядом.

― За второе свидание, ― сказал он, когда они чокнулись бокалами.

Кейтлин оглянулась через свое плечо, чтобы посмотреть большое окно за диваном. Пока они шли по реке Патапско к Чесапикскому заливу, вид на Балтимор становился все меньше и меньше.

― Как красиво.

Лукас даже не обращал внимания на пейзаж. Он точно знал, на что хочет смотреть, и это что-то было не снаружи.

― Сними одежду.

Ее взгляд сразу же метнулся на его лицо.

― Лукас...

― Кейт, ты села в машину. Я сказал, что произойдет, если ты в нее сядешь.

Он больше ничего не сказал. Вместо этого просто смотрел на нее, позволяя ей понять, что он ждет, когда она выполнит его приказ.

Кейтлин отставила свой бокал и встала. Она медленно и соблазнительно расстегнула пуговицы на своей блузке.

Лукас крепче ухватился за свой стакан потому, что не доверял себе. Он боялся, что не выдержит и разорвет на ней всю одежду и начнет трахать, как одержимый. Эти три дня были слишком длинными.

Когда она сняла с себя блузку, Лукас больше не смог сдерживаться. Он накрыл ее руки, прежде чем она успела расстегнуть лифчик.

― Твое стоп-слово?

― Синий, ― прошептала она.

Он подготовился и кое-что принес с собой.

Мужчина освободил ее руки и стал наблюдать, как быстро спадает ее лифчик, как после и брюки, и носки, и туфли.

Когда Кейтлин осталась полностью обнаженной, она посмотрела на пол, не уверенная стоит лей встать на колени или нет, раз он об этом не сказал.

― Руки за голову.

В этой позиции ее грудь приподнялась, привлекая к себе внимание. Он наклонился к ней, втянув в рот один сосок.

Она ахнула, но не отклонилась. Он повторил свои действия со второй грудью.

― Тебе понравились зажимы для сосков?

Девушка кивнула.

― Мне бы понравился пирсинг на них.

Кейтлин задрожала, ее глаза закрылись.

― Кейт, ― строго произнес он.

Она сразу же открыла глаза и посмотрела на него.

― Не закрывай глаза. Смотри на меня.

Он пересек комнату, чтобы поднять сумку, которую принес раньше. Кейтлин была новичком в отношения доминанта и сабмиссив, хотя она со своим идиотом-бывшим считали иначе. Они не делали ничего подобного.

― О! ― Кейтлин шокировано и возбужденно ахнула, что показало, насколько ей понравилась веревка, которую он вытащил из сумки. ― Лукас...

― Ш-ш-ш. Ни слова, Кейт. Если я задам вопрос, ты ответишь. Остальное время ты молчишь. Ты поняла?

Она кивнула.

Он промолчал, желая услышать, как она называет его сэром. Кейт лишь раз его так назвала, но этого оказалось достаточно, чтобы он жаждал повторения.

Девушка озадаченно на него посмотрела, когда он продолжал стоять.