— Это был великий «медведь» с Уолл-стрит. Он сидел и выжидал, напоминая о себе лишь раз в несколько лет. А когда это делал, то опирался на свои выводы об операциях величайших финансистов своего времени. И побеждал, каждый раз побеждал, используя свои выводы и стальные нервы. Но прежде чем начать играть, убеждался, что все преимущества на его стороне. Если и есть человек, которым я восхищаюсь, то это Джозеф Л. Ливер-мор! — Он улыбнулся, и это была улыбка человека, знавшего подобный успех. — А в перерывах между операциями надо отдыхать, чтобы не надорвать сердце.

Дуглас действительно был игроком, и ему это нравилось. И он побеждал, как сегодня победил Джонсона.

— Значит, поэтому ваше имя не сходит со страниц газет? Когда вы побеждаете, вы побеждаете по-крупному?

Его глаза заблестели от восторга. Он встал и помог ей подняться с кресла.

— Мне нравится ваше настроение. На самом деле это не игра, Эли. Это мозги, знания и техника. Но в то же время мы оказываем Кларку Джонсону услугу.

Услугу? Элин засмеялась над абсурдностью ситуации и невольно улыбалась всю дорогу домой, но, когда они вошли в лифт и стали подниматься на свой этаж, испытала новое потрясение.

— Вам пора отдавать долги, — многозначительно прошептал Пол.

Элин застыла от удивления. Не намекает же он?.. Нет, разумеется. Он был так определен. Никаких дополнительных струн, никаких сексуальных договоренностей. Она не могла поверить, что он лгал. Только не Пол Дуглас! Он не снизошел бы до такого надувательства!

Ее острый взгляд заметил на его губах озорную улыбку и дразнящий блеск глаз. Она успокоилась. Пол всего лишь играет. Ох уж этот его изворотливый ум!

— Что вы желаете, Пол? Покрывало? — И хотя ей очень не хотелось расставаться со своей работой, Дуглас сегодня так много сделал для нее, что она готова была уступить.

Он прислонился к стенке, скрестил руки и в насмешливой задумчивости нахмурил брови.

— По-моему, вы должны мне чашечку кофе!

Она улыбнулась незамысловатой просьбе, но улыбка быстро сменилась вздохом.

— Я должна вам гораздо больше. Я никогда, никогда не сделала бы этого сама. Вы невероятно умны. Если я когда-нибудь смогу вам отплатить…

— Вы ничего мне не должны, Эли! Совсем ничего! Кроме чашечки кофе. — Он засмеялся, и в его глазах загорелись озорные огоньки. — Я получил награду за свои услуги — увидел выражение лица Кларка Джонсона! Это доставило мне огромное удовольствие. Удовольствие сделать вас свободной.

От его улыбки сердце у нее радостно забилось.

— Вечер был великолепен, — с искренним вздохом радости произнесла она. Великолепный вечер, Самый лучший вечер в ее жизни. Дверь лифта открылась, и, когда они вышли на своем этаже, Элин импульсивно сжала руку Пола. — Спасибо за то, что вы это устроили!

Взглянув на нее, он увидел в больших, выразительных глазах бездонную благодарность и сразу же пресек это:

— Ну, ну, не относитесь ко мне серьезно! Жизнь должна быть забавной, надо получать от нее удовольствие и быть свободной!

Элин вновь пришла в приподнятое настроение.

— Мы, безусловно, это сделали! — согласилась она, отпирая дверь квартиры и приветливо распахивая ее. — Вы знаете, кем я сейчас себя чувствую? Элизой Дулитл, научившейся правильно говорить! — Вне себя от радости, Элин начала вальсировать по комнате, весело напевая «Я танцевать хочу».

Пол закрыл дверь и присоединился к ней, превратив танец в сумасшедшую возню, пока Элин не расхохоталась.

— Довольно! Это слишком, Пол! — задыхаясь, произнесла она. — О господи! Как вы могли сказать такое моей сестре? Я думала, она лопнет от злости!

Пол снял пиджак, бросил его на соседнее кресло и оперся на подлокотник. Затем в серьезном раздумье покачал головой:

— Бедная девочка. Вы должны ее пожалеть. Ей нужно солидное утешение.

— Линде? — Элин не поверила своим ушам. — Но у нее все есть!

Его бровь насмешливо поднялась.

— Разве может подсолнух сравниться с розой? Весь этот золотой блеск не более чем мишура! — Пол улыбнулся, обнял Элин за плечи и притянул к себе.

Сердце Элин бешено забилось от предостережения… или возбуждения? Душу переполняли самые противоречивые чувства. Ее руки нервно скользнули по его плечам и груди, но отодвинуться от него ей не удалось. До нее начало доходить, что ей этого и не хочется. Ей хотелось поцеловать его, хотелось почувствовать на своих губах его губы. Руки, обнимающие ее со всей силой, цементировали чувство единения, овладевшее ими сегодня.

Он наблюдал, как огонь желания захватывает ее. Затем медленно, очень медленно, ожидая, пока она нетерпеливо вскинет голову, его губы опустились и взяли то, что им было предложено. Не жадно, можно сказать, почтительно — мягкие, шепчущие поцелуи, манящие, чувственные, провоцирующие трепещущее опьянение. Движимая инстинктивной потребностью продлить возбуждение, Элин обвила руки вокруг его шеи, прижимаясь головой к его голове.

Мягкие прикосновения Пола рождали в ней невероятные, изысканные чувства. А его руки продолжали находить места для ласки, и хрупкое касание превратилось в утонченную пытку. Тело Элин дрожало от потребности в более сильном ощущении, и, наконец, он сжал ее в крепком объятии, передавая ей свое возбуждение, когда она уже задыхалась от расплавляющей слабости, охватившей все ее существо.

О господи! Нет! Мучительный крик пронзил пьянящую дымку, которая заволокла ее сознание. Она вдруг ясно представила, как Пол прижимает к себе Джинн. Элин перестала царапаться, тело ее пронзила судорожная боль, а губы потеряли страстность.

Пол мгновенно отреагировал на это изменение. Объятия его стали мягче:

— Не останавливайся, Эли. Не отказывай себе, — хрипло прошептал он. — Ты испытываешь боль, потребность, которая должна быть удовлетворена. Не задыхайся ею. Будь свободна! Взлети со мной! Позволь научить тебя любви!

Она содрогнулась, но не от удовольствия.

— Это не любовь, Пол! — решительно заявила Элин и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Он был прав: она действительно испытывала боль, ужасную пустую боль, но знала, что ее потребности не могут быть удовлетворены физической близостью. Элин отстранилась от него, не удовлетворив его желания. Сексуальность в нем била через край, и ее сердце затрепыхалось, но она помотала головой, утверждая собственную волю.

— Простите, Пол! Я, как мое покрывало, не доступна ни в качестве покупки, ни в качестве подарка!

Он чувственно пошевелил губами, и это произвело на нее гипнотическое действие.

— Еще одна гора, на которую надо забраться?

— Твоя гора. Не моя.

На его лице медленно появилась провокационная улыбка, и он крепко сжал ее запястье. Она озадаченно взглянула на него. Он неотрывно, молча, настойчиво посмотрел на нее, а потом мягко, многозначительно заговорил:

— Чувствуешь свой пульс, Эли? Двести двадцать ударов в минуту. Если так будет продолжаться, ты умрешь. Пойдем со мной в постель, и я спасу тебе жизнь!

Она вздохнула и улыбнулась:

— Я не могу идти против моих чувств. Ты можешь вступить со мной в физическую близость, Пол, и я не сомневаюсь, что ты великолепный любовник. Но я все равно отвечу «нет». — Элин освободилась и. пошла на кухню, чтобы избежать дальнейших поползновений с его стороны. — Я приготовлю кофе.

Он последовал за ней на кухню.

— Подумай о том, что ты должна самой себе.

— Именно об этом я и думаю, — резко ответила она. — Я почти потеряла себя, стараясь быть такой, какой меня хотели видеть другие. Всю жизнь я делала то, чего на самом деле не хотела. И сегодня ты дал бы мне то же… лицемерную любовь. Физически это могло бы быть восхитительно, но я, растратив себя, осталась бы гораздо более одинокой, чем всегда.

Он мягко обхватил ее лицо руками, заставив ее посмотреть в его странные, неотразимые глаза.

— Сегодня ты чувствовала себя со мной одинокой, Эли?

— Нет, — прошептала она, сопротивляясь его магнетизму.

— Я тоже не чувствовал одиночества. Мы были вместе. Почему бы нам не стать еще ближе друг к другу?