Они погружались в любовь, тепло, бесконечные поцелуи — то нежные, то страстные до боли, и держались за руки. Был шепот, какие-то слова, улыбки, раскрытые глаза… «Я окружена волшебным чувством и тобой, — думала Рита. Грусть наступит, но пусть это случится как можно позже… пусть она придет днем, когда все станет таким реальным. А сейчас ты спишь и разговариваешь во сне, бессознательно прижимаешь к груди мою голову, пальцами зарывшись в мои волосы, которые разметались по твоей подушке и груди. И пусть есть ты, а есть мое воображение, и общего между вами гораздо меньше, чем хотелось бы нам обоим. Но эта ночь — наша, и я люблю тебя, и поделюсь с тобой ближайшим будущим и чувством или сначала чувством, а потом будущим — не будем думать об этом сейчас, ведь самое главное между нами уже случилось».

Так начался их служебный роман — первый настоящий роман в Ритиной жизни. Конечно, за свои двадцать два года она уже успела пережить некоторое количество романтических приключений, но сейчас ей казалось, что это было так давно! В другой жизни и в другой галактике! Да и могло ли быть иначе? Ни один из ее студенческих ухажеров, с их компьютерными языками, потертыми джинсами и небритыми подбородками, не мог сравниться с человеком, которого Судьба подарила ей в тот дождливый вечер на пороге телецентра.

Оба они, по молчаливому согласию, не стали афишировать свои отношения. И, пожалуй, только работникам служебной автостоянки было известно, что известный телеведущий и мало кому знакомая длинноногая журналистка каждый вечер уезжают вместе. Выходили с работы они, правда, через разные двери. Это предложил Костя, а Рита и не думала возражать, потому что все это было так таинственно и так романтично.

Они встречались каждый день. Их уносило ветром любви на край вселенной, где были только они вдвоем. Они не хотели возвращаться в реальный мир. Они проводили часы, доводя друг друга до изнеможения страстными любовными ласками, а потом могли просто сидеть напротив и смотреть друг другу в глаза. Это был и огонь, и лед, и свет, и тьма. Казалось, что все тайны мироздания сокрыты в этих глазах. Каждое утро они расставались, и каждый раз Рита не верила, что сумеет дожить до вечера!

Только одному человеку Рита рассказала о своей любви. Ее просто распирало желание хоть с кем-нибудь поделиться новостью № 1 в своей жизни, ведь она не просто любила и была любима, ей выпал самый главный лотерейный билет! У нее был роман с человеком, на которого каждый вечер смотрят миллионы телезрителей, и каждая вторая женщина, прильнувшая к экрану, хоть раз да примерила на себя роль возлюбленной Константина Забелина! И в один прекрасный день единственная подруга Риты — суматошная, всегда восторженная и полненькая Вика, которую с первого курса звали Колобок-Колобок, как за пристрастие к сдобному и мучному, так и за округлую фигуру, — оказалась-таки посвященной в эту потрясающую тайну.

— Ритка! Ой, даже не верится!!! А давно?

— Да уже больше месяца. Только об этом до сих пор никто не знает, учти!

— Ну ясно! А… что же теперь будет? Вы поженитесь, да?!

— Не знаю, ты же сама понимаешь — рано еще об этом говорить…

— Ну ясно! Ты молодец, не давишь на него. Так с ними и надо, с хорошими мужиками — иначе сбегут, они свободу свою больше всего ценят… Ой, ну как все интересно! Слушай, а ты меня с ним познакомишь? Такая личность известная — я прям не могу! И красавчик!

— Не знаю, Вик… а как я это сделаю?

— Ой, господи! Давай я к тебе на работу приду!

— Не получится. У нас такая пропускная система зверская — тебя даже на порог не пустят.

— Ну тогда я как бы невзначай в гости нагряну? Может лучшая подруга прийти к тебе в гости?!

— Да мы же с ним у него дома встречаемся! Как ты придешь?

— Ой, и правда… Ну тогда…

— Нет, Вик. Ничего пока не получится. Потом как-нибудь, со временем придумается что-нибудь, а пока извини.

— Эх…

Однако это «ЭХ» вовсе не было признанием Викиной капитуляции. Ритина подружка слишком любила сплетни и обладала слишком упрямым характером, чтобы вот так сразу отказаться от возможности познакомиться с одним из лучших плейбоев страны. Рита даже не подозревала, на что окажется способна ее подруга. Ради удовлетворения своего любопытства флегматичная толстушка, как оказалось, даже готова была рисковать жизнью!

Именно так Вика и поступила, не раздумывая особо, буквально на следующий день после их разговора.

Рита только что нырнула в машину Забелина и, согретая его объятием, немножко поерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Что сегодня у нас на ужин? Я имею в виду, чего бы ты хотел? — промурлыкала она.

— А черт его знает… То есть, конечно, котлеты по-киевски — то, что у тебя получается лучше всего, — улыбнулся Костя. Одной рукой он обнимал подругу, а другой ловко управлял автомобилем. Они вырулили со стоянки, и Забелин, сосредоточенно глядя перед собой, повел машину к выезду на автотрассу. Как вдруг — это было отчетливо видно даже в чернеющих сумерках — слева от ветрового стекла мелькнула чья-то невысокая фигура, перебегавшая дорогу. Коротко ругнувшись, Забелин резко затормозил, машину повело вправо, но тело пешехода уже потеряло равновесие и свалилось прямо под колеса. Перед тем как закричать и закрыть лицо руками, Рита увидела белую руку, взметнувшуюся у нее перед глазами.

— Твою мать!.. — сквозь зубы повторил Забелин. Помедлив ровно секунду, он решительно вышел из машины. Вокруг них стала быстро собираться толпа, и где-то уже раздавалась заливистая трель госавтоинспектора.

«Мамочка, мамочка, что же сейчас будет?!» — эта мысль царапала Ритин мозг. Ни о чем другом она думать не могла, не могла даже заставить себя сдвинуться с места — а ведь Костю, которого сейчас обвинят в том, что он сбил человека, надо срочно спасать. Ведь она, Рита, сама видела, как эта дура кинулась к ним под колеса!

— Господи, господи, помоги нам! Господи, господи, помоги нам! Господи, господи!!!

В это время столпившиеся у машины люди передали Забелину в руки целую и здоровую правонарушительницу. Вика (а это была она) с вымазанным и исцарапанным во время падения лицом, в съехавшем на бок берете, грязном пальто с разорванным рукавом, стояла перед ним и неловко улыбалась как слабоумная дурочка.

— Цела? — Забелин быстро расстегнул на ней пальто, также быстро, никого не стесняясь, ощупал руки, плечи, колени. — Что же ты такое делаешь, идиотка?! Если решила с жизнью покончить — тогда тебе к психиатру надо, а не на полосу встречного движения! Цела, я спрашиваю?!

— Ой, я ничего… Ой, я цела, спасибо… Ой, я нечаянно…

— Что тут случилось? — голос, который задал это вопрос, явно принадлежал автоинспектору. Бдительный страж уже тянул из нагрудного кармана служебный блокнотик. — Давайте-ка по порядку, граждане. Итак: что случилось? Кто пострадавший? Кто виновный? Где свидетели?

— Да какие свидетели, какой виновный, — загудели вокруг. — Она, вот эта вот, малахольная какая-то… Стояла-стояла на обочине, и вдруг как кинется! Да таких сажать надо! Дура она, товарищ лейтенант.

— Гм… Сержант! — поправил гаишник. — Дура или не дура, а факт нарушения налицо, и я должен запроко… запротро… тьфу ты!!! Запротоколировать! — с ненавистью выплюнул он ненавистное слово. — Ваша фамилия?

Этот вопрос был обращен к Забелину. Костя неторопливо смерил взглядом автоинспектора, назвал себя и вдруг улыбнулся так широко, как будто находился у себя в студии и готовился на всю страну произнести свое знаменитое «Здравствуйте, дорогие телезрители!». В толпе кто-то охнул, его узнали. Правда, было уже довольно темно, но звезда телеэкрана сделал всего одно профессиональное движение и как будто случайно оказался в свете фар собственного автомобиля.

— Да это же… Здравствуйте, господин… Господин Константин… Э-э-э… Вот черт, фамилию-то я вашу… это от неожиданности, извините…

— Забелин! Забелин его фамилия! — выкрикнули из толпы. И сразу же задние ряды сплотившегося у машины людского кружка стали теснить передние. Про грязную и мокрую Вику все сразу забыли, забыли и про автоинспектора. Симпатия людей, и без того принадлежавшая Забелину, мгновенно переросла в обожание — Костю окружили, ему жали руки, гладили по плечам. Каждый старался сказать знаменитости что-нибудь хорошее. Ему стали протягивать ручки, блокноты, сигаретные пачки, открытки, даже денежные купюры.