Когда она немного успокоилась, муж уложил ее на подушки и убрал спутанную челку с ее горячего лба.

— Послушай, глупый ребенок! Моя несносная дочурка выказала тебе свое восхищение, закатив этот скандал, — ты оказалась лучше, чем она ожидала, и теперь она думает, что я обманом заставил тебя выйти за меня! Нони считает, что ты не намного старше нее, и думает, что я поступил нечестно, использовал свое превосходство, и она не далека от истины. Так что выше нос!

— Разве она не знает, что именно она была основной причиной нашего брака?

— Девочка моя, поимей хоть каплю здравого смысла! Никто не обсуждает причины своей женитьбы с восьмилетним ребенком, кроме того, она не была единственным резоном, хотя в тот момент это была самая легкая отговорка, которую я смог придумать.

— Я и забыла! Саманта — вот еще один повод, не так ли? — вырвалось у нее. Ей стоило быть более осмотрительной, она сразу же поняла это, так как почувствовала, что Дафф напрягся.

— Саманта? — холодно и требовательно прозвучал его голос. Она отвела глаза, не желая встречаться с его настойчивым взглядом.

— Не надо было упоминать о ней? — наконец выдавила Харриет.

— Не вижу причины, почему бы и нет, если только ты не проверяешь свои выдумки, — последовал холодный ответ. — Она что, поощряла твою страсть к романтическому драматизму красочными сказочками из прошлого?

— Она просто удовлетворила мое любопытство — всякое такое, что сам ты не расскажешь.

— Например?

— Ну, просто сплетни. Я не копаюсь в прошлом, Дафф, но ведь это естественно — узнать что-нибудь о человеке, за которым ты замужем, разве не так?

— Например? — повторил он, и на нее нашло сильное, просто невыносимое желание ответить ему с той школьной грубостью, которую разбудила в ней Нони.

— Например, какая у тебя зубная паста, бреешься ли ты один или два раза в день, любишь яйца всмятку или вкрутую, где тебе сломали нос, если такое вообще было, разное ли у тебя белье зимой и летом, болит ли у тебя голова, зубы и простываешь ли ты! Да я даже не знаю, сколько тебе лет!

Он провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше, и беспомощно посмотрел на Харриет:

— Бог мой! Какой странный список!

— Эти незначительные детали действительно очень важны для жены! Но мы… мы ведь не близки в обычном понимании, и я не могу узнать это сама!

Он саркастически улыбнулся:

— И Саманта просветила тебя по этим вопросам?

— Нет конечно же! Если бы я стала задавать такие вопросы, что бы она подумала о нашем браке? — запальчиво ответила Харриет, и взгляд его смягчился.

— Рад слышать, что твоему любопытству есть пределы. К твоему сведению, мне все равно, какой пастой чистить зубы и какие яйца есть — последнее зависит от настроения Агнес. Мне следует бриться два раза в день, чтобы не обрасти щетиной к обеду, но я частенько не делаю этого, и мне тридцать семь. Довольна?

— Тридцать семь? — повторила она с улыбкой человека, только что выкравшего ценную информацию.

— Я вдвое старше. Это тебя шокирует?

— Нет, но это кое-что объясняет. — Она надеялась, что именно в этом кроется причина того, что он обращается с ней как с ребенком. Последнее время ей очень хотелось изменить такое положение вещей. — Не мог бы ты, ну хоть иногда, забывать об этой разнице в возрасте?

Он смотрел на нее нежно, но в то же время с хитрецой.

— Это частенько бывает трудно. Ты безропотно принимаешь то, что я считаю нужным, и грезишь наяву. Я даю тебе время повзрослеть.

— А потом, когда ты посчитаешь, что я уже выросла?

— Кто знает? Надо просто подождать, а там посмотрим. А пока не бегай к Саманте за информацией. Я не сомневаюсь, что она уже воспользовалась ситуацией, чтобы вытащить на свет старые сплетни и отыграться. Понятно?

Харриет глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Я прекрасно поняла, что когда-то у вас был роман, и это меня совершенно не удивило, не шокировало и не расстроило. Ты думал, что я буду переживать? — выпалила она, пока смелость не покинула ее.

— Я вовсе не поэтому не говорил тебе, просто это такая древняя история, что она вовсе тебя не касается. Однако я догадывался, что Саманта не упустит случая сообщить тебе пикантные подробности. Она пыталась огорчить тебя?

— Да нет, не думаю, просто обрисовала общую картину, как она говорит.

— В этом-то я уверен, но у Саманты на картине место только для одного, так что не обольщайся. Я не могу заткнуть рот нескромной леди, даже если очень этого хочу, так что в следующий раз, когда она начнет разводить шуры-муры, помни, что твоя доверчивость — открытая мишень для всякого, у кого есть что бросить. Другими словами, не верь всему, что говорят. Ну а теперь хватит болтать чепуху, пора ложиться спать.

— Оставишь дверь открытой?

— Конечно, если тебе так спокойнее, — согласился он.

Харриет свернулась калачиком под одеялом, сон, который она так долго гнала, казалось, ждал все это время удобного случая и тут же выполз из-под подушки и одолел ее.

— Это первый раз, когда дверь между нами не закрывается, — промурлыкала она уже в полусне. — Поцелуешь меня на ночь, Дафф?

Она сквозь наползающую дрему почувствовала, как муж склонился над кроватью и поцеловал ее, и Харриет обняла его за шею руками так естественно, будто делала это всю жизнь.

Когда на следующее утро Харриет открыла глаза, она увидела, что межкомнатная дверь заперта, а Молли стоит у ее кровати с подносом в руках, как в ее самый первый день в замке.

— Я никогда не завтракаю в постели. — Она пыталась одновременно занять сидячее положение под тяжелым подносом и отвлечь внимание Парня от яиц с беконом. — Который час?

— За десять перевалить, но сам сказать Агнес не тревожить вас, потому что вы нуждаться поспать. — В глазах у Молли горело любопытство. Харриет поняла, что поскольку убирать постель — обязанность Молли, то у нее сложилось определенное мнение об отношениях между женой и мужем.

— Просто не могла заснуть, вот и все, — отрезала Харриет. — Нони уже позавтракала и занялась чем-нибудь?

В этот момент Харриет так походила на расхожий образ гувернантки, что Молли хихикнула.

— У нее свои развлечения, так что не волнуйтесь по ее поводу, мэм.

— Разве она не нравится тебе, Молли?

— Хлопот от нее нет, так что мне все равно, — последовал беззаботный ответ.

— Надо придумать нечто особенное, чтобы это понравилось Нони. А, ну да, в эти выходные же Рождество! Все ребятишки ждут его. — У Харриет еще были живы восторженные воспоминания детства, но Молли была настроена не столь оптимистично.

— Конечно, да и какое Рождество без детей? Всего одна маленькая девочка, которая сидеть за рождественской индейкой и сливовым пудингом одинокая, как перст, и никаких игр, чтобы перевернуть все вверх дном, и елки нет, чтобы побегать вокруг нее с друзьями.

— Но у нас обязательно будет елка! И сельские детишки придут на чай, а Нони будет хозяйкой, и ей понравится раздавать подарки и… и… — Энтузиазм Харриет поугас, так как слова ее не нашли отклика у Молли, и она неуверенно проговорила: — Думаешь, это не очень хорошая идея, Молли?

— Да нет, с идеей все в порядке, но вы не смочь заставить старую каргу убирать всю ту грязь, которую тащить дети, и приводить в порядок дом, когда все будет вверх дном, — отозвалась Молли с обычным для нее неуважением к Агнес.

После обеда Харриет нашла мужа на берегу озера. Однако втягивать слегка озадаченного Даффа в военные действия не было нужды.

— Милая моя! Я думал, что мы все уже обсудили. Найди лавку, в которой есть венки, мишура и шарики и вся прочая дребедень, и тащи все это домой, если тебе так нравится, и не обращай на меня никакого внимания, — ответил он.

— А как насчет елки и вечеринки?

— Вечеринка? Да, мы, бывало, устраивали их здесь, когда слуги стоили цент за кучку. Но с тех пор, как дети выросли, обычай умер, и ничего такого в Клуни не устраивалось.

— Но теперь есть Нони! И не говори мне, что, какой бы взрослой ни считала себя эта девчонка, она откажется от идеи побыть в роли радушной хозяйки поместья, раздающей подарки!