— Представляешь, дядя Рори, она приняла замок за тюрьму, и Молли говорит…

— Хватит, Нони. Приключения Харриет подождут до после обеда, — резко оборвал ее Дафф, и в голосе его слышалось такое неодобрение, что та надулась.

Позднее Харриет решилась спросить мужа, какое объяснение он дал Рори обо всем происшедшем, и тот так удивился, что она почувствовала себя глупо.

— Сказал ему правду, что же еще? Нет ничего странного в том, что встреча наша состоялась из-за простого недоразумения, а Рори не тот человек, который будет задавать неловкие вопросы, раз уж с него сняли всякую ответственность. Так что не придумывай того, чего нет, ладно, Харриет?

— Хорошо, Дафф, — ответила девушка. Но она поняла, что муж на самом деле мало что объяснил, и в последующие дни стало очевидно, что неукротимое любопытство Рори не так-то легко оставить без удовлетворения. Он переводил пытливый взгляд с одного на другого, частенько бросал какое-нибудь замечание, на которое Дафф отвечал, подозрительно подняв бровь, но вскоре Харриет привыкла к веселому родственнику и чувствовала себя с ним легко и непринужденно, что так редко случалось в обществе Даффа.

Неделю-другую от Саманты не было никаких вестей. Харриет уже начала было подумывать, что та устала от длительного пребывания в гостях у своей не очень-то общительной тети Элис и укатила куда-нибудь, чтобы весело встретить Рождество, как однажды днем в дверь позвонили. Вошла Саманта с огромной коробкой в руках, доверху забитой дорогими игрушками и украшениями, заказанными, как провозгласила гостья, специально из Дублина для новогодней елки Харриет.

— Рори, дорогой! — радостно воскликнула Саманта, торопливо передала коробку Харриет и обняла юношу с явным восторгом. — Услышала, что наш повеса вернулся в родные пенаты, вот и приехала поздороваться. Сто лет не виделись!

Харриет, распаковав первую игрушку, полностью переключилась на подарки, пока слух ей не резанула фраза, которую Рори произнес с затаенной злобой:

— Тоже остаешься на Рождество, сладкая моя? Повеселимся вволю!

— Я остановилась у тети Элис и пока еще не приглашена на празднество в замке, — ответила Саманта. Харриет оторвалась от игрушек.

— Но ты конечно же должна приехать к нам на рождественский обед, — быстро вставила она. — Было бы мило, если бы ты разбавила семейную вечеринку.

— Думаю, в данных обстоятельствах предложение слишком неоднозначное, — легкомысленно заметил Рори, и атмосфера сразу же переменилась. Саманта слишком горячо велела ему заткнуться, он удовлетворенно ухмыльнулся ей в ответ, и Харриет почувствовала себя полной идиоткой.

— Я допустила бестактность?.. — И она замолчала, не зная, что еще сказать.

— Бестактно предлагать свое очаровательное гостеприимство? — поддразнила ее Саманта, и Харриет смутилась.

— Извините, я забыла. Я полагаю, последний семейный ужин состоялся при жизни твоей кузины. Возможно, Даффу не понравится это напоминание о прошлом.

— Может, и нет. Но это был не семейный праздник, собрались все без разбору друзья Китти по Дублину, — вставил Рори.

— Не обращай внимания на мистера Рори, Харриет, он любит сеять панику, прямо как маленький, — лениво заметила Саманта. Обычное расположение духа вернулось к ней, но ее темные глаза метали молнии в сторону Рори, и Харриет стало совсем не по себе. Она с благодарностью повернулась к вошедшему Даффу.

— Дафф, — слишком поспешно выпалила она, — я предложила Саманте приехать к нам на рождественский обед. Ты не против, правда ведь?

Дафф улыбнулся:

— Не могу же я сказать нет, когда твоя гостья сидит здесь, так ведь?

Харриет вспыхнула и сконфузилась, но Саманта вытянула перед собой красивые длинные ноги, словно призывая всех восхититься их безупречностью, и парировала с легкостью человека, который давно всех знает:

— Мог бы и стал бы, если бы захотел, дорогой. Харриет, нет нужды ступать по раскаленным углям, если дело касается меня. Мы с Даффом слишком давно знакомы, чтобы разводить политес, не так ли, милый?

— Раскаленные угли хороши для мучеников, или лучше сказать — гвозди и власяницы? Ты страдалица, Харриет? — Реплика Рори прозвучала так неожиданно невпопад, и прежде, чем Харриет успела сообразить, о чем же идет речь, Дафф повел ее к столу и начал разворачивать рождественские украшения, бросая бумагу прямо на пол.

— Рори мастак по части глупостей, так что обращайся с ним так, как он того заслуживает, — посоветовал он. — Что у тебя тут? Добыча для елки?

— Саманта заказала все это в Дублине, правда, мило?

— Весьма. Наживка, чтобы выбить приглашение на Рождество, Саманта?

Тут Саманта рассердилась.

— Становишься занудой, дорогой, да еще все эти школьные приколы, которыми разжился в последнее время! Я не Харриет, знаешь ли, — неожиданно холодно ответила она, и один из прекрасных шаров с хрустом погиб в кулаке Даффа.

— Нет, ты не Харриет, — все, что выдавил он из себя, и снова повернулся к жене: — Как жаль, милая, очень неосторожно с моей стороны! — Но она молча взяла у мужа осколки и бросила их в огонь.

Теперь все великолепные украшения сверкали и переливались на столе, Харриет перебирала свое богатство и не замечала, как Дафф наблюдает за ее восхищенным лицом.

— Вот это да! — выдохнула она. — Какая красота! Хотела бы я, чтобы сиротки увидели нашу елку, когда мы ее нарядим! У нас в «Огилви» никогда не было ничего подобного!

Она говорила это Даффу, но повисшая тишина напомнила ей, что и другие тоже слушают. Саманта резко поинтересовалась:

— Что за сиротки?

К ней присоединился Рори:

— Благотворительные связи твоего дома?

— Это и был мой дом. «Огилви-Мэнор» — приют. Разве Дафф не сказал тебе?

Дафф нежно обнял ее за плечи, но промолчал. Саманта прищурилась и отреагировала первой:

— Так, так, так! Это многое объясняет!

Рори разразился хохотом и воскликнул:

— Вот так штука, черт побери!

Наконец Дафф заговорил, все еще обнимая жену:

— Ну что ж, теперь, когда эта незначительная деталь биографии Харриет стала всем ясна, давайте забудем о ней и продолжим, как обычно. — Он начал собирать с пола обертки от украшений и бросать их в огонь.

— Думаю, Парень хочет погулять, — ляпнула Харриет первое, что пришло ей в голову, и заторопилась к дверям. Рори, весело подмигнув кузену, поднял собаку за шиворот и вынес ее в холл. Потом открыл дверь и шуганул пса во двор.

— Ну, Принцесса, не скажешь ли теперь, почему ты водила меня за нос тем чудесным летним днем?

— Я этого не делала, по крайней мере, не нарочно. Понимаешь, приют всегда был известен под именем «Огилви-Мэнор», и я не видела причин объяснять, так как не рассчитывала снова встретиться с тобой.

— Хм… жаль, что Саманта узнала.

— Почему?

— Потому что… тише! Послушай!

Дверь в гнездышко была приоткрыта, и до них долетал голос Саманты, чистый и пронзительный, совсем не похожий на ее обычную хрипотцу:

— Так ты и в самом деле от меня сбежал! В ту самую минуту, как только узнал, что я свободна — с твоей пуританской точки зрения, — ты и ждать не стал, выставил между нами барьер! Подобрал первую подходящую невесту, малышку из приюта, которую просто ветром занесло! Уже получил, что хотел? Что-то больно смиренно она согласилась выйти за незнакомца.

Слов Даффа было не разобрать, но, судя по тому, что Саманта обрела над собой контроль, ответил он резко. Потом снова раздался женский голос:

— Очень хорошо, давай подытожим. Сиротка как нельзя лучше подходила для твоих целей — ни горюющих родителей, как у Китти, ни каких-нибудь особых ожиданий, кроме крыши над головой, одна лишь безграничная благодарность, даст и примет все, что ты захочешь предложить — или взять, тут уж как получится. Я довольно хорошо воспитана, чтобы вести себя подобающим образом, но, насколько я тебя знаю, мой милый, тебе очень скоро наскучит эта маленькая обязательная женушка, у которой молоко на губах не обсохло! Тебе понадобится нечто большее, и я… — Тут Саманта резко вскрикнула и замолчала, и для Харриет, которую прямо-таки пригвоздило к месту, наступившая тишина означала только одно. Дафф заткнул ей рот, но не словами, а поцелуем, может и сердитым, чего же еще могла ожидать такая вызывающая и уверенная в том, что старая страсть жива, женщина?