«Как только песики увидят, что ты со мной, никаких проблем не будет. Я уже говорил, к своим они ластятся как щенки».

Дорога шла вверх, машина мчалась по Лукауту. Миновали Каньон, добрались до школы, свернули на развилку, ведущую на Вандерлэнд авеню. Даже в темноте Тони узнавал знакомые места, и неожиданно на него нахлынуло незнакомое до сих пор чувство — щемящая радость возвращения домой. Только сейчас до него дошло, как сильно он соскучился по своей хибаре, по Тигру и Бучу.

«Так значит, мать приезжает туда несколько раз в неделю?» — тем временем говорил Крутой.

«Не волнуйся, она не покажется до четверга».

«Откуда ты знаешь?»

«Я же говорил: она позвонила в дурдом позавчера. Сказала, что собирается на пару дней съездить в Вегас».

«А если ей не повезет в казино? Она ведь вернется раньше?»

«Матушка туда отправилась не развлекаться. В отеле „Фламинго“ собирается какая-то большая конвенция, а она отвечает за обслуживание посетителей. Классная официантка, спец по банкетам». — Тони кивнул. — «Увидишь ее — нипочем не догадаешься, что у такой имеется взрослый сын. Да что там говорить: пару лет назад, в Вестерне, она работала топлес. Ну, без верха, представляешь, в ее годы?»

«Однажды я увидел официантку совсем без верха».

«Совсем без …?»

«Именно». — Крутой улыбнулся. — «Ей отрезали голову».

Тони послушно ухмыльнулся в ответ, хотя шутка слегка отдавала плесенью. Да и шутка ли это? С таким типом, как Крутой, никогда ничего не знаешь наверняка. Вроде, просто хохмит, и тут же разводит хитрую философию. А в-общем, какая разница? Главное, это чувак, на которого можно положиться, на остальное наплевать.

Они еще не миновали подъем. Показался парк. Дорога сузилась, освещение заметно поубавилось: чем выше в гору, тем темнее, темнее и как бы теснее. Мрак окутывает дворики, окна домов зияют черными дырами. Даже не верится, что всего в десяти минутах езды сверкает огнями хлопотливый Сансет. Те, что поселились в горах, как бы укрыты от суеты, царящей внизу. До них почти не добирается смог, — ядовитый туман стелется над долиной, — и погода обычно намного более прохладная и мягкая. Да и нрав у местных тоже помягче, поспокойнее. Нормальные чуваки. Поэтому Тони и решил здесь осесть.

Нет, что ни говори, здорово вернуться! Пусть даже ненадолго. Потом, конечно, придется делать ноги, — как только копы сообразят, что к чему, станет слишком жарко.

Тони кинул взгляд на своего приятеля. — «Что теперь?»

«Есть пара идей. Приедем к тебе, немного отдохнем, а потом я все объясню».

Теперь машина неторопливо, как при замедленной съемке, двигалась по темной узкой полоске асфальта, словно осторожно, поворот за поворотом, подкрадываясь к раскинувшемуся на самой вершине особняку. Крутой не упускал из вида ни одной подозрительной тени, ни одного припаркованного автомобиля, он пристально вглядывался в окруживший их мрак, чтобы убедиться, что никто за ними не следит, не подстерегает. Да, Крутой как всегда прав: не время сейчас говорить о планах на будущее. Всему свое время. Сейчас надо навострить уши…

А тем временем его собственные уши уловили знакомые звуки. Собаки встречали приближавшуюся машину грозным рычанием. Крутой остановился перед домом, но не заглушил мотор.

Сунул руку в карман, вытащил связку ключей и бросил Тони. «Тебе не придется перелезать через стену. Я нашел их в твоем столе».

Тони открыл ворота, тихонько вошел. Он слышал, как скулят Тигр и Буч. Собаки принюхивались, громко сопели, лихорадочно царапали когтями стену. Да, они здорово возбуждены. Увидев родную хибару после стольких месяцев заточения, он тоже разволновался. Тони только сейчас понял, как сильно соскучился по дому.

Он перевел взгляд на Крутого. Тот неподвижно сидел за рулем. «А ты что же? Не хочешь войти?»

«Сначала отведу машину в гараж. Если кто-то увидит ее здесь, может заподозрить неладное».

А ведь верно! Тони молча поднял руку и округлил большой и указательный пальцы буквой «о» в знак одобрения. Крутой кивнул.

«Иди. Попробуй успокоить собак».

Тони подошел к воротам, повернул ключ. Раздался слабый щелчок замка, и даже этот звук показался по-домашнему уютным и родным, вселил спокойствие и уверенность.

Он прикрыл дверь, пошел к дому. Каждый шаг сопровождался угрожающим рычанием. Оно почти заглушило внезапно взревевший мотор. Машина развернулась, мягко покатилась под гору; звуки постепенно стихли. Тони не успел сообразить, что все это значит. Обернувшись, он увидел Тигра и Буча. Как ни странно, их спустили с цепи. Собаки мчались к нему, оскалив клыки: из пасти капает слюна, серебристый свет играет в кроваво-красных, как светящиеся угли, глазах. Два упругих тела, заслонив луну, распластались в прыжке. Тони вскрикнул, бросился к воротам в инстинктивной попытке спастись, но было уже поздно.

Земля совершает оборот вокруг своей оси за двадцать четыре часа минус четыре минуты. Скорость движения в космосе составляет более десяти тысяч миль в час, вращения вокруг Солнца — ровно восемнадцать с половиной миль в секунду.

Лейтенант Франклин Баррингер признавал справедливость этих утверждений, поскольку не мог спорить с учеными. Признавал, но по-настоящему не верил, что такое происходит в реальности.

Сидя на своем рабочем месте, чувствуя под ногами надежную твердь пола, он просто не способен был вообразить, что на самом деле сейчас вращается вместе с большущим шаром, который к тому же крутится со страшной скоростью вокруг другого шара, и вдобавок летит то ли в сторону, то ли вниз. Но, сказал он себе мрачно, именно так все и происходит, это легко доказуемо, хотя и кажется невозможным.Мы смиряемся с удивительными фактами и тут же вычеркиваем из сознания именно в силу их невероятности.

Проблема в том, что неоспоримые доказательства не менее удивительных фактов, с которыми он только что столкнулся, нельзя просто выкинуть из головы. Все утро на столе у лейтенанта росла стопка документов, превратившаяся в настоящую бумажную гору: телефонные переговоры, записи бесед, стенограммы допросов, отчеты и рапорты.

«Ну ладно», — пробурчал он. — «Я не могу не признать, что это правда. Но все равно не верю…»

«И хотите, чтобы я вас убедил, так ведь?» — спросил доктор Висенте.

«Не обязательно», — Баррингер налил себе кофе. — «Вы просмотрели документы. У вас наверняка возникли какие-то соображения».

«Другими словами, я должен поделиться своими профессиональными догадками», — Висенте потянулся к кофейнику и налил себе новую порцию. — «Для начала попробуем ответить на вопрос, мог один человек совершить все эти убийства в течение четырех без малого часов? Ответственно заявляю: да, мог, при наличии определенных условий».

«Каких условий?»

«Прежде всего, убийца должен был знать имена и адреса намеченных жертв; их он без труда добыл либо у самих пациентов, либо из историй болезни и карточек, перед тем, как сжег их.

Во-вторых, он не сумел бы обойтись без какого-нибудь средства передвижения. Следы шин у дома указывают на то, что он сидел за рулем автомобиля Роделла, или другой машины из гаража Тони.

И наконец, он по каким-то неизвестным нам причинам не сомневался, что жертвы вчера вечером в определенное время обязательно появятся у себя дома или, скажем, в офисе…»

«Эдна Дрексель сказала родителям, что в Шерман Оукс они разбежались кто куда».

«А потом заявила, что ее кто-то преследовал».

«Не забывайте — за два часа до этого в Калвере убит Джек Лорч».

«От Калвера до Бел Эйра всего полчаса езды».

«Хорошо, но откуда он знал, что Эдна Дрексель отправится домой?»

«А почему он решил, что найдет Лорча в офисе? Куда еще они могли податься? Голодные, без денег?»

«Если вы правы, выходит, ему пришлось положиться на удачу. Он здорово рисковал».

«Что еще оставалось делать? Думаю, он планировал избавиться от всех сразу еще ночью, когда согнал в машину Грисвольда. Судя по тому, что рассказала Дрексель, их держал под прицелом Тони Роделл. Наш убийца собирался отвести группу в дом Тони и с его помощью ликвидировать. Но после того, как им удалось сбежать, ему пришлось охотиться за каждым и уповать на везение».