Рука мужчины развязала поясок ее халата и легла на маленькую округлую грудь. Наслаждение было столь острым, что Мария едва не потеряла сознания.

Отрываясь от ее рта, Георгий хрипло спросил:

— Ну как, нравится?

Если бы Мария и могла в эту секунду говорить, то не нашла бы слов, чтобы описать свой восторг. Она вступила в иной, неизведанный мир, где безраздельно правила страсть. А язык Георгия уже ласкал напряженный розовый сосок. Спина девушки выгнулась, зубы сжались, а ноготки впились в тело мужчины. Она знала лишь, что жаждет всем своим существом этого мучительного наслаждения, которое только он способен ей подарить. Горячие губы вновь коснулись ее груди. Мария вздрогнула, чувствуя, что теряет голову. Она судорожно дышала, покоряясь обуревающей ее страсти.

— Христос Всемогущий... как ты горяча... — простонал Георгий, накрывая ее своим телом, обхватывая ладонями упругие бедра. Но затем с возгласом нетерпения он тотчас оторвался от нее и принялся расстегивать пряжку ремня.

Она горяча? Горяча? Опомнившись, Мария увидела свою бесстыдно обнаженную грудь, все еще влажную от страстных поцелуев. Ее обуял леденящий душу ужас, равный по силе только что испытанному наслаждению, и она скатилась с постели.

— Господи! — вырвалось у Георгия.

Видимо, от изумления начисто позабыв итальянский, он забормотал что-то на греческом. А Мария выскользнула в темный коридор, словно мышь, преследуемая разъяренным котом. Как могла она позволить ему зайти так далеко? Ведь несколько минут назад она осыпала его проклятьями — и вот... Излюбленный маневр Георгия: отыскать у противника слабое место и безжалостно нанести удар... Она содрогнулась от отвращения — и вдруг с ужасом поняла, что коридор заканчивается глухой стеной.

Георгий стоял шагах в десяти позади нее. Мария вжалась в стену, прикрывая грудь руками.

— Это что еще такое?

— Н-не смей ко мне прикасаться! — едва прошептала она.

— Я не насильник, — мрачно произнес Георгий. — Смириться с отказом я вполне способен.

Марию трясло, она не вполне верила его словам. И с ужасом сознавала, что теперь, обнаружив свой страх, совершила ошибку еще худшую. Ведь он только что видел ее полунагую, охваченную страстью — немудрено, что он не верит в столь резкую перемену настроения...

— Когда женщина шарахается от тебя словно от чумы, легко отрезветь, — спокойно произнес Георгий.

— Я не думала, что ты намерен... — беспомощно забормотала Мария.

— Еще как думала!

Но только в тот самый миг, когда едва не случилось непоправимое! Теперь же Мария была охвачена темным первобытным ужасом перед лицом сильного и грубого самца.

— Я сама виновата... прости, — промямлила она, отчаянно желая остаться в одиночестве, чтобы прийти в себя.

— В чем же твоя вина?

Мария сжалась. Возможен был единственный ответ, но она скорее умерла, чем призналась ему в этом. А что делать? И она решилась.

— Я хотела тебя...

— Тогда в чем же дело? Странная игра, право слово. И в отеле ты выскочила из спальни как ошпаренная. Согласись, для женщины с твоим прошлым подозрительная стыдливость.

Мария представила вдруг, как он отреагирует, если она признается, что девственна. Да он ей ни за что не поверит! Но как тогда он поймет, каково ей было ощутить неведомое доселе желание, к тому же в объятиях столь искушенного и дьявольски красивого любовника?..

Вновь вспыхнув до корней волос, Мария с трудом разлепила пересохшие губы:

— Мы ведь даже не нравимся друг другу...

— А знаешь, в этом что-то есть.

Мария лишь беспомощно вздохнула.

— Стало быть, ты перепугана до смерти? — промурлыкал он вдруг.

— Я... не понимаю...

— Я тебя наконец раскусил. Теперь у меня нет сомнений, что тебе с легкостью удалось Устроить так, чтобы пути Алессандро и твоего троглодита не пересекались...

— Какого троглодита?

— Я о Джулио... Это прозвище ему как нельзя больше подходит. Здоровенный толстый троглодит, думающий лишь о наживе!

— Джулио вовсе не толстый! — обиделась за приятеля Мария.

— Жирный волосатый троглодит! Он сам толкнул тебя в мои объятия. Неужели он и впрямь считает, что, вкусив всех прелестей моего мира, ты возвратишься в его лачугу?

— Я вовсе не собираюсь жить с тобой — ни в каком смысле!

— Но троглодит — это уже история, — продолжал Георгий, словно не слыша ее. — Алессандро мертв. А ты синьора Демирис... на данный момент. Недолго придется мне томиться ожиданием на супружеском ложе! Ты не устоишь.

— Как мне добраться до моей спальни? — чуть не плача, воскликнула Мария.

Георгий замер, затем запрокинув голову и от души расхохотался. Затем, ни слова не говоря, пошел по коридору, она вслед за ним.

— Теперь я сориентировалась, — сказала Мария пару минут спустя.

— Да неужели? — насмешливо вздернул бровь Георгий.

И вдруг ладонь его легонько скользнула по щеке девушки. Потом он дотронулся до непокорного огненного локона, и тот послушно обвился вокруг смуглого пальца. Черные пронзительные глаза устремились на нее.

— Ты вовсе не такая каменная, какой хочешь казаться. На самом деле ты умираешь от страха. Но подумай о том, что тебя ждет. Доставь мне удовольствие — и никогда больше тебе не придется продаваться старикам!

Шатаясь словно пьяная, Мария переступила порог своей спальни. Ее трясло. Вот уже много лет никому не удавалось заставить ее ощутить себя такой маленькой и слабой. Георгию же для этого понадобилось чуть более суток! Она чувствовала себя так, словно к ней приближается неумолимый наемный убийца...

Он нащупал ее ахиллесову пяту и начал действовать. Какая же она дура, что бросила вызов человеку, столь искушенному в любовных утехах! И если в итоге она очутится в постели мужчины, который презирает ее, каково ей будет? Но как устоять против первобытных стремлений собственной плоти?

Нет, это против него не может она устоять! Неотесанный, самовлюбленный, грубый самец — однако какой умелый! А она? Маленькая тряпичная куколка — да, именно так она себя ведет. Она игрушка, которой он тешится. И пусть несколько раз ей удалось отразить его атаки, но расплатится она за это очень дорого...

Почему Алессандро не предупредил ее, что Георгий может быть так непредсказуем? Почему не сказал, что под безупречной одеждой бьется сердце примитивного сластолюбца, который стремится к единственной цели — получить желаемое любой ценой.

И потом, все эти другие его женщины... Бьянка, например. Или красавица актриса Сильвия Джентилс? Кто, как не она единственная любовь в его жизни? Марии стало невыносимо стыдно за свое поведение в его спальне. Ведь для Георгия Демириса морали не существует! А она чуть было не пала жертвой его необузданной сексуальности!

Настало время сполна использовать ум, коим наделила ее природа. С какой стати торчать в Греции? Еще раз встретиться с Еленой — сущее безумие. Что ж, придется Георгию объявить матери, что новобрачная внезапно покинула его. Он не погрешит против истины, сказав, что жена столкнулась нос к носу с его любовницей и... А куда ей, собственно, податься? Ответ явился сам собой. Конечно, же на Сицилию, чтобы увидеть Кастель ди Сангро, покуда Георгий не продал поместье.

Часом позже с одним рюкзачком за плечами Мария уже спускалась с балкона своей комнаты. По водосточной трубе ей удалось легко преодолеть расстояние, отделявшее балкон от земли. И тут где-то неподалеку гавкнула собака. Мария побежала, лавируя между деревьями. Теперь уже лаяло несколько собак. И девушке стало по-настоящему жутко. Достигнув каменной стены, она услышала, как взвыла сирена, и из темноты вынырнул какой-то человек.

Мария вжалась в ограду. Человек шагнул к ней, и она замахнулась, чтобы нанести удар. Но неизвестный закашлялся.

— Никос?..

Охранник застыл в изумлении.

— Никос, умоляю, помоги!

Собаки были уже совсем близко. Молодой грек одним движением перебросил Марию через стену. Упав на четвереньки, она тотчас вскочила и стремглав юркнула в темноту. Тем временем в ворота особняка уже въезжала полицейская машина, озаряя все вокруг синими всполохами мигалок. Ну что, Рэмбо, съел? — мстительно подумала Мария, сидя в кустах. Лучше бы тебе уволить любвеобильного телохранителя...