Подойдя, Томми распорядился поставить палатку на холмике, и два его бойца засуетились, возводя ярко-оранжевый купол. Про себя я отметил, что оттуда палатку наверняка будет видно в доте, хотя, надёжно поразить её, шансов нет – любой, задержавшийся в амбразуре более чем на две секунды, тут же будет досыта накормлен свинцом… Мира постарается. В уже поставленную палатку втащили рюкзаки, пару брёвен для сидения и ручное зарядное устройство для раций, смонтированное из динамки на частично выдолбленном чурбане. Томми всё это время разгуливал вокруг, заложив руки за спину и выбрасывая вперёд негнущиеся ноги, явно о чём-то размышляя. Когда бойцы закончили свою работу, мы вдвоём вошли внутрь.

– Чаю хочешь? – Спросил Томми, доставая из вещмешка щедро пахнущий травами свёрток.

– Хорошо бы, – согласился я, – спиртным на марше не балуетесь?

– Не только на марше, но и в остальной жизни сводим к минимуму. Столько сил уходит на то, чтобы не давать людям скатываться до состояния зверей…, а водка в один момент может всё повернуть вспять.

– Ну, водка штука по-своему полезная в общении. Делает сложные вопросы простыми.

– Делать-то она делает, да не всегда в нужную сторону. Считай, каждый раз, открывая бутылку, рискуешь выпустить оттуда джинна. А тебе ведь не хочется, чтобы джин разгулялся в компании вооруженных людей?

Говоря это, Томми достал небольшой солдатский котелок, протёр его снегом и, не дожидаясь ответа, вышел из палатки. Его бесцеремонность и уверенность в общении со старшим человеком могли взбесить, но вместо этого заставляли задуматься. С одной стороны – распитие фляжечки-другой-третьей было давней традицией, хранившей в себе множество добрых воспоминаний, с другой – действительно периодически случались жуткие вещи, в которых закономерно винили не водку, а неумеющих пить её людей. И ведь действительно, стоит ли играть в кости с Дьяволом, каждый раз давая шанс человеческой глупости? Вот так склоняться перед чужой точкой зрения, конечно, негоже, но как-нибудь на досуге поразмыслить, конечно, стоит.

– Палатку-то, небось, из дота видно? – спросил я праздным тоном, лишь только Томми откинул полог и сделал шаг внутрь.

– Конечно видно, для этого мы её тут и поставили. Пускай видят, что мы никуда не торопимся, и готовы с комфортом ждать, пока они там промерзают и гадят под себя.

– А мы готовы? – спросил я, заранее зная ответ.

– Разумеется. Но не будем, – ответил Томми, верно поняв мой посыл и задорно сверкнув глазами. – Читал Сунь Цзы?

– Когда в суворовке учился. Всего одну книжку, правда, – ответил я, подавив смешок.

Томми любезно хохотнул в ответ и продолжил:

– Так вот… В разных переводах может быть по разному, но суть такая – если ты что-то имеешь, нужно показывать противнику, будто не имеешь. И наоборот, время водить его за нос, даже в случаях, когда сам чёткого плана ещё не имеешь. В любом случае, исходя из неверной информации, противник обречён ошибаться.

– Очевидно. И какой ошибки ты ждёшь в данный момент? Думаешь, попробуют прорваться?

– Надеюсь, что захотят сдаться. Ни разу не слышал о том, чтобы их кто-то живьём брал, но почему бы не попытаться. Если не надумают сдаваться, будем атаковать. Хрен их знает, что они тут делали, и не ожидают ли часом подкрепления.

Снаружи в ветвях засвистел ветер.

– Понимаю. Значит, как раз для этой рискованной операции я тебе и нужен, так?

– Так, – без обиняков ответил Томми. Затем посмотрел на меня долгим взглядом и спокойно добавил: – Феликс, я понимаю, что это самая дурацкая затея на свете… Но что-то привело их сюда. И это должно быть чем-то очень важным.

– Ты хочешь, чтобы я бросил своих парней на амбразуры?

– Не совсем. Я планирую, как стемнеет, завязать плотный бой у входа, с тем, чтобы вы могли незамеченными подтянуться с флангов и подойти к амбразурам вплотную. Конечно, риск огромный, но серы, скорее всего, не знают о вашем появлении и ничего подобного не ожидают.

Ну что ж, по крайней мере, это было честно. Когда собеседник тебе прямо сообщает, что собираются использовать твой отряд в качестве затычки для медвежьей задницы, это располагает к доверию. Какую уж тут ещё подлянку можно устроить… Тем более, что сам он собирается лезть к тому же медведю прямо в пасть. К тому же, мне самому уже до чёртиков захотелось развинтить парочку серомордых и посмотреть, как они там тикают, не говоря уже об инопланетных трофеях. Но изрядная авантюрность затеи провоцировала и изрядный мандраж.

Давая мне время на обдумывание услышанного, Томми вышел за котелком и отсутствовал добрых пять минут. Когда он вернулся, палатка враз наполнилась густым запахом чая, в котором особенно выдавались ароматы каких-то полевых трав, из которых я твёрдо узнал только мяту. Разлив чай по жестяным кружкам, края которых были заботливо подклеены изолентой, мы начали прихлёбывать душистый отвар.

– У них есть приборы ночного видения, или что-то такое? – нарушил я молчание.

– Неизвестно. У них есть эти наворочанные шлемы. Понятия не имею, какая аппаратура там встроена. Будем слепить фонарями, – с готовностью продолжил беседу Томми.

– Фонарями, говоришь? Это какими?

– Да вот такими.

Он запустил руку в карман рюкзака и передал мне небольшой фонарик в металлическом корпусе с пазами для крепления на оружие. Приятная тяжесть и аккуратная мелкая насечка сразу производили впечатление надёжности. Щелчок – и на снегу под ногами образовалось ярчайшее белое пятно, осветив и без того отнюдь не тёмное пространство палатки. Выключив и пару раз подбросив фонарик на ладони, я вернул его хозяину:

– Хорошая вещица. Американский?

– Обижаешь, Китай! У нас таких пять штук есть.

– Хм, я слышал, американские «Шурики» это лучшее, что можно нарыть.

– Не совсем. В конце 2011 китайцы очень хорошо подсуетились и наладили производство вот этой прелести. Такой и по глазу шарашит – дай Боже, а ПНВ засветит, сам представляешь как. А сколько от одной батарейки фурычит – знаешь?

– Да тебе ж в 2011 было лет пять, наверное, откуда ты это можешь знать? – начал заводиться я. Уверенность и всезнание молодого атамана заставляли меня балансировать на грани между симпатией и ненавистью. Странное чувство, давненько такого не было.

– Мне было четыре года, – простодушно ответил Томми, – я просто очень люблю читать, буквально, что подворачивается. И очень стараюсь привить эту любовь своим людям.

– Про фонарики читать? – съехидничал я, не сдержавшись.

– И про них тоже. Всё, что интересно, – голос Томми стал ещё спокойнее, а губы начали растягиваться в самой невинной на свете детской улыбке.

Я взял паузу, уделив своё внимание обдуванию и прихлёбыванию чая. Как бы ни хотелось наплевать и свалить, ситуация всячески давала понять, что как раз этого делать не следует. Успокоиться. План выглядел рискованным, но ведь действительно в первую очередь подставлялись не мы. Если сможем грамотно затихариться, то должно получиться гладко, о нас ведь действительно никто в доте не знает. Весь вопрос в доверии. Так что же ты выберешь, атаман? Как я ненавижу такие варианты…

– Не знаю, с чего ты решил, что ночью будет темно. На небе ни облачка, и позавчера была полная луна.

– Нет, сегодня вечером будут облака. А ближе к середине ночи может и дождик сбрызнуть, – ответил Томми, состроив такую серьезную физиономию, что сразу стало ясно: метеорологическим наблюдениям он посвятил немало времени и в их результатах уверен не менее чем в том, что мы сейчас торчим посреди зимнего леса с вооруженными инопланетянами под боком.

– Я правильно понимаю, что трофеи пополам?

Молодой атаман даже не попытался сдержать огромную радостную улыбку, чуть вкривь разрезавшую его лицо. В радостном порыве он схватил меня за плечо и сильно встряхнул:

– Само собой, пополам!