На мой взгляд, если применять эти и другие методы исследования, можно получить больше, гораздо больше данных. Я убежден, что в Каирском музее хранится немало предметов, которые при правильном их осмыслении приведут ученых к тому же заключению, к какому пришел я при изучении упомянутого камня, — у современных мастеров и древних египтян много общего: у них одни и те же методы механической обработки.

Данные, полученные при изучении изделий из гранита в Гизе и других местах, свидетельствующие о том, что древние мастера применяли высокоскоростные механизмы, а также такие современные методы, как ультразвуковое бурение, требуют серьезного рассмотрения специалистов, причем не узколобых, способных без предубеждения или заранее составленного мнения подойти к данному вопросу.

Подобные открытия позволяют нам составить боже верное представление об уровне технологии у древних строителей пирамид. Мы не только получаем веские доказательства, десятилетиями не дававшиеся нам в руки и подтверждающие предположение о том, что в техническом отношении народы Древнего мира продвинулись далеко вперед. Нам также предоставляется возможность рассмотреть историю развития либо упадка цивилизаций с другого ракурса. Но наше представление о том, каким образом что-то было изготовлено, расширяется, когда мы затем пытаемся понять, для чего это было сделано.

Точность этих артефактов несомненна. Даже если мы проигнорируем вопрос о том, каким образом она была достигнута, нам все равно придется отвечать на вопрос, зачем понадобилась такая точность. Появление новых данных неизбежно ведет к возникновению новых вопросов. В этом случае скептики с полным основанием могут спросить: «А где же станки?» Впрочем, станки — это всего лишь орудия труда; вопрос же должен носить всеобъемлющий характер, и его должны задавать всем тем, кто верит в возможность применения других методов. Дело в том, что инструменты, подтверждающие хоть какую-нибудь теорию о том, как были сооружены пирамиды или высечены из гранита каменные саркофаги, до сих пор так и не найдены. В Египте обнаружили боже восьмидесяти пирамид и ни одного инструмента, каким они были построены. Даже если мы согласимся с тем, что древние египтяне пользовались только медными орудиями труда, то и тогда те немногие медные инструменты, какие все же находят, никак не соответствуют предполагаемому количеству орудий труда, ведь у каждого каменотеса, занятого на возведении пирамид в Гизе, должно было быть один или два инструмента. В одной пирамиде Хеопса насчитывается 2 300 000 каменных блоков из известняка и гранита, каждый весом от двух с половиной до семидесяти тонн. Она сама свидетельство громадного труда, и тем не менее до наших дней не дошло ни одного инструмента, проливающего свет на то, как была построена хотя бы эта пирамида.

Руководствуясь принципом Оккама, гласящим, что верно, пока оно не опровергнуто, самое простое объяснение, я старался понять методы строителей древних пирамид. Теория, предложенная египтологами, противоречит самой сути упомянутого выше принципа. Дело в том, что применение самых простых методов не подтверждено имеющимися данными, и египтологи неохотно рассматривают иные, не столь примитивные методы. Я нисколько не сомневаюсь в том, что они сильно недооценили возможности строителей древних пирамид. Ведь стоило бы им взглянуть на ровную поверхность артефактов и изучить данные, свидетельствующие о применении механической обработки, завоевавшие в последние годы признание, и они бы получили ответы на некоторые вопросы. Также было бы полезно познакомиться с современной обрабатывающей промышленностью в цеху. Незамысловатые методы, хотя и просты для понимания, ничего не способны объяснить, и исследователи оказали бы себе большую услугу, если бы детальней познакомились с боже сложными, сверхточными методами.

Для того чтобы цивилизацию назвать передовой, необходимо сравнить ее уровень промышленного развития с современным. Промышленность — это наглядный показатель достижений человеческой мысли в науке и технике. Уже боже ста лет идет ее бурное развитие. С тех пор как Питри между 1880-м и 1882 годами провел свои важные наблюдения, наша цивилизация совершила в технологическом отношении громадный скачок вперед. Однако совершенствование станков внутренне связано с доступностью потребительских товаров и желанием производителей искать потребителя. Основным фактором развития производства является обеспечение потребителя товарами, создаваемыми ремесленниками. Спустя сто лет после Питри некоторые ремесленники по-прежнему поражаются достижениям древних строителей пирамид. Их потрясает не столько то, что эти сооружения были, как они считают, воздвигнуты при помощи примитивных орудий труда, сколько результаты сравнения доисторических артефактов с современным уровнем знаний и технического прогресса. Ради объективности мне следует сказать, что и поныне встречаются мастеровые и инженеры, отказывающиеся пересматривать свои представления, причем по тем же самым причинам, что и многие египтологи: обладание сложными методами механической обработки — это прерогатива, по их мнению, только «современных» обществ. Впрочем, я не был бы столь смел в своих заявлениях, если б не полагал, что большинство специалистов в технической сфере, рассмотрев имеющиеся данные, не пришли к тем же выводам, что и я. Я познакомил с этим материалом множество инженеров и техников, и представленные факты всякий раз поражали их.

Чтобы в полной мере оценить важность такого исследования, нам надлежит помнить о том, что представление о технологическом уровне любой цивилизации по большей части основывается на письменных источниках. Однако для большинства техническая литература не представляет интереса; так, видимо, и древняя роспись на камне более служит для передачи идеологического сообщения, нежели содержит информацию о технических средствах, с помощью которых она была начертана на камне. Кроме того, записи, рассказывающие о современном уровне технологии, хранятся на таком материале, который весьма уязвим и может исчезнуть в случае мировой катастрофы, скажем, ядерной войны или еще одного ледникового периода Судить о нас будут по тому, что останется. Следовательно, исследователь через несколько тысяч лет, вероятно, составил бы о нас боже верное представление и о нашем обществе по уровню наших технических достижений, нежели по нашему языку. Язык науки и технологии не обладает такой степенью свободы, как речь. Поэтому, хотя древнеегипетские инструменты и станки исчезли тысячи лег тому назад, мы вынуждены предположить, основываясь на результатах объективного анализа данных о них, полученных при изучении артефактов, что эти инструменты действительно существовали.

Нам еще многому предстоит научиться у наших далеких предков (если, конечно, мы не проявим упрямство и признаем, что другая цивилизация, существовавшая в седой древности, создала столь же замечательные методы механической обработки, а может быть, и боже совершенные, что и наша). Принимая новые данные и пересматривая старые, мы должны следовать совету, который Питри дал одному американцу, посетившему его, когда он проводил свои изыскания в Гизе. Тот сказал, что, познакомившись с выводами Питри, он похоронил свою любимую теорию о пирамидах. Питри ответил; «Старайтесь, чтобы старые теории уходили достойно; также нам следует позаботиться о том, чтобы в спешке раненые не были погребены вместе с мертвыми» [61].

Имея столь убедительное собрание артефактов, доказывающих наличие в Древнем Египте высокоточных станков, представление о том, что пирамида Хеопса была построена представителями передовой в техническом отношении цивилизации, существовавшей на Земле тысячи лет тому назад, кажется боже приемлемой. Я не берусь утверждать, что эта цивилизация превосходила нас технологически во всех областях, однако в сфере обработки камня и строительства она превзошла нас по своим возможностям и требованиям, предъявляемым к изделиям. Поражает то, что точная обработка на станке громадных глыб чрезвычайно прочной вулканической породы стало для них обычным делом.