С уверенностью можно предполагать, что ещё до своего высокого назначения Корнилов много думал о судьбе России, о происходящем, и задавался вопросом: Что можно сделать? Как спасти Россию? И, вероятно, у генерала был некий план.

Когда бывший глава правительства, а ныне член Думы «Дон Кихот» и «фантаст» - князь Львов приехал в ставку в г. Могилёв к Корнилову, чтобы обсудить формирование нового правительства, то 25 августа Корнилов попросил Львова передать в Петроград Керенскому и Думе, что он, генерал Корнилов, требует передать ему «всю военную и гражданскую власть» в стране.

Корнилов с первых шагов совершил мальчишескую глупость, характерную для всех русских интеллигентов того времени, - вместо того, чтобы решительно действовать, имея под своим командованием все армии - и попросту приехать в столицу и захватить власть, главнокомандующий начал декларировать требования, то ли уговаривать, то ли пугать. Это был некий Львов в военном мундире, похожий на своего последнего императора.

Настоящий Львов поехал в столицу обрадовать всех социалистов и демократов, что Корнилов решил стать военным диктатором, чтобы спасти Россию. На следующий день, 26 августа, Львов передал требование Корнилова главе правительства Керенскому, в котором содержалось к тому же «порядочное» предложение - Корнилов предложил Керенскому занять пост министра юстиции в своём правительстве.

Возможно, реакция Керенского была бы более уравновешенной, если бы не отсебятина идиота либерала Львова, который в конце своего доклада ещё лично от себя добавил роковое личное мнение: «Они устроили для вас ловушку. Они арестуют вас. Уезжайте из Петрограда, и уезжайте как можно дальше». Возможно, «хитрый» Львов хотел как лучше - решил нагнать на Керенского страха и подтолкнуть его к бегству. Но возмущённый угрозой Керенский (далее - К) не стал никуда уезжать, отдавать власть ему совсем не хотелось, он срочно собрал правительство и «доложив о встрече с Львовым, зачитал его записку и дословный текст моего разговора с Корниловым (по телефону). Высказавшись за подавление мятежа, я заявил, что считаю возможным бороться с поднятым мятежом лишь при условии, если мне будет передана Временным правительством вся полнота власти», - вспоминал Керенский, решивший воспользоваться ситуацией и сам получить диктаторские полномочия, стать масоном-диктатором.

«Генерал Корнилов, не преследуя никаких личных честолюбивых замыслов, опираясь на ясно выраженное сознание всей здоровой части офицерства и армии, требованиях скорейшего создания крепкой власти для спасения Родины, а с ней и завоеваний революции, считал необходимым более решительные меры, кои обеспечили бы водворение порядка в стране. Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова поведёт за собой ужасы, которых Россия ещё не переживала.», - пытался объяснить Керенскому генерал Лукомский. Но Керенский был непреклонен, и чтобы продемонстрировать свою несгибаемую «железную» волю и решительность вечером этого же дня арестовал совершенно безобидного князя Львова как пособника заговорщиков.

Узнав о реакции Керенского, Корнилов 27 августа делает из Пскова обращение к народу, пытаясь объяснить и оправдать свои планируемые поступки (вместо того, чтобы это сделать после захвата власти): «Русские люди, великая Родина наша умирает! Близок час кончины! Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства

Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба.

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путём победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни.».

«Неловко, неумно, безыдейно, политически и литературно неграмотно. такая низкопробная подделка под суздальщину!» - прокомментировал это воззвание специалист по оболваниванию неграмотных рабочих и солдат один из руководителей Совета Гиммер (он же - Суханов).

И в этот же день Корнилов дал телеграмму правительству: «Корпус прибывает в район Петрограда вечером 28-го. Пожалуйста, объявите 29 августа военное положение в Петрограде. Корнилов». Вроде генерал Корнилов - уже зрелый мужчина, опытный генерал, знал уже о реакции Керенского, но иллюзорно надеялся, что его в столице встретят с оркестром и радостными транспарантами.

Керенский понимал, что ситуация более чем серьёзная, у него не было сил отразить попытку захвата власти Корниловым, и ему ничего не оставалось, как мобилизовать все возможные силы, в том числе и обратиться за помощью к своим недавним врагам - ленинцам.

Для Ленина неожиданно наступил звёздный случай - оказия, пора ему было вылезать из шалаша. Керенский объявил Корнилова врагом народа, мятежником и - «я дал указание. остановить движение воинских эшелонов в направлении Петрограда и разобрать линию (ж. д) Луга - Петроград», - вспоминал он.

28 августа ленинцы-бронштейнцы с благословения Керенского вышли из подполья, и сразу стали создавать свои военизированные отряды - «рабочую милицию», которая быстро превратилась в Красную гвардию. Яков Свердлов, член военной организации ЦК РСДРП (б), начинает организовывать оборону столицы. Как отмечает израильский историк Яков Рабинович - даже сионисты во главе с Трумпельдо- ром приняли самое активное участие в срыве корниловского мятежа. И. Трумпельдор приехал из Палестины в Россию, чтобы убедить Временное правительство помочь сионистам, - создать еврейский полк для борьбы с Турцией ради создания в Палестине Израиля, но со своими сионистами остался и принял активное участие в российских событиях.

Либералы напрягли все ресурсы, чтобы отстоять свои завоевания, даже вернувшийся в Россию в 1917 году на помощь своим в «углублении» революции наставник и убийца попа Гапона Пинхус Рутенберг ездил на переговоры с Корниловым. А ленинцы взялись за своё любимое дело - кинулись навстречу корниловским солдатам с агитацией и «братаниями», и начали обрабатывать обещаниями загадочного коммунизма и «светлого будущего» их умы.

28 августа Керенский назначил вместо Корнилова главнокомандующим генерала Клембовского, поляка по происхождению, который ответил: «Готовый служить Родине до последней капли крови, не могу во имя преданности и любви к ней принять эту должность. Считаю перемену Верховного командования крайней опасной.». У Керенского возникли серьёзные трудности с армией, решающей силой в этой ситуации. Корнилова поддержал и Врангель. Генерал Деникин:

«Сегодня получил известие, что генерал Корнилов, предъявивший известное требование, могущие ещё спасти страну и армию, смещается с поста Главковерха. Видя в этом (в смещении) возвращение власти на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временное правительство, что по этому пути я с ним (с Временным пр.) не пойду.». Не согласился на эту должность и сын рядового солдата из тверской губернии - генерал Алексеев, хотя затем согласился возглавить штаб армии.

В это время воинские части под командованием генерала Крымова по приказу Корнилова приближались к столице, к Петрограду. Рассмотрим этот фрагмент истории, первый признак приближающейся Гражданской войны, подробнее на примере воспоминаний непосредственного участника этих событий Всеволода Никаноровича Иванова (1888-1971 гг., «Из неопубликованного» 1991 г.), потому что из этого частного фрагмента поймём многое, в том числе и некоторые причины поражения Белой защиты России, В. Н. Иванов:

«26 августа 1917 г. наштакора генерала Солнышкина вызвали в штаб фронта. На автомашине с ним поехал я. Нас принял генерал-квартирмейстер штафронта генерал Лукомский и объявил приказ Ставки Верховного Главнокомандующего о немедленной погрузке корпуса Крымова в поезд для следования к Петрограду, где ожидаются крупные беспорядки.