— Ну, что вы, не отвлекайтесь, — раздался голос отца на всю гостиную, — Я водички попью и исчезну.

Поликарп застыл, мысленно окрестив не самыми лестными эпитетами мужчину, и сдвинул смущенную Забаву с колен к себе под бок. Девушка прятала лицо в ладошках, а Соколов посмотрел на Потапа Михайловича.

Мужчина стоял в одних шортах, сложив руки на груди, и в его взгляде не было и намека на то, что он уйдет, попив воды, как и обещал минуту назад.

— Покурим? — хмыкнул Поликарпов.

— Покурим, — кивнул Соколов.

— Папа! — вздохнула Забава, — Мне уже не семнадцать.

— Папа помнит, — подмигнул Потап Михайлович и направился в строну открытых, ведущих в сад дверей.

— Курение опасно для здоровья, — еще раз вздохнула Забава, наблюдая, как Соколов вынимает пачку сигарет из кармана куртки.

— Не буду затягиваться, — пообещал Поликарп, подмигнув. Погладив румяную щеку девчонки и оставив легкий поцелуй на макушке, Соколов скрылся вслед за отцом. А сама Забава тихо рассмеялась, накрыв лицо ладонями. Вот это поворот! И что теперь делать?

Потап Поликарпов был крупным мужчиной, чуть ниже Соколова, но чуть шире парня в плечах. В чертах лица мужчины угадывалось сходство с Забавой. А вот младшенькая Поликарпова была точной копией матери. У Потапа Михайловича были такие же темно-синие глаза, как и у зазнобы Соколова. Но если во взгляде девушки плескалась гамма чувств, от насмешки в день знакомства, до нежности во время поцелуя пару минут назад, то взгляд отца Забавы был изучающим, сканирующим, словно смотрел в самое нутро и видел собеседника насквозь.　　

— Значит, в конторе служишь? — Потап Михайлович выпустил облачко белого дыма, глядя на прикуривающего сигарету парня.

— Уже нет, — ответил Поликарп, — Отец там, полковник. А я не прижился.

— А чего так? Конфликтный? — уголки рта мужчины поползли вверх.

— Идейный, — поправил Соколов, — И на вольных хлебах доход больше.

Поликарпов замолчал, докурил сигарету, выбросил окурок в урну.

— Дам миллион — свалишь с горизонта? — вдруг спросил Поликарпов.

От неожиданного вопроса Соколов поперхнулся дымом, а прокашлявшись, посмотрел на мужчину.

— Дам два и сделаю вид, что вопроса не было, — ответил парень, выбрасывая недокуренную сигарету.

— Богатенький ментовской сынок? — хмыкнул Поликарпов.

— Не бедствую, — пожал плечом Полик, — Потап Михайлович, понимаю, что Вы видите меня в первый раз в жизни, еще и при таких обстоятельствах. Но я встречаюсь с Вашей дочерью и отказываться от нее не собираюсь.

— О, как, — хмыкнул мужчина, — Значит, не откажешься?

— Значит, нет, — Поликарп смотрел на растущие вдоль забора кусты сирени, подсвеченные фонарями в опускающихся сумерках.

— И денег тебе не надо, — задумчиво продолжил Потап Михайлович.

— Не надо, — кивнул Полик.

— А чего надо? — не унимался хозяин дома.

— Она сама нужна, — Поликарп понял, что юлить с этим мужчиной он не имеет права, да и не собирался Соколов что-то скрывать от родни девушки.

— А ты сам-то ей нужен? — хмыкнул Потап Михайлович.

— Я как раз над этим работаю, — ответил Полик.

— Видел я, как ты работаешь, — проворчал мужчина уже добродушно, — Ладно, живи пока. Но если хоть одна слезинка…

— Так точно, Потап Михайлович! — едва заметно улыбаясь, перебил мужчину Поликарп.

— И руки не вздумай распускать — с лестницы спущу! — пригрозил мужчина, уже серьезнее.

— И не собирался, — весьма искренне удивился Полик, — И как Вы только могли обо мне такое подумать?!

— Двигай уже, — рассмеялся Поликарпов, вновь закуривая, — Вон, маячит дочка в окошке. Ждет, что начну морду тебе бить.

— Переживает, — с довольной улыбкой заметил Поликарп, — А может и правда, двинете разок? К чему даму разочаровывать.

— Угу, и чтобы они потом мне весь мозг съели с матерью? — возмутился Поликарпов. А когда где-то над их головами из распахнутого окна донеслось требовательное «Мишутка!», Потап Михайлович поднял указательный палец вверх, — Видал? Вот так и живу. Не дал Бог сына, веду с этими бабами неравный бой в одиночку.

— Могу огонь взять на себя, — предложил Поликарп, посмеиваясь.

— Поживем-увидим, — решил отец семейства и, выбросив недокуренную сигарету, широкими шагами направился в сторону винтовой лестницы, ведущей на второй этаж, непосредственно в хозяйскую спальню.

— Иду-иду, рыбка моя! — преодолевая ступеньки, громким шепотом вещал Потап Михайлович.

Соколов, глядя, как мужчина торопится к жене, только улыбался. Да, что уж сказать, шикарные у Забавы родители. Понятливые.

— Постелю тебе в гостевой, — уверенным голосом сообщила Забава, глядя, как Поликарп очередной зевок прячет в ладони, — Тебе утром на работу?

— Неа, отгул завтра, — улыбнулся Полик, поднимаясь с дивна вслед за девушкой.

Фильм они так и не досмотрели, прервались на чай, а потом и вовсе выключили телевизор. Поликарпу гораздо интереснее было смотреть альбом с карандашными рисунками Забавы. Парень хвалил работы, а девушка мило краснела, поясняя что это все только наброски, настоящие картины у отца в кабинете, и у Кудесника в телефоне. Сама Забава не очень любила хвастаться своими рисунками, и не стремилась собрать их коллекцию. Кудесник же тщательно собирал все для архива.

Поликарп послушно шел следом за своим Васильком, а взгляд сам собой гулял по ее телу. И вот какими бы словами не ругал себя парень, глаза намертво приклеились к покатым бедрам и девичьей попке, которая уже не просто снилась ему ночами, а о которой он уже начал основательно грезить.

Расстелив гостю постель, Забава задумчиво взглянула на Полика.

— Ужас какой-то, — наконец, вздохнула девушка, смерив взглядом парня от макушки до пят, — И в кого ты такой длинный?

— Не обижусь даже, — улыбнулся гость, — В папу.

Глядя на Полика, Забава не могла не отметить, что в гостевой спальне, где родители так и не сменили кровать, парню будет как минимум неудобно. Ремонт в комнате сделали, а до мебели все никак не добрались. Вот и перенесли сюда старую подростковую кровать Забавы. И девушка могла бы с уверенностью сказать, что около двадцати сантиметров тела свисать с кроватки будет однозначно.

Секунду Забава думала, сверля парня хмурым взглядом.

— Значит, так, — прищурилась Забава, — в первый и последний раз. И чтобы не думал даже…

— И не собирался, — поднял руки Полик ладонями вверх, прекрасно понимая, к чему клонит девушка. Он уже был в спальне у Забавы и прекрасно видел длинный диван из модульных пуфов, которые можно составить в приличное спальне место под стать его габаритам.

Забава, вздохнув, вышла из гостевой спальни и, не проверяя, идет ли Полик за ней, направилась в свою комнату.

— Ты иди в душ, — скомандовала девушка, подходя к огромным квадратным кожаным пуфам, — А я пока поиграю в пятнашки.

— Василек, — тихо посмеивался Поликарп, перехватив девушку и не позволяя ей вырваться из его рук, — Ты идешь в душ. А с пятнашками я справлюсь.

В его руках Забава застыла статуей, пугливым зверьком, сразу вспомнив об их встрече в мастерской. В тот день он также стоял позади нее, касаясь носом и губами кожи на шее.

— Пусти, — тихо прошептала Забава, и руки Поликарпа опустились вдоль тела, но он не сделал и шага назад. Так и стоял, касаясь девчонки, практически, всем телом.

— Не держу, — шепнул Поликарп, проводя носом по плечу и вдыхая пьянящий аромат желанного тела.

Ведь и вправду не держал. Но почему тогда ноги стали непослушными и никак не могли сделать и шага в сторону?

Чуть повернув голову, Забава, широко распахнутыми ярко-синими глазами смотрела на парня. Смотрела и видела серо-зеленые искорки и тягучую нежность. И даже морщинок вокруг глаз больше не было.

— Беги, — вдруг хрипло произнес Поликарп, легко проводя горячей ладонью по волосам своей зазнобы.

Забава послушно скрылась в ванной, а Поликарп выдохнул. Да, он чувствовал себя подростком, но он был счастлив. Эта девчонка даже своими колючками делала его беззаботно счастливым, влюбляя в себя еще больше.