Мелькнувшая мысль заставила Поликарпа застыть над очередным пуфом, который он начал передвигать.

Да, все верно. Все правильно. Любит. Так и должно быть. Его жизнь окончательно и бесповоротно изменилась. И эти перемены, как ни странно, очень и очень радовали.

— Ты охамел, Соколов! — раздалось недовольное ворчание у самого уха.

— Угу, — сонно пробормотал Поликарп, соглашаясь, но ни вставать, ни просыпаться не спешил.

— Двигай к своему спальному месту! — шипела девушка дикой кошкой.

— Василек мой,　 — вздохнул Поликарп, крепче сжимая руки вокруг девичьей талии и на плечах, — Я с самолета, с двумя пересадками, устал, как собака. Дай поспать, а.

— Карпуша, ты реально обнаглел, — уже менее враждебно заметила Забава, — Живо дуй к себе!　　　

— Не могу, — вздохнув, пробормотал парень, — Давай отложим разборки на утро.

— Наутро я тебе поставлю фингал под глаз, — пообещала девушка, а сама, противореча собственным словам, удобнее улеглась на подушке, пристроив колен на бедре парня.

— Все что захочешь, Василёчек мой, — ласково прошептал Поликарп, поглаживая ладонью затылок девчонки.

На губах парня играла довольная улыбка, и под равномерное дыхание Забавы он вновь провалился в сон.

Следующее пробуждение Соколова было не менее приятным, или нет. Это уж с какой стороны взглянуть на ситуацию.

— Это что еще за новости?! — громким возмущенным шепотом, капельку хриплым голосом произнесла Забава.

В семь утра рассветное солнце, обещая на удивление теплый день, позолотило комнату, осветив и постель, в которой спали молодые люди. Девушка лежала спиной к парню, а он, парень, весьма откровенно прижимался к ней всем телом. И стоит ли удивляться, что рано утром, когда все тело еще окутано негой, вполне ожидаемо физиология подводит, заставляя мужское тело реагировать на близость женских округлых форм. Тем более эти самые формы желанны и нежно любимы.

— Соколов! — уже настойчивее прошептала Забава.

— Мне не стыдно, — зевнул Поликарп, теснее прижимаясь к своей зазнобе.

— Отодвинься от меня! — настойчивее потребовала хозяйка постели и всей комнаты.

— И не подумаю, — очередной зевок, а после нахальный нос прижался к видневшемуся в вырезе пижамы плечу.

— Черт, Соколов! Как это вообще по-твоему называется, елки-палки?! — все больше возмущалась девушка, но Поликарп и не думал менять положение.

— Эрекция, — подсказал Соколов, — Из курса биологии должна знать.　

— Пусти! — потребовала Забава и попыталась выскользнуть из рук парня.

— Нет, — почти простонал Поликарп, — Черт, Василёк, не ерзай!

Просьба парня заставила Забаву замереть. И пока она, размышляла, как бы без потерь выкрутиться из такой щекотливой ситуации, Соколов принялся покрывать короткими легкими поцелуями девичью шею, особое внимание уделяя чувствительному местечку за ушком.

— Что ты творишь?! — прошептала Забава, но уже не так возмущенно, а скорее со стоном наслаждения и удивления.

— Схожу с ума, — честно ответил Поликарп, — И думаю, как бы и тебя свести.

Рука парня легла на живот, скользнув под пижамную рубашку, обжигая нежную кожу. Требовательные губы прокрались от плеча к виску, задержались на скуле и прижались к уголку манящего рта. Чуть отстранившись, Поликарп нашел в себе силы замереть, застыть на месте и постараться не шевелиться. Пусть и хотелось до боли. В васильковых глазах он увидел растерянность вперемешку со смущением и желанием. И парень отступил, собрав самообладание в кулак, не позволяя безумной страсти, охватившей все его тело и душу, вырваться наружу.

До боли нежно и трепетно Соколов коснулся приоткрытых губ своими, прижался ко лбу, шумно выталкивая воздух из легких.

— Можно мне кофе? — сипло прошептал Поликарп, — И в душ я лучше пойду первым.

Забава молчала, только широко распахнутыми темно-синими глазами смотрела на парня, как он легко поднимается с постели, ерошит волосы на затылке рукой, как смотрит на нее тягучим ласковым взглядом. Если бы кто-нибудь месяц назад сказал Забаве, что ночь она проведет с безумным рокером, настойчивым и наглым, разумеется, она бы не поверила. И сейчас не верит. Странно все, стремительно. Он совершенно не дает ей времени на раздумья. Давит.

Глядя вслед скрывшемуся в ванной комнате парню, на широкий разворот его плеч, затянутых в тонкую трикотажную ткань футболки, девушка задалась вопросом. А хочет ли она, чтобы он медлил, сдерживался и отступился от нее, пойдя на поводу у ее требований.

Ответ показался Поликарповой очевидным.

Спустившись на первый этаж и оказавшись в просторной кухне, Забава увидела на обеденном столе записку. Размашистым почерком мама оставила свое краткое резюме в отношении Поликарпа, а также высказала пожелания, что «мальчик» теперь будет частым и желанным гостем в их доме.

— Мама, — хихикнула Забава, не сумев скрыть смех.

Спрятав записку в карман домашней старенькой доходившей до колен рубашки, которую Забава часто носила вместо халата, девушка принялась готовить завтрак. За суетой у плиты Поликарпова совершенно не заметила появление своего гостя. Соколов, бесшумно возникший в дверях кухни, так и замер там, спрятав руки в карманы джинсов. Серая футболка без рукавов выгодно подчеркивала рельеф мышц на плечах и спине, а джинсовая ткань ладно обтягивала длинные ноги.

Увидев парня на пороге кухни, Забава замерла. Вот почему этот черт такой красивый?!　　

И разозлилась. Сама только что из кровати, не умыта, не причесана, в домашних шмотках…. А он…. Будто сошел со страниц журнала, красив, статен, умен, привлекателен, и ведь не скрывает этого.

Тарелка слишком стремительно выскользнула из руки девушки. Осколки разлетелись по кафельной плитке.

— Стой! — быстро скомандовал Поликарп, глядя на босые ступни Забавы.

Но девушка не стала слушать его, а принялась подбирать разлетевшиеся осколки.

— Командир полка, блин, — ворчала Забава.

Но никто не позволил ей двинуться с места. Сильные руки подхватили сопротивляющуюся девушку и усадили на стол.

— Посиди, пожалуйста, тут, — серо-зеленые глаза спокойно смотрели в ярко-синие, — Просто посиди.

Не дожидаясь ответа, Полик безошибочно отыскал совок и веник в кладовке рядом с кухней и за минуту собрал все осколки разбитой тарелки. А потом подошел к девушке. Встав к ней лицом, Соколов оперся руками о мраморную столешницу, словно брал девчонку в плен.

— Сходим вечером в кино? Или куда скажешь, — предложил парень.

Забава секунду размышляла над предложением парня. Стоит так близко, окутывает сногсшибательным ароматом своего парфюма. И как отказать? Правильно, отказывать нужно быстро, пока не передумала.

— Нет, — поджала губы Забава, мысленно погладила себя по голове, а потом и пнула под зад, тоже мысленно, и добавила, — в прошлый раз я выбирала место. А потом сутки провалялась с головной болью и похмельем.　 Так что, выбирай сам.

Поликарп хохотнул. Обнял руками девчонку за талию и придвинулся ближе, самым бессовестным образом, на удивление естественно, разместился меж ее разведенных ног. Благо рубашка была длинной, и Забава не чувствовала себя слишком уж раздетой, но смущалась не менее сильно.

Румянец расплескался по щекам Забавы, привлекая внимание Поликарпа.

— Нежный мой Василёк, — улыбнулся Соколов, — нежный и пугливый.　　

Вот не мог он ничего поделать со своими желаниями. Видя легкий румянец на щеках, яркую синеву глаз, рубашку, открывающую коленки и небрежно собранные в низкий хвост волосы, Соколов не смог сдержаться. С тихим и проникновенным «Мой Василёк» парень накрыл манящие губы в жарком поцелуе. Сминающем, беспощадно терзающем нежный рот. Пальцы зарылись в волосы на затылке, фиксируя и не оставляя шанса на побег. Вторая рука-бесстыдница скользнула от коленки вверх, к бедру, открывая светлую нежную кожу.

— Гони меня, Василёк, — между поцелуями хрипло выдохнул Поликарп, и вновь прижался к губам, терзая, — Выгоняй, пока совсем не слетел.