Негромко хмыкнув, Ника ещё раз подивилась странному совпадению. Убедившись, что до неё никому нет дела, она отыскала свою рабыню, сидевшую вместе с жёнами артистов на другом конце стола. Угощение здесь оказалось не столь разнообразным, тем не менее, женщины выглядели вполне довольными.

Услыхав о том, что госпожа отправляется спать, захмелевшая невольница не смогла скрыть досаду и разочарование. Очевидно, ей совсем не хотелось покидать такую весёлую кампанию.

Внезапно Ника ощутила болезненный укол зависти.

"Вот уж кому везде весело, — промелькнула в голове обидная мысль. — Да и пусть гуляет! Должна же я иногда добрые дела делать?"

— А ты можешь оставаться хоть на всю ночь, — улыбнулась девушка. — Только не забудь утром воду приготовить.

— Спасибо, добрая госпожа! — мгновенно просветлела лицом невольница. — Всё сделаю! Пусть небожители осыпят вас многими милостями!

Хорошо, что дом, во дворе которого стоял фургон, располагался не далеко от берега моря. Тем не менее, путешественнице предстояло пройти около ста метров. Едва она завернула за ближайший сарай, куда прятали лодки во время особенно сильных зимних ненастий, как из-за угла выскочила тёмная фигура, и прежде чем что-то сообразить, Ника очутилась в крепких объятиях с прижатыми к телу руками.

— Куда бежишь, красавица? — прошелестел над ухом сдавленный шёпот.

Пахнуло рыбой, луком и гнилыми зубами. Чьи-то губы уже слюнявили шею, а пальцы сдавили грудь. Вспыхнув молнией, страх обжёг душу, тут же уступив место злости. Наклонив голову, девушка резко ударила затылком и хотела закричать. За спиной кто-то недовольно хрюкнул. Ладонь оставила в покое грудь, захлопнув рот жертве.

Путешественница рванулась, пытаясь вырваться, но смогла лишь освободить руку. Кинжал продолжал оставаться недоступным, прижатый телом неизвестного. Тогда Ника протянула руку назад и изо всех сил надавила на глаз. Охнув, насильник отшвырнул её в сторону, прикрыв лицо ладонью. И тут вместо того, чтобы бежать на берег моря к людям или позвать на помощь, девушка с визгом вцепилась в густые кудри неизвестного и швырнула его об угол строения. Сильно поддатый мужчина, не удержавшись на ногах, с грохотом рухнул на какие-то палки.

— Сампак! — внезапно послышался совсем рядом тревожный женский голос. — Сампак, где ты старый пьяница?

Подхватив подол и накидку, Ника метнулась к соседнему сараю и притаилась в его тени. Быстро приближался свет факела, в свете которого Ника узнала одну из своих соседок за столом. Ругаясь, мужчина с трудом поднялся на ноги, всё ещё прикрывая ладонью глаз.

"Поклонник!" — мысленно охнула девушка, разглядев знакомую бороду и грязный хитон.

— Чего ты тут делаешь? — строго спросила женщина, упирая руки в бока.

— Чего пришла? — буркнул Сампак, отворачиваясь. — Помочиться пошёл!

— Ага! — свирепо ощерилась собеседница. — Думаешь, я не видела, как та дылда тебе глазки строит?! Чуть заезжая меретта поманила, так сразу и побежал, кобель старый!

"Ну, это уже клевета!" — возмутилась Ника, чувствуя, как потихоньку успокаивается бешено колотившееся сердце.

— Ну, где она? — продолжала бушевать ревнивая супруга. — Я ей все космы выдергаю, глаза… Ой!

Очевидно, женщина заметила поцарапанную физиономию благоверного.

— Неужели, это она тебя так, змея подколодная!? Да, что же это делается, о благодетельная Нона, явилась не знамо откуда, чужих мужей соблазняет…

— Да заткнись ты, Алнята, — вымученно рыкнул Сампак. — Упал я неловко, вот и всё. Выпил много, а тут какие-то деревяшки под ноги попались. И вовсе я ни на кого не гляжу, кроме тебя.

— Ну, что же ты такой неловкий?! — запричитала женщина, подставляя мужу толстое плечо. — Пойдём к костру, я посмотрю.

"Иди, иди", — облегчённо перевела дух путешественница, от души надеясь, что теперь до утра эта парочка не расстанется надолго.

Тем не менее, укладываясь спать, она задвинула щеколды на дверках и положила под руку кинжал.

Назавтра веселье продолжилось, хотя и без прежнего накала. Молодожёны сменили белые одежды на хитоны более подходящего цвета и фасона. Их родители и гости произносили приветственные речи, пили вино и закусывали, славя молодых. А после полудня на лугу перед оградой заезжие артисты показали представление.

Критически наблюдая за ним, Ника решила, что актёры сегодня явно не в ударе, да и шутки звучат на редкость грубо и незатейливо. Тем не менее, не избалованная каанская публика, полукольцом рассевшаяся на лавках, табуретах и прямо на земле, искренне смеялась, а в конце разразилась громкими овациями.

Ночной ухажёр девушки с красным, как у вампира, глазом старался даже близко к ней не подходить. Тем не менее, путешественница несколько раз ловила на себе неприязненные взгляды его расплывшейся супруги.

Хромой Хемон честно рассчитался с артистами. Поздно вечером Мапат с незнакомым парнем принесли мешок солёной рыбы, корзину свежей и сверх оговорённого — маленькую амфору вина.

Утром Каану вместе с урбой и путешественницей покидали новые родственники местного старейшины. Его невестка долго не выпускала из объятий мать, видимо, только теперь окончательно понимая, что теперь у них началась по-настоящему новая жизнь.

Глядя на них, Ника почувствовала, как тоска сжимает сердце, а глаза наполняются слезами. Она же так и не простилась со своей мамой, перед тем как расстаться с ней навсегда. Даже письма или записки не оставила. Морщась от нахлынувшего чувства вины, девушка отвернулась.

Первой покинула деревню повозка артистов, за ней — фургон путешественницы, и замыкала маленький караван уже лишённая каких-либо украшений телега родичей каанского старейшины.

— Хорошее здесь место, госпожа, — негромко проговорила Риата, явно стараясь завязать разговор.

— Чем же? — лениво усмехнулась та.

— Рыбу вкусно готовят, госпожа, — пояснила невольница. — В Канакерне так не умеют.

Девушка рассмеялась.

Остановившись на обед, артисты не стали распрягать мулов. Девушка полагала, что новые попутчики, торопясь домой, не станут терять времени. Но те неожиданно тоже присоединились к стоянке, правда расположившись несколько поодаль, словно отделяя себя от артистов, и не стали разводить костёр, ограничившись сухим пайком.

Принимая из рук рабыни миску, хозяйка вполголоса поинтересовалась:

— Не знаешь, почему они с нами встали?

— Варваров опасаются, госпожа, — полушёпотом объяснила Риата. — А у нас народу много. Легче отбиться.

Как и следовало ожидать, на этот раз актёры долго рассиживаться не стали.

— Собирайтесь, госпожа Юлиса, — проходя мимо, бросил Тритс Золт. — До вечера надо добраться до Меведы и найти ночлег.

Причудливо петлявшая между холмами дорога навевала скуку. Пригрело солнышко. Разморённая теплом, Ника, прикрыв глаза, лениво размышляла: может, к другому каравану пристать? А то артистов здесь как-то не слишком жалуют. Стоит ли появляться в Империи с такими спутниками?

Не успела Ника как следует обмозговать эту мудрую мысль, как прорезавший воздух крик заставил её вздрогнуть. Громкое "л-л-л-а-а-а-а" раздалось ещё раз, когда из-за ближайшего холма вылетели всадники, оглашая окрестности оглушительными воплями.

— Варвары! — охнула рабыня.

Привстав, путешественница тревожно оглянулась. Сзади их маленький караван нагоняли ещё трое.

"Восемь! — быстро подсчитала она любителей конных прогулок. — Нет, девять. Точно девять!"

Испытывая серьёзные сомнения в их добрых намерениях, девушка нырнула в фургон за дротиками и копьеметалкой. А когда выбралась обратно, кавалеристы уже нарезали круги вокруг вставших повозок.

Молодые чернявые юноши, почти подростки, в грязной, покрытой заплатами кожаной одежде, весело скалясь, сжимали в руках деревянные дубинки и короткие кинжалы, а двое держали луки с уже наложенными на тетиву стрелами.

Посчитав, что именно они представляют наибольшую опасность, Ника не спускала с них глаз. С гиком и хохотом всадники успели объехать вокруг каравана пару раз, когда из своего фургона посыпались актёры с ножами, топорами и короткими копьями. Сбившись плотной группой и выставив оружие, они бесстрашно встали на пути варваров, заставляя коней объезжать их.