Уже в сумерках в деревню въехали две повозки с людьми и вещами. Не останавливаясь, они быстро прошмыгнули в дом старейшины, где и исчезли, вызвав активное шушуканье местных жителей.

— Невеста с родителями приехали, — тихонько проговорила невольница. — И, наверное, жреца Немига привезли?

— А почему тайком? — обернулась к ней хозяйка.

— Потому что невесте полагается прибыть в дом жениха в праздничном платье, на украшенной повозке, — начала обстоятельно отвечать Риата. — А жених перед встречей с ней должен принести жертву богу покровителю — Нутпену и омыться в морской воде. Потом надлежит провести обряд жертвоприношения Ноне, хранительнице очага, и домашним богам. Далее следует церемония возжигания очага от огня из дома невесты. И всё это надлежит совершать пред ликом Нолипа, дабы его божественный свет отгонял от будущей семьи все беды и напасти.

— Так, значит, невеста с родителями приедет только завтра, — понимающе усмехнулась Ника. — А сейчас их как бы нет?

— Точно так, госпожа, — авторитетно подтвердила собеседница.

Видимо, Риата действительно прекрасно разбиралась в местных обрядах, потому что её предсказания начали сбываться с самого утра.

Ещё до восхода солнца невеста с роднёй тихо покинула деревню, жители которой стали усиленно готовиться к свадьбе своего старейшины. Ворота ограды, некоторые дома украшались гирляндами, сплетёнными из веток тальника, берёзы и можжевельника.

Жених в сопровождении папаши и толпы празднично одетых рыбаков отправился на берег, где после торжественного утопления ни в чём не повинного голубка, голышом вошёл в море, чтобы под пение гимнов погрузиться с головой в уже не такую тёплую воду. После чего здесь на гальке его торжественно обрядили в относительно белый хитон с красивыми серебряными пряжками на плечах и водрузили на мокрые волосы большой венок из виноградных листьев.

Возвратившись на родное подворье, жених вместе с матерью принёс жертву благодетельной Ноне и ещё кому-то из местных богов. На всех ушла одна средних размеров рыбка, торжественно сожжённая в очаге.

После чего папа с сыном удалились в дом для проведения некой настолько секретной церемонии, что тайну её бдительно оберегали два вставших у двери седобородых старца.

Пока мужчины пытались задобрить небожителей, женщины ударно трудились над свадебным угощением. По всей деревне пахло жареной рыбой, мясом, лепёшками, пряностями и ещё чем-то очень вкусным.

Едва Мапат с папой успели перевести дух и выпить по стаканчику разведённого вина, примчался мальчишка, отправленный на утёс следить за дорогой.

Повинуясь распоряжениям Хромого Хемона, парни тут же запрягли вымытого осла с расчёсанной гривкой в украшенную зелёными ветками, цветами и разноцветными тряпочками телегу, на которую, кроме старейшины и его сына, взгромоздились ещё трое мужчин и в сопровождении весело гомонящих односельчан проследовали к деревенским воротам.

Ника не любила тесниться в толпе, но очень хотела понаблюдать за местной свадьбой, поэтому поднялась на склон холма метрах в ста и стала наблюдать за происходящим, выслушивая пояснения Риаты.

К этому времени обе повозки уже успели встретиться.

— Сейчас невеста пересядет к жениху, — проговорила рабыня.

Присмотревшись, Ника сообразила, что голову новобрачной прикрывает тёмно-синяя, расшитая узорами накидка, видимо, достаточно плотная, так как неуверенно шагавшую девушку с двух сторон поддерживали какие-то люди, которые и помогли ей взобраться на телегу к будущему мужу. Под нестройное, но громкое и бодрое пение процессия направилась в Каану.

Поразмыслив, путешественница передумала возвращаться в деревню, вместо этого, пройдясь дальше по склону, нашла подходящее место для наблюдения.

Возле дома старейшины бросался в глаза высокий, одетый в длинную бледно-серую хламиду мужчина с окладистой бородой. Величественная осанка и дымящийся у самых ног маленький костерок ясно указывали на род его занятий.

Здесь невесте вновь пришлось помогать — на этот раз сойти с повозки.

— Сейчас жрец принесёт жертву Немигу, — пояснила из-за спины Риата. — И будет просить у бессмертного покровителя новобрачных счастья для новой семьи, много сыновей, богатства и благополучия.

Вместо привычных голубей или кусочков ароматной смолы, служитель культа бросил в пламя горсть чего-то плохо различимого на таком расстоянии. Дым тут же стал гуще, а жрец затянул песню, широко разевая рот и воздев руки к небесам. Закончив сольное выступление, он провёл молодую пару вокруг костерка, так чтобы они прошли сквозь клубы дыма, и только после этого жених снял с головы невесты покрывало. А дальше произошло нечто неожиданное.

Молодой человек подхватил её на руки и аккуратно внёс в дом, дверь в который заранее распахнула супруга старейшины.

"Вот батман! — хмыкнула про себя девушка. — Совсем как у нас".

На этом, правда, совпадение закончилось. Женщина в зелёной, ярко расшитой накидке бережно передала невесте какой-то предмет.

Хозяйка вопросительно взглянула на невольницу.

— Это горшок с углями, госпожа, — торопливо пояснила та. — Я же говорила. От них невеста должна разжечь очаг в своём новом доме.

Рабыня вздохнула.

— Пойдёмте, госпожа. Сейчас начнётся свадебный пир. Деревенским может не понравиться, если вас там не будет. Народ здесь такой. Ещё подумают, что вы ими пренебрегаете. Смотрите, артисты уже пришли.

Погода стояла великолепная, поэтому столы, собранные, наверное, со всей деревни, расставили двумя рядами прямо на берегу. За одним уселись мужчины, за другим — женщины, кроме тех, кто занимался обслуживанием гостей.

"Во сколько же это мероприятие обойдётся Хромому Хемону? — гадала девушка, оглядываясь вокруг и делая очевидный вывод. — Знать, денежки у него водятся".

Видимо, ввиду знатности происхождения, Нику посадили на почётное место рядом с матерями молодожёнов. Правда, супруге самого старейшины приходилось то и дело отлучаться, дабы проследить хозяйским взглядом: всё ли есть у гостей и не нужно ли что кому-нибудь? Кроме них тут же расположились несколько дам, явно послебальзаковского возраста с густо размалёванными белой краской лицами и длинными серебряными серьгами в ушах. Они по какой-то причине старательно игнорировали путешественницу, оживлённо болтая между собой. Сначала подобное демонстративное пренебрежение и холодность покоробили девушку. Но потом она решила, что так даже лучше, и перестав обращать внимание на соседок, принялась за еду. Тем более, глаза просто разбегались от такого обилия блюд. Рыба различного вида и способа приготовления. Моллюски в маринаде и без, салаты, жареная баранина, варёная фасоль, бобы и даже пшённая каша, правда, на воде, овощи, фрукты и, конечно, много разбавленного вина. Хотя, употребление его в чистом виде считалось среди цивилизованных людей дурным тоном.

А вот стол молодых, которые сидели отдельно, выглядел бедновато. Лепёшки, плошки с оливковым маслом и уродливая рыбина, одна на двоих. Употреблять алкоголь любой крепости новобрачным на свадьбе не полагалось.

За них это с большим удовольствием проделывали гости. Если первые чаши: за долгую счастливую жизнь молодых, за их родителей, за море и ещё пару каких-то малопонятных постороннему тостов, осушали более-менее организованно, то дальше каждый наливал себе сам по мере надобности.

Внезапно Ника ощутила какое-то смутное беспокойство, через некоторое время сообразив, что чувствует чужой, не добрый взгляд. Потянувшись за уложенной на плоской тарелке жареной рыбкой, она, как бы невзначай, обернулась. Из-за соседнего стола на неё пялился осоловелыми глазами крепкий, сухощавый мужик в заляпанном свежими пятнами хитоне. Толстые, лоснящиеся губы кривила пьяная улыбка, а в густой, с проседью бороде белели застрявшие крошки.

"Вот и первый поклонник", — усмехнулась про себя путешественница, на всякий случай проверив закреплённые за спиной ножны.

Едва солнце коснулось краем горизонта, родители в сопровождении кучи провожатых повели молодых в дом старейшины, давая при этом довольно скабрёзные советы и распевая похабные песенки.