— Такая цифровая карточка?

— Да.

— Есть.

— Хорошо. Пойдешь в мой кабинет, откроешь сейф. Код — дата рождения Жози в обратном порядке. Вынь все диски. Там целая стопка, не перепутаешь.

— Что за диски?

— Полиция тогда просила сохранить все записи наружных камер слежения в первый месяц после пропажи Жози.

— Да, помню, они надеялись, что в толпе любопытных окажется похититель.

— Точно. Просмотри записи первой недели.

— Так их же сто раз изучали. Без всякого результата.

— Но тогда искали мужчину.

— А кого же должен искать я?

— Анну. Изящную блондинку, которая стоит среди журналистов. У тебя сейчас есть ее данные, ты легко найдешь в Интернете ее фотографию.

Связь стала лучше, видимо, Кай зашел из коридора в лабораторию.

— Хорошо. Ради тебя я проверю информацию об Анне и посмотрю записи. Но не строй иллюзий. Ее истории, конечно, интересные, но у них слишком много разрывов. Не забывай, в твое бунгало влезли на прошлой неделе.

— Ясно. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но объясни, что там случилось, если это никак не связано с Жози. Ты сам видел, что вся ванная в крови. Ты хочешь сказать, что в моем загородном доме зарезали не Жози, а другую девочку?

— Во-первых, это не обязательно кровь именно девочки. А во-вторых, нет.

— Что значит «нет»?

— В твоей ванной никого не зарезали, Виктор, это кровь не из раны.

— Как же это можно запачкать все кровью и никого при этом не поранить? — закричал Виктор. Он устал и одновременно был так взволнован, что уже не думал, подслушивает его Анна или нет.

— Я тебе с самого начала пытаюсь сообщить. В крови обнаружены клетки слизистой оболочки.

— Что это значит? — спросил Виктор и сразу же сам все понял. — То есть у кого-то…

— Вот именно. Успокойся. Анализ однозначен — это менструальная кровь.

Наше время. Клиника в Веддинге. Палата 1245

Стемнело. В коридорах клиники автоматически включилось освещение. В бело-желтом свете потолочных ламп доктор Рот казался бледнее обычного. Виктор Ларенц впервые заметил, какие у него большие залысины по углам лба. Раньше их удачно скрывали падающие вперед волосы, но в последний час Рот часто проводил рукой по волосам, открывая залысины.

— Вы нервничаете, доктор Рот?

— Нет. Это любопытство. Мне очень интересно, чем все закончится.

Виктор попросил воды, и Рот подал ему стакан с соломинкой, чтобы пациент мог пить со связанными руками.

— У меня тоже накопились вопросы, — продолжил Рот, когда Виктор сделал глоток.

— Какие?

— Например, почему вы не искали Синдбада? Если бы у меня пропала собака, я ни минуты не мог бы усидеть спокойно дома.

— Вы правы. Я и сам удивлялся своему равнодушию. Полагаю, все мои силы и эмоции я истратил на поиски дочери. Я ощущал себя старым воякой, в жизни которого было столько боев и сражений, что, слыша очередной сигнал «К атаке!», он преспокойно остается сидеть в окопе. Вам подходит такое объяснение?

— Да. А почему вы не рассказали жене о событиях на Паркуме? По крайней мере, когда пропала собака, вы могли позвонить ей.

— А я звонил. Я, по-моему, ежедневно пытался ее застать. Хотя признаюсь, поначалу я не знал, рассказывать ли ей об Анне. Все-таки Изабель была даже против интервью, над которым я в ту пору уже перестал работать. А если бы она узнала, что я взял пациентку, то в этот же день прилетела бы из Нью-Йорка. Но я никак не мог застать ее в отеле и оставлял портье бесчисленные сообщения для нее.

— И она ни разу не перезвонила?

— Нет, однажды позвонила.

— И что?

Виктор кивком указал на столик, и Рот вновь протянул ему стакан.

— Сколько времени… — Виктор прервал фразу, сделав большой глоток. — Сколько нам еще осталось?

— Думаю, минут двадцать. Ваши адвокаты уже здесь и разговаривают сейчас с доктором Мальциусом.

Адвокаты.

Виктор вспоминал, когда ему в последний раз требовалась юридическая помощь. В ближайшие недели ему вряд ли поможет тот долговязый эксперт, который спас его права в 1997 году. Сейчас ему нужны настоящие профессионалы. На карте стояла его жизнь.

— Они правда хорошие?

— Адвокаты? Да. Насколько я знаю, это лучшие специалисты по уголовному праву, каких можно найти в Германии.

— И они сегодня захотят узнать, что случилось с Анной?

— Для них важно все. Они же будут вас защищать. В конце концов, речь об убийстве.

Убийстве.

Наконец-то слово прозвучало. До сих пор они осторожничали, хотя оба прекрасно знали, что доктору Виктору Ларенцу грозила тюрьма. Если только судьи не решат, что у него не было иного выбора.

— Убийство или нет, но не думаю, что у меня хватит сил повторить сегодня эту историю. Кроме того, я по-прежнему надеюсь, что через двадцать минут стану свободен.

— Забудьте об этом. — Рот поставил стакан на столик и провел рукой по волосам. — Расскажите лучше, что произошло потом. Откуда менструальная кровь? Что рассказала Анна, когда вы вернулись в комнату?

— Ничего.

Рот удивленно поднял брови.

— Пока я говорил по телефону с детективом, она незаметно ушла. «Не буду вам мешать. У вас, видимо, много дел. Продолжим завтра». Она положила эту записку на мой стол. Я был совершенно измотан. Опять нужно было ждать целую ночь, пока не узнаю что-то новое.

О Шарлотте. О Жози.

— Значит, вы пошли спать?

— Нет. Не сразу. Вначале у меня появился неожиданный гость.

Минут через десять после того, как он закончил говорить с Каем, раздался стук в дверь. На мгновение Виктор обрадовался, что это вернулась Анна. Но надежда исчезла, как только он увидел Хальберштадта, который проделал долгий путь в бурю до дома Виктора и стоял теперь перед ним с чрезвычайно серьезным выражением лица. Как и в прошлый раз, бургомистр отказался пройти в дом, а молча протянул Виктору маленький сверток.

— Что это?

— Пистолет.

Виктор отшатнулся.

— Господи, да зачем мне это?

— Для вашей защиты.

— Защиты от чего?

— От нее. — Хальберштадт ткнул большим пальцем куда-то через плечо. — Я видел, что она опять была у вас.

Виктор недоверчиво покачал головой:

— Послушайте, вы знаете, что я хорошо отношусь к вам. — Он вынул из кармана джинсов носовой платок и аккуратно вытер нос. — Но я психиатр и не потерплю, чтобы кто-нибудь шпионил за мной и моими пациентами.

— А я здесь бургомистр и беспокоюсь о вас.

— Спасибо. Я ценю вашу заботу. Правда. Но я не возьму эту штуку, пока на то не будет веского основания. — Виктор хотел отдать сверток, но Хальберштадт держал руки в карманах вельветовых брюк.

— Основание есть, — мрачно пробурчал он.

— Какое же?

— Вам следует иметь дома оружие. Я навел справки об этой женщине. Я говорил со всеми, кто ее видел.

— И что? — У Виктора засосало под ложечкой. Значит, Кай Стратманн не единственный человек, который сейчас наводит справки об Анне.

— Она очень напугала Бурга.

— Михаэля Бурга? Паромщика? Да он не из пугливых.

— Она сказала ему, что за вами есть один должок, доктор.

— Что?

— Да. И за это прольется кровь.

— Не верю.

Все в крови.

Хальберштадт пожал плечами:

— Мне все равно. Думайте что хотите. Но я буду спать спокойно, зная, что у вас есть оружие. У нее-то оно есть.

Виктор замялся, не зная, что на это возразить. Но тут он вспомнил о действительно важном деле и взял за руку уже уходящего бургомистра:

— А вы, случайно, моего пса не видели?

— Неужели Синдбад мертв?

Виктор пошатнулся, как от удара. Он не был готов к таким жестоким словам.

— Зачем вы это говорите? То есть… Конечно нет. Я надеюсь, что нет. Он просто сбежал. Я же говорил вам на автоответчик.

— Хм… понимаю, — тихо ответил Хальберштадт, чуть кивнув. — Я же сразу понял, что с этой дамочкой что-то нечисто.