Мат совсем не смутил Андрея, у него было прекрасное настроение, человека проведшего ночь не зря.

— Чего смурной такой, Петрович? Не дали выспаться? Так дело наше такое мужское, трудное, в общаге отоспишься. Пошли глосиков бить. Сегодня погода — лучше не придумаешь. Штиль, тут это бывает редко, здесь же никакого залива нет, открытое море, поэтому волна всегда выше, чем в Одессе или в Очакове. При волне, даже не очень большой море становиться мутным, потому что берег здесь естественно песчаный. Только волна пошла, сразу песок со дна поднимается и море становится молочного цвета, а сейчас вода, как слеза прозрачная. Все глоси, как на ладони. Вот мы их и насобираем.

Андрей взял маски, трубки, остроги, потянул Яна в море. Вода действительно была на удивление чистой, прозрачной, прохладной и бодрящей. Они зашли на глубину, где им было по грудь и просто легли на воду, опустив лица в масках вниз, рассматривая дно. На дне суетилась рыбная мелочь, проскальзывали бычки и главная цель охоты — глосики. Небольшая, неширокая камбала сливалась с песком, пряталась от хищников, возлежала на песчаном дне, выбирая такие места, где её труднее всего заметить: в ложбинках, за камнями. Андрей был опытнее и первый глосик попал к нему на кукан. Ян приноровился позже, несколько раз промазал, но быстро понял эту премудрость. За час они настреляли десятка три небольших рыбешек.

Когда из палаток стали выползать, особенно любящие поспать, Андрей с Яном возвращались с охоты. Если кто-то, когда-нибудь пробовал глосика жареного на костре, тот имеет понятие о вкусе настоящей жареной рыбы. Слегка хрустящие, обжигающие руки маленькие одноглазые чудовища были настолько вкусны, что их проглотили моментально. Охотникам девушки выражали особое восхищение, Андрей его милостиво принимал, Ян смущался и отмалчивался. За двоих говорил Новаковский. Объяснял, как они их ловили и почему глосик называется глосиком, при этом рассказ его перепрыгивал с одой темы на другую. Речь шла о камбаловидных, затем неожиданно перескакивала на древнегреческий город Ольвию, который много лет назад находился недалеко отсюда, потому, что название глось, происходило от греческого — морской язык.

Вера демонстративно села за импровизированный стол, как можно дальше от Яна. За всё оставшееся время отдыха они не перекинулись ни словом, ни взглядом.

Уже в общаге лежа в кроватях, уставшие после активного отдыха, Ян и Андрей обменивались впечатлениями. Точнее опять говорил только Андрей, Ян слушал, иногда коротко отвечал.

— Классно мы отдохнули, а глосики, какие были вкусные? На рынке ты никогда таких не купишь. Надо чтобы они свеженькие были, только тогда будет вкус и только на костре, слышишь, только на костре. А, как я придумал с острогами, а, красавец? Чего ты молчишь?

— Красавец, — неохотно подтвердил Ян.

— И девчонки тоже молодцы, особенно мне Лена понравилась, а?

Ян не отвечал.

— У неё такая толковая грудь. Ты меня слышишь?

— Про грудь слышу.

— Почему только грудь, она вообще девчонка хорошая.

— Угу.

— Что ты там мычишь? Ты хоть свою «мелкокалиберную» Веру трахнул?

— Нет.

— Не дала?! — Андрей даже приподнял голову с подушки.

— Сам не захотел.

— Ну и дурак, хоть, наверное, врешь.

— Честно, сам.

— Тем более дурак. Она же тебя жениться не заставляла?

— Причем тут это, просто я её не люблю, а так просто не хочу.

— Ну, ты и кадр. Я же видел, как вы голяком по берегу бегали и ничего?

— Я другую люблю.

— А-а-а, — протянул Андрюха иронично, — давно?

— Недавно, меньше недели.

— Ты что, правда, я её знаю?

— Нет.

— Ни фига себе и ты шифруешься от своего лучшего друга? Ракита ты скотина, натуральная скотина. Где ж ты её подцепил и главное когда, мы же почти всё время вместе?

— Когда ты у тетки ночевал.

— Так, давай колись. Я, если хочешь, могу тебе всё про Ленку рассказать.

— Про Ленку не надо, а зовут её Броня.

— Какая Броня? — голос у Андрея изменился. — Я надеюсь не та, что Коля жениться решил?

— Нет, её прабабушка.

Андрей снова приподнял голову с подушки и внимательно посмотрел на Ракиту.

— Ян, у тебя уже совсем шарики за ролики заехали. Ты вдумайся, что ты говоришь.

— Ничего особенного, просто я опять был в параллельном мире. Там встретил Броню, если бы ты видел какая она красавица? Кстати действительно сильно похожа на Броню, которую Коля…

— И тоже такая же потертая?

— Нет, ты с ума сошел, ей всего лет двадцать. Такая смешная, говорит так интересно, по-старому… она девушка в публичном доме.

— Час от часу не легче. Ты из крайности в крайность. У тебя, то тургеневские барышни, то проститутки. Точно говорят, яблочко от яблони далеко не падает. У них что, семейная традиция такая — каждая особь женского пола должна отдать долг служению музе продажной любви?

— Не ерничай и не хами, она хорошая, просто жизненные обстоятельства так сложились. Тем более она всё равно выйдет замуж за богатого купца и станет солидной дамой.

— Ян, слушай, только не обижайся, может тебе это всё приснилось или ты выдумал, для того, чтобы жизнь интереснее казалась, чтобы у тебя девушка была?

— Вот, видел, — Ян поднял над головой Бронин подарок, — как ты говорил, артефакт из прошлого времени.

— Что это? — Андрей прищурился, рассматривая в полумраке.

— Ладанка, Броня подарила. Знаешь, что такое ладанка?

— Знаю, конечно, у меня бабушка очень набожная была. Что, правда, оттуда?

— Сама вышивала, тут крест и еще буквы.

— Не врешь?

— Меня там вообще подрезать хотели.

— Из-за неё?

— Нет, просто бандиты на улице хотели деньги отобрать и раздеть.

— И что?

— Как видишь, не раздели. Я одного ногой в коленку, а второму, Антоша, такой деловой, мелочь в глаза бросил. Пока они разбирались и глаза продирали, я убежал.

— Ой, вот тут уже не свисти. Ян Ракита двум бандитам надавал по морде, а они утерлись и пошли на свою бандитскую малину. В зеркало на себя посмотри, «борец с бандитизмом», ты же мухи не обидишь.

— Во-первых, их было даже трое, но третий только стоял и глазами блымал. Если меня не трогать, то — да, я очень спокойный, но в противном случае могу разозлиться. Хочешь, верь, хочешь, нет, но честно говоря, струхнул я здорово, бежал так, что сердце из груди чуть не вылетело. — Ян помолчал, Андрей тоже. Он удивлялся уверенному тону своего друга. — Самое главное, мы с ней любовью занимались. Это было что-то божественное, фантастическое, передать невозможно.

— Конечно, профессионалка.

— Новаковский, если ты еще, хоть слово плохое скажешь в её адрес — мы с тобой враги навеки.

— Я же в хорошем смысле слова.

— «Профессионалка», в хорошем? — возмутился Ян.

— А что тут плохого? Человек знает своё дело. Тебя не поймешь, в плохом — нельзя и в хорошем тоже нельзя, ты определись, чего ты хочешь.

— Иди ты к черту…, самое главное, что я к ней больше никогда не попаду и что теперь делать?

Андрей помолчал и примирительным тоном сказал:

— Ты главное не суетись, кто его знает, как дело повернется. Найдешь себе нормальную девку, в нашем, нормальном мире и всё будет хорошо. Тебе б только башку на место поставить, а то я за тебя уже переживаю.

— Ты лучше себе ёё на место поставь, а то у тебя ничего серьёзного, всё одни шуточки, даром, что после армии. У меня действительно проблема. Я теперь переживаю, а вдруг я «это» могу делать, только в том мире, с Броней, а тут нет. У меня с Верой ничего не получилось, хоть я, конечно, и не хотел. Она так обиделась.

Андрей снова поднял голову над подушкой.

— Так у тебя, что? — он показал многозначительный жест согнутым пальцем.

— Вроде того, сначала было всё в порядке, а потом бац и всё.

— Проверить это можно только эмпирическим, лабораторным путем.

— Тебе всё хихоньки, лаборант-экспериментатор, а у человека жизнь рушиться!

— Правильно, а я о чем? Надо проверять, чтобы не мучиться неведением.