— Нет, а кто она?

— Ты что телевизор не смотришь?

— Редко, а что? Мы в общаге взяли в прокат, но он показывает хреново и только первую программу.

— Тогда понятно, это же дикторша с телецентра нашего.

— Точно, я её когда-то видел. Она совсем молодая, наверное, чуть старше меня. В телевизоре она кажется солиднее, а сколько же лет её мужу, если он уже секретарь обкома?

— Думаю, он лет на десять меня старше, так что под шестьдесят, если не все шестьдесят.

— Ничего себе, а как же она замуж за него вышла?

— Ты что не знаешь как, в ЗАГСе, в отделе записей актов гражданского состояния.

— Я не об этом. Он же старик, а она молодая девушка.

— Ну, на счет старика, это как сказать, ты меня надеюсь, за старика не держишь?

— Нет, конечно, вы у нас в этом плане герой, молодым еще учиться и учиться.

— Это правильно, учись, учись, а муженек у неё выглядит так себе, плюгавенький, но зато ты видишь, какая хата? Не хата — музей.

— Так она, что за квартиру замуж вышла? Это к какой же категории её причислять?

— Это подотдел первой, называется — суки. Такие девицы хуже проституток, вот они настоящие продажные. Наши ударницы проституции хоть честно говорят, сколько они стоят, а эти цены себе не сложат, а на самом деле им цена копейка.

— Может у них любовь, бывает же такое… иногда.

— Бывает и у неё. Иногда, наверное, раз в неделю или в месяц. Муж-то постоянно на службе, трудиться и денно и нощно. — Тут Петр Андреевич резко сменил тему, — ты что стоишь, как на именинах? Давай, поддерживай, мне же неудобно.

Ян бросился помогать наставнику. Они возились часа полтора. Место было неудобное, поэтому Яну приходилось исхитряться поддерживать, когда шеф варил. Дверь в ванную была открыта, и спустя какое-то время Ян почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Он обернулся, это, конечно, была она — хозяйка квартиры. «Красивая всё-таки», — мелькнуло в голове.

— Вы тут так тихонько работаете, я даже удивляюсь. Обычно все работники такой шум устраивают и еще столько грязи после них, а вас почти не слышно и грязи мало.

— А чего тут шуметь или тем более грязь разводить? Наше дело сделать ремонт качественно, чисто и по возможности без принесения неудобств. — Кто Яна за язык тянул, но Петр Андреевич кивнул согласно?

— Да, я вижу, вы необычные специалисты, а профессионалы высокого класса.

— Спасибо за комплимент, на том и стоим, — это уже солидно ответил Зозуля, — но хвалить нас будете после, если всё будет работать без проблем.

— Я в этом не сомневаюсь. Вам еще много работы?

— Часок еще повозиться придется, чтобы всё восстановить на место, а что, вы куда-то торопитесь?

— Нет, нет, мне на работу только вечером. Просто хотела угостить вас обедом. Я сварила борщ, а Петр Трофимович позвонил, что не сможет сегодня приехать к обеду и вообще улетает в Москву в командировку. Жалко, борщ пропадет, сама я мало ем. Я еще и котлет приготовила. Я хорошо готовлю, вы не думайте.

Всё время пока она это говорила, она смотрела на Яна, причем прямо в глаза, так настойчиво, что ему пришлось отвести взгляд. Он смутился и начал отнекиваться:

— Ой, нет, извините, это будет неудобно. Мы пришли к вам работать и вдруг обед, котлеты. Мы сами прекрасно поедим… где-нибудь.

Молчавший до поры Петр Андреевич возразил:

— Ян, нельзя обижать хозяйку, она старалась, готовила, а ты отказываешься. Некрасиво это.

Яну очень хотелось внести поправку, для кого она старалась, но он промолчал, увидев, как на него посмотрел наставник.

— Мы с Яном с удовольствием отведаем вашего вкусного борща и котлет.

— Меня кстати зовут Елена, — она несколько замялась, бросила смущенный взгляд на Яна и добавила, — Васильевна.

— Вот и отличненько, Елена Васильевна. Через час, полтора мы будем готовы трапезничать. Спасибо огромное за приглашение.

Ян промолчал, а Елена… Васильевна улыбнулась и пошла на кухню.

Досмотрев, что она скрылась в конце длинного коридора, Ян недовольно, тихим голосом высказался:

— Петр Андреевич, это неудобно, мы как попрошайки.

— Что ты в этом понимаешь, тем более что время обеда мы всё равно пропустим. Помолчи и делай, что тебе говорят. Между прочим, ты ей явно понравился, так что будь с ней поласковее.

— Ага, сейчас, как у неё подотдел называется?

— Нет, Петрович, ты всё-таки плоский дуралей. У тебя только черное и белое, всё хочешь по полочкам разложить. Категории это же так, для общего понимания системы, а там столько нюансов. Возможен, кстати переход из категории в категорию. Говорят, из бывших проституток получаются вот такие жены. — Петр Андреевич показал большой палец поднятый вверх. — Вас в институте многим премудростям учат, но и глупостей вам в мозги вкручивают, что не сосчитать. Я вот, например, в детстве много библию читал. Бабка у меня была набожная сильно и меня заставляла. Много правильных мыслей там было, не то, что в вашем научном атеизме. Между прочим, ты, наверное, думаешь, что Бог всех грешников наказывает, а он их прощает в первую очередь, а наказывают только самых отъявленных и нераскаявшихся. — Петр Андреевич оглянулся и приложил палец к губам, — ты чего это в чужой квартире раскричался?

Ян тоже выглянул в коридор, никого не было. Он сдвинул плечами и сказал:

— Я ничего, это вы про грешников рассказывали.

— Не выкручивайся, сам меня спровоцировал. На обеде веди себя прилично, улыбайся хозяйке, поддерживай разговор, а то сразу её в суки записал.

— Я записал? — возмутился Ян, — ну, Петр Андреевич, кто у нас специалист стрелки переводить, так это вы. Из любой ситуации выкрутитесь.

— Ты не умничай, старших учить. Лучше прислушивайся к умным людям.

— Что я и делаю.

— Если бы ты еще в работе помогал, а то я не пойму, кто из нас тут мастер, а кто подмастерье?

Ян проглотил едкое замечание и опустился на колени, чтобы лучше видеть, что там происходит в нише.

— Вот так вот лучше, а то стоит в дверях и умничает, еще хозяйку обсуждает.

Последние слова, Петр Андреевич сказал громко, так что Ян моментально высунул голову за дверь, к счастью в коридоре никого не было.

— Петр Андреевич, — зашипел Ян, — что вы такое говорите, да еще так громко.

— А, забоялся? Не надо человека за глаза хаять.

— Я её и не хаял, я спросил, вы мне ответили.

— Вот, вот набедокурил, а сам в кусты.

Ян уже закипал. Ситуацию разрядила Елена Васильевна, она показалась в конце коридора. Ян замахал руками, показывая Петру Андреевичу в коридор, прикладывая палец к губам, чтобы тот замолчал. Хозяйка подошла и приветливо спросила:

— Ну что, работники, подавать на стол?

— Пятнадцать минут, Елена Васильевна, мы тут немножко приберем, руки помоем и за стол, — с открытой улыбкой ответил Зозуля.

Яну было стыдно, он отвел глаза и пробормотал под нос несвязный набор слов из: спасибо, пожалуйста, конечно, обязательно.

Борщ был вкусным, котлеты тоже. Петр Андреевич усиленно нахваливал стряпню хозяйки. Ян в основном молчал, уткнувшись в тарелку. Он чувствовал, что его усиленно рассматривает хозяйка.

— Ян, а вам понравился мой борщ?

— Да, понравился, спасибо, — Ян ненавидел себя за косноязычность и смущение, он не находил в себе сил поднять глаза и открыто посмотреть на Елену.

— Вы всегда так немногословны?

— Нет.

— Из нашей беседы это чувствуется, — улыбнулась хозяйка.

— Ничего страшного, — пришел на помощь Петр Андреевич, — просто он несколько не в своей тарелке и поэтому смущается. Вообще он очень речист. Он ведь у меня на практике, а так он студент, уже четвертый курс. Наставник назвал ВУЗ.

— Ах, вот так, — обрадовалась Елена Васильевна, — я сразу заметила, что вы на слесаря не очень похожи.

Ян поднял глаза и посмотрел ей в лицо:

— Интересно чем?

— У вас глаза умные.

— А вы считаете, что умных слесарей не бывает?

— Не знаю, пусть не обижается ваш бригадир, но я не часто встречала.